Читать книгу "Рождественское благословение - Донна Ванлир"

Обычно они ехали молча. Дорис не заводила разговор, хотя ей очень хотелось знать, о чем думает Натан. Возможно, мальчик все еще мечтает о мамином волшебном исцелении. Миссис Паттерсон тоже когда-то мечтала, что Бог прикоснется к ее матери и прогонит болезнь. Теперь она понимала: чудеса случаются не всегда и не все болезни можно вылечить. Сидя за рулем, Дорис беззвучно молилась за своего маленького пассажира. Пусть Господь дарует ему покой… надежду… утешение.

У своего дома Натан выскочил из машины и побежал к двери. Во дворе кто-то начал лепить снеговика, но так и не закончил, оставив одинокий ком снега с руками-палочками, пластиковой бутылкой вместо носа и сосновыми шишками, заменявшими глаза. Дорожку и тротуар никто не очистил, к двери вела протоптанная в снегу тропинка. Сегодня Натан с мамой собирались печь печенье в форме санта-клаусов, чтобы угостить родных и соседей. Каждый год перед Рождеством они пекли и украшали печенье: покрывали каждую фигурку разноцветной глазурью и серебристыми сахарными шариками, а потом заворачивали в красивую подарочную бумагу.

Натан вбежал в дом и увидел, что бабушка на кухне подготавливает масло, яйца и миски для теста, а мама лежит на больничной кровати в гостиной, опираясь на подушки, и улыбается.

– Мы будем делать печенье? – крикнул он.

– Конечно, – засмеялась Мэгги, – без тебя не начинали.

– Ну, тогда пойдем скорее, – Натан потянул маму за рукав халата.

– Мне надо присмотреть за Рейчел, – указала она на детский манеж, – вы с бабушкой начинайте, а я скоро приду.

Мэгги со слезами на глазах смотрела вслед сыну, помчавшемуся на кухню. В отличие от бабушки, Натан еще не понимал, что мама не придет, у нее нет на это сил.

Эвелин, мать Мэгги, переехала к ним в прошлый четверг. В тот же день в доме появилась приходящая медсестра из хосписа Сильвия и была доставлена специальная кровать для тяжелобольных. До этого Эвелин приходила только днем, но Джек попросил ее пожить у них, потому что Мэгги больше не могла заботиться о Рейчел.

Шестидесятилетняя Эвелин четыре года назад похоронила мужа, смерть которого перенесла гораздо легче, чем известие о неизлечимой болезни младшей дочери. Так не должно быть. По всем законам логики, сначала должны уходить родители. Иногда оставаясь в одиночестве, в ванной или в машине, Эвелин давала волю слезам. Она плакала о внуках, о Джеке, о красавице дочери. Плакала от боли, которая с каждым днем становилась все острее.

Мэгги прислушивалась к тому, как мать разбивает яйца о край миски и замешивает тесто, как радостно смеется Натан. Она любила смех сына. В последние месяцы мальчик притих, хотя взрослые пока не открыли ему страшной правды.

Эвелин обернулась через плечо и подмигнула дочери, потом легонько мазнула нос Натана ложкой, оставив липкий белый след, что вызвало у него новый приступ смеха. Рейчел вытянулась в манеже, чтобы разглядеть, что происходит, и тоже залилась смехом. Мэгги приподнялась на подушках и стала наблюдать за тем, как Эвелин с Натаном вырезают из теста фигурки санта-клаусов. Это ее последнее Рождество. Мэгги не стремилась запечатлеть в памяти запах ванили и специй, смех сына и маленькой дочки. Скорее, ей хотелось как можно полнее ощущать все это, хотелось любить всей душой.

Она встретила Джека Эндрюса, когда ей было двадцать три года. Новенький «форд-эскорт» тысяча девятьсот семьдесят четвертого года, ее радость и гордость, стал издавать при торможении странные звуки, и она поехала показать его в автомастерскую «Сити Авто сервис». Обратиться туда посоветовала ей подруга из пекарни универсама «Фергюсон». Навстречу Мэгги, вытирая полотенцем испачканные руки, вышел молодой человек с небесно-голубыми глазами, которые, казалось, смотрели прямо в душу. На зеленом комбинезоне было вышито имя «Джек». Хорошее, надежное имя.

– Чем я могу помочь? – Он улыбнулся самой искренней улыбкой, которую когда-либо видела Мэгги.

Джек почти никогда не обращал внимания на тех, кто приезжал ремонтировать машины. Но когда стройная симпатичная девушка грациозно выскользнула из «форда», заправила за уши пышные темные волосы и улыбнулась, он заинтересовался ею даже больше, чем ее автомобилем.

– Кажется, у меня что-то с тормозами, – сказала она.

А спустя полгода произнесла:

– Я согласна.

Когда родился Натан, Мэгги стала работать на полставки. Они с Джеком не хотели отдавать малыша в ясли, на попечение чужих людей. Более того, они договорились, что если не удастся составить рабочий график так, чтобы один из них всегда был дома с Натаном, то Мэгги вообще бросит работу. Это означало, что им придется жить на одну зарплату, даже не мечтая о доме в Адамс-хилл или о новой мебели. Однако оба готовы были пойти на такую жертву ради того, чтобы ребенок рос и воспитывался дома.

Когда Натану исполнилось два года, Мэгги с Джеком переехали в неказистый домик в тихом районе, отделанный алюминиевыми панелями. Дому требовался ремонт: над будущей детской протекала крыша, на кухне под раковиной прогнили доски, фундамент повредили термиты и трубы нуждались в замене. Не каждая молодая пара решилась бы приобретать дом в столь плачевном состоянии, но Джек был мастером на все руки, а Мэгги с радостью помогала ему. Снимать старое покрытие она умела не хуже любого мужчины и готова была часами лежать на полу под раковиной, держа фонарик, пока Джек менял ржавые трубы. Ей нравилось наблюдать, как работает муж, и во время ремонта они провели вместе много незабываемых дней. Другие молодожены порой не знали, о чем говорить друг с другом, а Джек с Мэгги не могли наговориться. После работы друзья звали Джека в бар, но он отказывался и шел домой. Над ним подшучивали, называли подкаблучником. Джек не возражал. Больше всего на свете ему нравилось быть с Мэгги. Он любил возвращаться вечерами домой и узнавать, что нового жена сделала в доме, который постепенно превратился из самого неказистого в квартале в самый нарядный.

Перед домом росли два больших вяза, а на заднем дворе высились дуб и клен. Эти деревья казались Мэгги красивейшими на свете. Она всегда мечтала жить в доме, окруженном старыми, ветвистыми деревьями, и теперь ее мечта осуществилась. Понемногу Мэгги стала вскапывать землю вокруг каждого ствола и подготавливать почву для будущей клумбы с тюльпанами и нарциссами. Потом обсадила крыльцо и подъездную дорожку вьющимися флоксами, возле кустов разместила островки гвоздики, рядом с ними нашел место лилейник. Со временем вокруг дома появились клумбы с хризантемами и шалфеем, а остальное пространство заполнили анютины глазки, добавив к многоцветью садика вспышки фиолетового, розового и желтого. Каждый вечер, когда Джек приходил после работы домой, Мэгги вела сына и мужа во двор, рассказывая, какие цветы она посадила и в каком месяце они расцветут.

Когда она обнаружила, что беременна вторым ребенком, глаза Джека наполнились слезами радости. В подобные моменты Мэгги переполняла любовь к мужу. Она была безгранично благодарна Богу за Джека. Натан тогда уже ходил в детский сад, и Мэгги вернулась на полставки в пекарню, однако с рождением второго ребенка готова была оставить работу. Они знали, что снова станут испытывать нехватку денег, но верили, что справятся. Джек получал в автомастерской небольшие, но честные деньги. Поскольку к тому времени он проработал в «Сити Авто сервис» уже пять лет, вскоре ему предстояло очередное повышение зарплаты, и эта прибавка молодой семье оказалась весьма кстати.