Читать книгу "Возвращение в гражданское общество. Социальное обеспечение без участия государства - Дэвид Дж. Грин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-вторых, власть «раздроблена» между организациями и групповыми интересами, составляющими общество:
...
Мы не боимся разнообразия интересов и не стремимся уничтожить это разнообразие, и если власть рассредоточена между ними не полностью, мы считаем нашу свободу несовершенной; а если какое-то заинтересованное лицо или группа заинтересованных лиц, пусть даже составляющих большинство, обретает чрезвычайную власть, мы считаем, что тем самым свобода становится под угрозу [14] .
По сути, таким образом, мы считаем себя свободными потому, что «никто в нашем обществе не получает неограниченной власти – ни лидер, ни фракция, ни партия, ни „класс“, ни большинство, ни правительство, ни церковь, ни корпорация, ни торговые или профессиональные организации, ни профсоюзы». Секрет нашей свободы заключается в том, что наше общество «состоит из множества организаций, и структуры лучших из них воспроизводят то самое рассредоточение власти, которое характерно для общества в целом» [15] . Общества взаимопомощи, и особенно разветвленные «ордена», которые мы описываем в главах 3–7, представляли собой именно такие организации.
Наследие Средневековья
Если Оукшот прав, называя отсутствие чрезмерной концентрации власти сущностью свободы, то как мы объясним специфику британского государства? По мнению Оукшота, понять характер современных европейских государств лучше всего позволяет тот факт, что они разрываются между двумя взаимно противоречивыми методами объединения, доставшимися Европе в наследство от Средних веков. Первый тип он называет «гражданской ассоциацией», а второй – «предприятием» или «целевой ассоциацией».
«Ассоциация-предприятие» состоит из людей, объединенных общим интересом или целью. В чистом виде у такой ассоциации существует даже не несколько, а одна-единственная основополагающая цель. Задача лидеров – руководить осуществлением этой цели и соответствующим образом направлять действия индивидов. Страна может состоять из множества таких ассоциаций-предприятий, включая деловые корпорации, но нас сейчас волнует случай, когда такой характер принимает само государство.
В государстве – гражданской ассоциации люди связаны друг с другом не конкретной общей целью или совместным выполнением определенной задачи, но тем, что они признают авторитет правовой системы, в рамках которой они живут. Уважение к власти закона не означает, что каждый человек поддерживает все действующие законы. Закон – явление изменчивое, и потому в рамках гражданской ассоциации уважением пользуются как действующее законодательство, так и процесс его реформирования.
В законах оговариваются условия, на которые соглашаются все члены общества, но каждый из них при этом следует собственному, лично выбранному образу жизни. Таким образом, ассоциация подобного типа – это система права и юрисдикции. Люди объединены не одинаковыми конкретными стремлениями, а тем, что, преследуя собственные цели наиболее целесообразным для себя способом, они при этом принимают одни и те же условия [16] . Каждый из них обязуется вести себя по справедливости по отношению к другим и пользуется равным статусом перед законом. Важнейшее значение имеет характер законов. И в рамках ассоциации-предприятия, и в рамках гражданской ассоциации люди подчиняются правилам поведения, но в случае с ассоциацией-предприятием эти правила подчинены осуществлению общей цели. Если же речь идет о гражданской ассоциации в чистом виде, то законы здесь представляют собой положения нравственного порядка, а не практические указания [17] .
В рамках гражданской ассоциации солидарность народа и легитимность власти обусловливаются общим ощущением, что социальный строй дает каждому шанс преуспеть в выбранной им сфере жизни, а также пониманием обществом того факта, что сохранение свободы невозможно, если каждый не будет вносить в это свой вклад. В рамках ассоциации-предприятия, однако, ощущение солидарности основано на убежденности, что каждый член общества представляет собой элемент единой грандиозной схемы – на практике призванной либо модернизировать страну, либо развивать ее ресурсы, либо придать характеру человека новую направленность. Таким образом, в стране, организованной по типу ассоциации-предприятия, индивиды являются инструментами государства, а в рамках гражданской ассоциации государство представляет собой инструмент народа, задача которого – содержать в должном порядке институты, позволяющие людям следовать выбранным ими идеалам.
Оукшот определяет оба типа ассоциации как продукты мышления и практики, сложившихся в период Средневековья. Ассоциация-предприятие примерно соответствует понятию «владения», а гражданская ассоциация – понятию «правления». В Средние века короли были владельцами своих доменов или уделов, а значит, хозяевами своих подданных. Таким образом, королевская власть в эпоху владения представляла собой управление вотчиной. Король, по сути, являлся помещиком.
По мнению Оукшота, в континентальной Европе к XV веку «хозяева» формирующихся государств постепенно превращались в правителей [18] . В качестве правителя король был хранителем законов и осуществлял правосудие, а подданные такого сюзерена могли без помех заниматься собственными делами, пока повиновались закону. В Британии формирование подобной системы уже в XIII веке подмечали такие авторы, как Генри Брактон – судья и староста прихожан Эксетерского собора, составивший первый систематический обзор английских законов и обычаев. На континенте к тем державам, о которых говорит Оукшот, относились Австрия, Бранденбург-Пруссия, Бавария, Саксония, Вюртемберг и Вестфалия, чьи правители превратились из хозяев людей и территорий в королей суверенных государств и подданных [19] . Эти формирующиеся государства уже не представляли собой «поместья» или чисто военные объединения – скорее это были правовые ассоциации. Правитель такого королевства не был ни сеньором – господином и владельцем вотчины, ни военным вождем, ни лицом, стремящимся осуществлять неконкретизированную нравственную, «отеческую» опеку над жизнью, деятельностью и состоянием своего народа: он был правителем подданных… чья должность состояла в выполнении определенных общественных обязанностей, отличавшихся (хотя и нечетко) от его личных стремлений [20] .
Государство, которым история наделила народы современной Европы, стало продуктом неурегулированной напряженности между этими двумя непримиримыми явлениями – владением (ассоциацией-предприятием) и правлением (гражданской ассоциацией).
В XX веке мы можем узнать в тоталитаризме современный эквивалент ассоциации-предприятия, а в классическом либерализме – спутника гражданской ассоциации. Пользуясь терминологией Оукшота, можно определить характер развития западных демократий, особенно Британии, в XX столетии как неуклонную эволюцию от гражданской ассоциации к ассоциации-предприятию. Для сторонников классического либерализма из этих двух моделей предпочтительнее гражданская ассоциация, но это не означает, что ассоциация-предприятие непременно плоха. Гражданская ассоциация может временно превращаться в ассоциацию-предприятие, как это произошло с западными демократиями в годы Второй мировой войны.
Практические проблемы, заботившие либералов в XVII веке
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Возвращение в гражданское общество. Социальное обеспечение без участия государства - Дэвид Дж. Грин», после закрытия браузера.
