Читать книгу "Вас пригласили - Шаши Мартынова"

– Прошу вас, Ирма! – Герцог протянул мне громадную млечно-белую ладонь. Изо всех сил сосредоточившись, я подала ему руку, намотала подол на кулак и медленно заскользила к столу – я поняла, как надо двигаться в моем новом облачении. Меня не смутило, что хозяин знает мое имя: к этому времени, скорее всего, уже доставили моих слуг, и они сообщили подручным Герцога, кто я.

Проворно и в абсолютном молчании подали первую перемену блюд. Я наконец обрела дар речи.

– Фион тьернан Эган, благодарю вас за оказанное гостеприимство и помощь мне и моим людям. Мой отец, граф Трор, не забывает таких услуг. – Я постаралась придать своим словам всю возможную вескость.

Герцог небрежно махнул рукой, но глаза его загадочно блеснули.

– Ваших слуг доставили в мой охотничий домик. Он ближе к дороге, и туда уже выехал лекарь. О них позаботятся.

Хороши новости: никого из моего сопровождения со мной не осталось. Я настороженно выпрямилась в кресле.

– Зачем они вам, Ирма? Откиньтесь, забудьтесь. – Герцог был сама безмятежность. – Тут полон дом крайне услужливых и столь же не утомительных слуг, но и они вам не понадобятся. Вы будете спать, как дитя, обещаю вам. Правда, чуть погодя. А пока – угощайтесь.

Я вознесла короткую предтрапезную благодарность Риду Вседержителю, успев заметить краем глаза, что Герцог тоже прикрыл веки, но без всякой серьезной сосредоточенности, подобающей этому особому обращению ко Всемогущему, напротив – он расплылся в сладостной, почти фривольной ухмылке. Но как же оно всё благоухало! Запах простой, почти крестьянской еды совершенно одурял. Все жареное, даже хлеб. Даже вино пахло дымом. О, как я была голодна, однако мне, безусловно, хватило воспитания не показывать этого, хотя, таща к себе на тарелку недевичий кусок оленины, я дребезжала с головы до пят. Не успела я поднести вилку ко рту, как Герцог произнес вполголоса, глядя словно бы сквозь меня:

– Подождите, фиона, не спешите.

Я не нашлась, что на это сказать. Он заметил, как у меня трясутся руки? Как я смотрю на снедь? Да, я была готова, о Рид, хвататься за этот кусок мяса руками, так велик был мой голод, и так сводили меня с ума эти непонятные, не узнаваемые по аромату травы. Но не мог же он читать мои мысли!

– Не упустите любовной прелюдии, дорогая Ирма. – Герцог почти не улыбался и произносил слова тихо и очень ровно.

Все внутри меня остановилось. Я не знала, что и думать, – и, главное, как сей миг вести себя с этим человеком? В подобной манере мужчине пристало говорить с невестой после объявления помолвки – никак не с едва знакомой девицей. Завороженно глядя на хозяина, я отложила вилку и нож.

– М-м, рассмотрите же то, что собираетесь принять в рот. Очень скоро вы соединитесь навсегда. Этот кусок мяса будет ближе вам, чем благородный граф Трор, чем ваш жених, которого вы, как вам кажется, любите… Проживите это. Себя в этом. От голода умирают недели две, насколько мне известно. У вас еще море времени.

Я в смятении переводила взгляд с тарелки на лицо Герцога. Не о благодарении за ниспосланную трапезу он говорит, уж точно. Я собралась с духом:

– Герцог, что вы хотите этим сказать?

– Чем, фиона? – Герцог небрежно подхватил бокал с вином и взмахнул им, того и гляди расплещет.

– Вы предложили мне… прожить это… Если я правильно вас поняла. – Я чуть не поперхнулась тем, что произнесла.

– Вы ослышались, фиона Ирма. Я всего лишь посоветовал вам хорошенько все прожевывать, но вы почему-то вообще не едите.

От усталости, похоже, начинают мерещиться совершенные нелепости. Я положила в рот злополучный кусок, и гастрономическое наслаждение ненадолго расплело время до простой прямой. Герцог – вполне игриво, как старый друг, – цокнул своим бокалом по боку моего.

– За ваш визит ко мне, драгоценная фиона нола! За ваш столь своевременный визит. – Последние слова были сказаны тем же странным отсутствующим тоном, и мне опять померещилось то, что не прозвучало. Мы пригубили вино. Знакомый жидкий огонь обжег гортань, пролился глубже. Почему-то горькое. Но все равно вкусно. Мне захотелось воздать хотя бы словесно за удивительное радушие тьернана Эгана.

– У вас великолепный замок, Герцог.

– Вам нет нужды мне льстить. Ваше общество – мое удовольствие и мой выбор. Более того, замка вы еще и не видели почти вовсе, поэтому комплимент придется отложить хотя бы до завтрашнего утра.

Я вспыхнула: ну вот, меня уже уличают в грубой лести! Во второй раз за вечер я себе показалась невоспитанной бройо[6]. Устала, я просто устала и переволновалась за этот вечер сверх всякой меры – вот и все объяснение моей нелепости. Похоже, все-таки стоит помалкивать, пусть лучше хозяин разговаривает. Однако Герцог еще что-то негромко поспрашивал – о моем отце, словно знал его давно и близко, о моей покойной матери, потом что-то о музыке, – а я продолжала, краснея и бледнея, отвечать односложно и невпопад, теряться и мучительно запаздывать с ответами. Зачем-то путано и неуклюже рассказала ему про свой дневник и про то, как он мне дорог и значим, хотя прежде никогда и никому о нем не говорила. Но об этом – далее.

С каждой следующей своей неловкой фразой я погружалась в дремотную оторопь, постепенно растворяясь в темных водах, в голосе этого человека, теряя себя, засыпая. Наконец Герцог поймал маятник разговора в полете и, к моему несказанному облегчению, перешел на неспешное сольное говорение. Не объяснить как, но фион Эган, даже не обмолвившись о сем, позволил мне совсем прекратить себя слушать. Я исподтишка разглядывала его – ум увлекся этой занимательной игрушкой и оставил меня в покое.

Герцог показался мне безобразным. Очень бледное лицо, большой рыхлый нос, брови светлые до невидимости, огромный почти гротескно подвижный рот с крупными зубами, будто оспой изрытое лицо, прозрачные серые глаза с иглами зрачков. Как ни странно, я сама не заметила, как лик этого сатира приковал к себе мой взгляд намертво. Герцог меж тем словно не замечал, что я, глухая к его речам, бесцеремонно пялюсь на него, как на неодушевленный предмет. Хотя именно невероятная, нечеловеческая одушевленность хозяина замка и завораживала меня более всего.

Подали фрукты. В гигантской ярусной вазе я разглядела мои любимые фиги и выбрала одну, уже треснувшую.

– Красивый плод, не правда ли? – Герцог смотрел не в лицо мне, а словно бы разговаривал с моей рукой, с пальцами, в которых я держала фигу за ножку.

– Да, пожалуй… – Я снова забеспокоилась.

– Как вы будете его есть?

Я вгляделась в серые глаза напротив. Доброжелательная небрежность. Чтобы выиграть хоть миг, я откашлялась.

– Очищу его от кожуры и съем мякоть…

– Прекрасно, фиона. Попробуйте же скорее эту фигу, прошу вас! – В голосе Герцога прозвучало волнение и даже некоторая горячность.