Читать книгу "Тайны Полюса - Кристель Дабо"

«Вот оно», – подумала Офелия, стиснув руки, чтобы унять их дрожь.

– Так, – сказал Фарук, закрывая блокнот. – Значит, это она.

В оранжерее воцарилась мертвая тишина, когда он подошел к Офелии и присел перед ней на корточки, как взрослый перед маленьким ребенком. Девушка не была готова к такой аудиенции – лицом к лицу.

Фарук бесцеремонно поднял ее кружевную вуалетку. Он долго, внимательно изучал ее черты, а она боролась с желанием вырваться и удрать подальше. Духовная магнетическая мощь Фарука так властно подчинила себе тело и душу девушки, что у нее помутилось в глазах, а голову пронзила дикая боль.

– Она поранена, – разочарованно констатировал он, словно обнаружил изъян в купленном товаре.

Секретарь усердно забарабанил по клавишам машинки, фиксируя эти слова.

– И, кроме того, – продолжал Фарук, – я не люблю таких малышек.

Теперь Офелия начала понимать, почему никто не намекнул Фаруку на беременность Беренильды. И девушка набрала побольше воздуха в грудь: если сейчас она смолчит, все ее будущее окажется под угрозой. Бросив быстрый взгляд на тетушку Розелину, которая знаками приказывала ей говорить откровенно, она посмотрела прямо в лицо Фаруку, в это нечеловечески красивое лицо, заставляя себя не отводить глаза.

– Меня, наверно, нельзя назвать большой, монсеньор, но я уже не малышка.

Тоненький голосок Офелии звучал так слабо, что ей часто приходилось повторять сказанное, но сейчас она напрягла его, сколько хватило сил. Эти слова были обращены не только к Фаруку, но и к Торну, и к Беренильде, и к Арчибальду, ко всем, кто имел скверную привычку обращаться с ней как с неразумной девчонкой.

Фарук задумчиво потер нижнюю губу, потом раскрыл свой блокнот на первых страницах. Офелия стояла достаточно близко, чтобы разглядеть – правда, в опрокинутом виде, – его неуклюжий почерк и великое множество рисунков. Фарук задержался на изображении человечка с тоненькими ручками-палочками, ярко-оранжевыми кудрями и в больших очках.

– Это Артемида, – протяжно пояснил он. – Поскольку она моя сестра и ваш Дух Семьи, вы, видимо, доводитесь мне двоюродной пра-пра-пра-пра-правнучкой. Да, именно так, – заключил он, поглядывая на рисунок, – я полагаю, что вы слегка напоминаете мне ее. Особенно из-за очков.

Офелия подумала: интересно, когда Фарук видел свою сестру в последний раз? Артемида совсем не походила на этот беспомощный рисунок и не носила очки. Духи Семей никогда не покидали свои ковчеги. Вероятно, они провели вместе детство – в давние времена, еще до Раскола – но вряд ли сохранили об этом ясные воспоминания. Они не были наделены памятью – возможно, в силу своего невероятного долгожительства, – и это окружало таинственным ореолом их прошлое, которое было и прошлым всего человечества. Даже Офелия, при всем своем таланте чтицы, ничего не знала об их личной истории. Иногда она спрашивала себя: да были ли у них самих родители в ту древнюю эпоху?

– Итак, малышка Артемида, – продолжал Фарук, – вы умеете читать прошлое вещей?

– К сожалению, это единственное, что я умею делать, монсеньор, – вздохнув, сказала Офелия.

Да, она это умела. А еще умела проходить сквозь зеркала, однако второе было как-то трудно уложить в рамки профессиональных достоинств.

– Вы об этом не пожалеете.

Глаза под нависшими веками Фарука вдруг живо блеснули. Невыносимо медленным движением он сунул руку за пазуху своей роскошной мантии и извлек оттуда книгу в переплете, украшенном драгоценными камнями. В руках Фарука она выглядела крошечной, как записная книжка; в сравнении же с ростом Офелии была огромной, как энциклопедия.

– Значит, вы сможете прочитать мою Книгу.

При виде этого предмета Офелия испытала одновременно и страх, и острое любопытство. Прежде она считала, что существует только одна такая Книга, на Аниме, в личном Архиве Артемиды. Это был столь необычный и древний документ, что лучшим чтецам ковчега, в том числе и Офелии, так и не удалось его расшифровать. Очутившись на Полюсе, девушка обнаружила, что Книги существуют и на других ковчегах. Но она также узнала еще одно: Книга Фарука – главный залог ее брака.

Когда Офелия своими глазами увидела Книгу, от которой зависела ее судьба, руки девушки инстинктивно к ней потянулись. Может быть, раскрыв эту тайну, она вырвется на свободу?

– Нет, не она!

Мрачный возглас прозвучал как похоронный колокол. Торн впервые с самого начала церемонии подал голос. Он словно ждал именно этого момента.

– Не она! Я!

Фарук, все еще сидевший на корточках с Книгой в руках, поднял глаза на Торна, недоуменно мигая, словно внезапно разбуженный человек.

– Я прочту вашу Книгу, – повторил Торн непререкаемым тоном. – И это произойдет, когда мне передастся дар моей жены и когда я научусь им пользоваться. Так записано в нашем договоре.

Торн спрятал свои часы, сунул руку во внешний карман кителя и резким взмахом развернул бумагу с печатью. Вторая его рука по-прежнему крепко сжимала плечо невесты. Офелия знала, что этот жест свидетельствует вовсе не о любви или заботе. Торн недвусмысленно дал понять Фаруку и придворным: он, и только он имеет исключительное право на ее дар чтицы.

Офелия содрогнулась всем телом. Из множества открытий, сделанных ею на Полюсе, это оказалось самым отвратительным. Церемония передачи Дара была частью свадебного ритуала, во время которого супруги обменивались своими волшебными свойствами. Торн сознательно скрывал от Офелии, что организовал их свадьбу с единственной целью – перенять от нее свойство читать вещи и самому выступить перед Фаруком в роли чтеца. От матери он унаследовал сверхъестественную память и надеялся, что она, в сочетании с даром Офелии, поможет ему пройти вспять по времени достаточно далеко, чтобы расшифровать Книгу Фарука.

Торна не интересовала историческая ценность этого документа, он заботился только об удовлетворении собственных амбиций.

– Возьмете ли вы под свое покровительство мою невесту и мою тетку до самого дня свадьбы? – настойчиво повторил Торн. – А также всех жителей Анимы, которые прилетят на Полюс, дабы укрепить добрые дипломатические отношения между нашими ковчегами?

Северный акцент в устах Торна сейчас звучал еще более резко, чем обычно. Чувствовалось, что ему невыносимо трудно просить Фарука о милостях. Беренильда же хранила спокойное молчание. Нужно было уж очень хорошо знать эту женщину, чтобы уловить в ее медовой улыбке скрытую тревогу.

Офелии казалось, что все они вместе разыгрывают комедию на сцене театра, перед публикой, которая только и ждет малейшей оплошности, чтобы освистать их. Каждое слово, каждая интонация, каждый жест приобретали здесь особую значимость. Но на этой театральной сцене Торн был самым главным ее соперником. По его вине она всегда будет выглядеть всего лишь бледной тенью супруга.

Фарук с мрачной миной перечитал статьи договора, который вручил ему Торн, потом спрятал Книгу за пазухой и стал медленно, мускул за мускулом, сустав за суставом, распрямляться, пока не поднялся во весь рост. Уж на что Торн был великаном, но Фарук рядом с ним выглядел гигантом.