Читать книгу "1356. Великая битва - Бернард Корнуэлл"

– А вторая распря? – спросил монах.

Аббат помолчал.

– Вийон отобрал у графа де Лабруйяда жену, – признался наконец он.

– Ого! – брат Майкл не знал, что еще сказать.

– Мужчины драчливы, – продолжил настоятель, – но женщины всегда усугубляют дело. Вспомни о Трое! Все эти люди убивали друг друга ради одного смазливого личика! – Он сурово посмотрел на юного монаха. – Женщины приносят в сей мир грех, брат, и так будет всегда. Радуйся, что ты монах и принес обет безбрачия.

– Слава Всевышнему, – согласился Майкл, хотя и без особой уверенности.

Теперь Вийон полнился горящими домами и убитыми, и все из-за одной женщины, ее любовника и повозки шкур. Брат Майкл приблизился к городу по идущей вдоль долины дороге, пересек каменный мост и подошел к западному входу, где остановился. Ворота были вырваны из сводчатой кладки силой столь могучей, что молодой человек не брался даже представить, что способно обладать такой мощью. Петли были выкованы из железа, каждая крепилась к воротам скобой длиной с епископский посох, шириной с ладонь и толщиной с палец. Тем не менее обе створки висели набекрень, доски их были обуглены, а массивные петли свернуты в причудливый завиток. Словно сам дьявол двинул своим ужасным кулаком сквозь арку, прокладывая себе путь в город. Брат Майкл перекрестился.

Он протиснулся между почерневшими створками и снова остановился, потому как сразу за аркой горел дом, а напротив двери лежал лицом вниз труп молодой женщины. Она была почти обнажена, сбегавшие по бледной коже струйки крови казались в зареве пожара черными. Монах смотрел на нее, слегка нахмурившись, и пытался понять, почему очертания женской спины так возбуждают, затем устыдился собственных мыслей и снова перекрестился. Дьявол хозяйствует повсюду этой ночью, подумалось ему, но особенно в этом полыхающем городе под окрашенными огнем адовыми облаками.

Рядом с убитой женщиной стояли двое: один в дырявой кольчуге, другой в кожаном колете, который был ему велик. Оба держали длинные ножи. Испуганные появлением монаха, они стремительно повернулись, готовые к драке, потом разглядели холщовую белую рясу и деревянный крест на шее у брата Майкла и устремились на поиски жертв побогаче. Третьего солдата тошнило в канаве. В охваченном пламенем доме обрушилась балка, взметнув поток горячего воздуха и круговерть искр.

Брат Майкл шел по улице, стараясь держаться подальше от трупов, потом заметил привалившегося к бочке, стоявшей под водосточным желобом, человека, который зажимал кровоточащую рану в животе. Юный монах служил помощником в монастырском инфирмарии[6], поэтому приблизился к раненому воину.

– Я могу перевязать это, – сказал он, опускаясь на колени.

Но раненый рыкнул на него и взмахнул ножом, которого Майклу удалось избежать, проворно отпрянув в сторону. Монах встал и попятился.

– Снимай рясу! – скомандовал раненый, пытаясь догнать юношу, но брат побежал вверх по улице. Его преследователь снова упал и разразился проклятиями. – Вернись! – орал он. – Вернись!

Поверх кожаного колета на нем была ливрея с изображением золотого кречета на красном поле, и брат Майкл, с трудом соображая в окружающем его безумии, смекнул, что золотая птица – эмблема защитников города и что раненый пытался сбежать, отобрав у него рясу и переодевшись в нее. Но вместо этого несчастного перехватили двое солдат в зеленом и белом и перерезали ему горло.

Некоторые воины носили эмблемы с желтым епископским посохом в окружении четырех черных крестов-кросслетов[7], и брат Майкл решил, что это люди епископа, тогда как солдаты с зеленой лошадью на белом поле должны служить графу де Лабруйяду. На большинстве убитых были накидки с золотым кречетом, и монах подметил, что многие из этих трупов пронзены длинными английскими стрелами с заляпанным кровью оперением. Сражение прокатилось через эту часть города, оставив ее в огне. Пожар перепрыгивал с одной соломенной кровли на другую, а в тех местах, куда он еще не распространился, орда пьяной, буйной солдатни грабила и насиловала под пологом дыма. Заплакал ребенок, взвизгнула женщина, потом слепец, от глаз которого остались только две кровоточащие дыры, вышел, пошатываясь, из переулка и столкнулся с монахом. Мужчина заскулил, отпрянув назад, и вскинул руки, пытаясь защититься от удара.

– Я не причиню тебе вреда, – сказал брат Майкл по-французски – этот язык он выучил послушником, чтобы получить возможность закончить образование в Монпелье, – но слепец не стал его слушать и заковылял дальше по улице.

Где-то, в вопиющем противоречии с кровью, дымом и криками, пел церковный хор. Монаху показалось поначалу, что это сон, но голоса были настоящие – такие же настоящие, как вопли женщин, плач детей и лай собак.

Молодой чернец сбавил ход, потому как улицы стали темнее, а солдаты разгульнее. Он миновал дубильную мастерскую, в которой горел огонь. Его взору предстал мужчина, утопленный в чане с мочой, в которой вымачивали кожу. Потом вышел на маленькую площадь, украшенную каменным крестом. Тут на него напал сзади какой-то бородатый мерзавец в накидке с епископским гербом. Он повалил монаха на землю и принялся срезать висящий на веревочном поясе кошель.

– Отстань! Отстань! – С перепугу брат Майкл забыл, где находится, и кричал по-английски.

Грабитель осклабился и взмахнул ножом перед лицом монаха. Потом глаза его вдруг широко распахнулись в ужасе, в озаренной отблесками пожаров ночи хлынул черный поток крови, и солдат медленно повалился набок. Сквозь брызги брат разглядел стрелу, пробившую шею обидчика. Тот задыхался, хватался за древко, потом задрожал, и из его открытого рта хлынула кровь.

– Ты англичанин, брат? – спросил кто-то по-английски.

Обернувшись, монах увидел человека в черной ливрее с белым гербом, который пересекала косая черта – знак незаконного рождения.

– Ты англичанин? – переспросил незнакомец.

– Англичанин, – выдавил брат Майкл.

– Тебе следовало дать ему по башке, – сказал воин, поднимая посох монаха, затем помог встать и ему самому. – Врезал бы как следует, он бы и повалился. Ублюдки все нажрались.

– Я англичанин, – повторил брат Майкл. Его трясло. На коже ощущалась теплая свежая кровь. Монах поежился.

– Далековато занесло тебя от дома, брат, – проговорил стрелок. Длинный боевой лук висел, перекинутый через мускулистые плечи. Он перешагнул через обидчика монаха, достал нож и вырезал стрелу из горла раненого, попутно прикончив его.

– Стрелы не так легко добыть, – пояснил лучник. – Поэтому мы стараемся собирать их. Если попадутся на пути, поднимай.

Майкл оправил белую рясу, потом повнимательнее рассмотрел эмблему на накидке своего спасителя. На ней было изображено странное животное, сжимающее в лапах чашу.