Читать книгу "Зеркало, зеркало - Кара Делевинь"

Теперь мы друг другу чужие.

Пока мистер Смит ведет нас по длинным коридорам с блестящими полами, передо мной пролетают кадры из прошлого, как будто на меня надели низкопробные очки виртуальной реальности. От резкого больничного запаха першит в горле. Тишина лифта, скрип резиновой обуви по гладкому полу, мерцающий искусственный свет.

И вот перед нами палата, и мы знаем, что внутри находится наша подруга и, возможно, она умирает.

У входа в палату, обнявшись, уткнувшись носами друг другу в плечи, стоят родители Най. Ее мама обеими руками вцепилась в рубашку ее папы, будто без него боится утонуть.

– Миссис Демир? – Роуз идет им навстречу, оставляя мистера Смита стоять у лифта. Обычно мы зовем Наоминых родителей Макс и Джеки, но сегодня обращаться к ним по именам было бы как-то неправильно.

Заметив Роуз, мама Наоми притягивает ее к себе. Лео обхватывает руками всех троих, и я тоже тянусь к ним, ведь Макс и Джеки всегда, в любое время, были рады видеть нас в своем доме, и там мы никогда не чувствовали себя лишними.

На секунду я растворяюсь в этом темном, жарком объятии, зажмурившись, чтобы не расплакаться и не выдать своего мандража. Затем мы отпускаем друг друга, распадаемся, и вот я снова стою в коридоре, щурясь в свете люминесцентных ламп.

– Как она? – спрашивает мистер Смит, стоявший все это время в стороне.

Джеки качает головой, а Макс поворачивается к окну с опущенными жалюзи, сквозь которые виднеется фигура, неподвижно лежащая на больничной кровати. Мы привыкли видеть Макса радостным: вечно хохочет, пузо трясется, темные глаза поблескивают, наготове очередная чудовищно несмешная шутка – а теперь он весь какой-то слабый и сдувшийся, со впалыми щеками, аж смотреть больно.

Вроде как нужно подойти к нему, но у меня подкашиваются колени. Стремно приближаться к выходящему в палату окну.

Травма головы – что это вообще означает? Может, у нее деформировалось лицо? Может, она лежит там вся в крови? Когда мы с Най тусовались вдвоем, мы, бывало, смотрели самые страшные ужастики, которые только могли найти на «Нетфликсе»: про мстительных демонов ну или там маньяков с бензопилой – чем больше кровищи, тем лучше. Но это реальная жизнь, и она, сука, страшнее любого фильма.

Я стараюсь не отрывать взгляда от Джеки. Волосы у нее светлые, цвета банана, с отросшими темными корнями, руки длинные и худые, ноги тощие, в джинсах в облипку. Она одевается как подросток, и Най это всегда ужасно раздражало. Моя мама считает Джеки отребьем – впрочем, она и обо мне так думает.

– Вам удалось поговорить с ней? – Роуз держит Джеки за руку. – Она приходила в сознание?

– Макс, – шепчет Джеки. Покачав головой, он окликает проходящую мимо женщину в белом халате:

– Доктор?

Та останавливается и хмуро оглядывает нас.

– Это друзья нашей дочери… вообще-то, они нам как родные. Не могли бы вы ввести их в курс дела? Мне бы тоже не помешало еще раз послушать.

Докторша раздраженно поджимает губы, но все же подходит поближе и, скрестив руки на груди, приступает к объяснению:

– Наоми нашел экипаж буксирного корабля. Она запуталась в швартовых тросах на Темзе…

– Всего в паре минут от дома. – Роуз поднимает глаза на Лео. – Она уже почти добралась домой. Она что, упала?

– Неясно, как именно она попала в воду, но надо полагать, что тросы спасли ее от гибели: она получила серьезную черепно-мозговую травму и была без сознания. Ночь Наоми провела в холодной воде, но это только сыграло нам на руку. Сейчас мы согреваем ее, очень медленно, держим в медикаментозной коме и обследуем, чтобы исключить развитие кровоизлияния и отека мозга. Завтра у нас будет больше информации.

Мне кажется, вот-вот я осознаю, что все это взаправду, но прозрение так и не наступает, и меня не покидает ощущение, что мы попали в сон.

– Ну да, плохо дело и все такое, но она же поправится? Она же поправится, правда? – в голосе Лео звучит ярость. Докторша тянет с ответом – может, не хочет говорить как есть, чтобы не разозлить бугая ростом в шесть футов. Иногда Лео выглядит реально грозно.

– Мы не знаем… – медленно говорит она. – Повезло, что девочка вообще осталась в живых, потому что от удара такой силы можно умереть на месте. Она настоящий боец, иначе ее бы здесь не было. Ей оказывают всю необходимую медицинскую помощь.

– А можно нам к ней? – говорит Роуз. – Пожалуйста! Я очень хочу ее увидеть.

Докторша вопросительно смотрит на Макса, и тот кивает.

Затем она обводит взглядом наши лица. Я надеюсь услышать отказ.

– Так и быть. По одному и не дольше трех минут.

– Нам, наверное, надо с ней разговаривать? – спрашивает Роуз, когда Макс открывает перед ней дверь. – Ну, чтобы она проснулась. По телику говорят, что люди в коме слышат, когда с ними разговаривают.

– Да, но это медикаментозная кома, – говорит докторша.

– В смысле? – Роуз непонимающе сдвигает брови.

– Мы ввели Наоми седативные препараты и интубировали ее, чтобы дать организму возможность восстановиться после всего, что произошло. Разговорами ее не разбудишь, но есть вероятность, что она вас услышит, так что… почему бы и нет? – на лице докторши появляется сдержанная улыбка. Расправив плечи, Роуз входит в палату и тихонько прикрывает за собой дверь.

– Нам надо сделать пару звонков. Вы держитесь, ребята, ладно? – говорит Джеки ласково. Тушь у нее забилась в морщинки вокруг глаз и размазалась по лицу. Я киваю.

– А вы сами-то как, де́ржитесь?

– Ох, Ред, – она пытается улыбнуться, и на глазах у нее выступают слезы. – Честно? Я не знаю.

Пока мы с Лео стоим и ждем, мистер Смит покидает свой пост у лифта, подходит к окошку в палате Най и заглядывает в отверстие между створками жалюзи. Полуденное солнце оставляет на его лице яркие полосы. Я по-прежнему не могу заставить себя посмотреть на Най, поэтому останавливаю взгляд на знакомых чертах его лица.

– Она очень плохо выглядит? – спрашиваю я.

– Ред, ты же знаешь, что я никогда не вру ученикам? – говорит он.

Я молча киваю.

– Она выглядит плохо. – Он указывает глазами на что-то по ту сторону стекла. – Кажется… кажется, Роуз нуждается в твоей поддержке.

Пересилив страх, я заглядываю в окно: Роуз стоит посреди комнаты с прижатыми к лицу ладонями и круглыми от ужаса глазами, ее так трясет, что даже отсюда видно, но она все смотрит и смотрит на больничную кровать. Я мигом бросаюсь в палату, хватаю ее за руку и тяну к двери.

– Нет, нет, нет… – она сопротивляется и высвобождает руку. – Нет! Нельзя оставлять ее тут одну. Я не оставлю ее. Посмотри на нее, Ред! Разве ей сейчас можно быть одной?

– Роуз, пошли, – говорю я. – Истериками ей уж точно не поможешь.