Читать книгу "Нить Ариадны - Александр Немировский"

Стипендиаты общества Джеймс Стюарт и Николас Реветт (1720—1804) пробыли в Греции два года (1751—1753) и начали проводить раскопки в Афинах. Материалы этих первых в истории Греции археологических исследований опубликованы в серии «Древности Афин», издание которой растянулось на пол столетия. Другой английский путешественник Р. Чендлер отправился в Турцию, западное побережье которой было занято греческими колониями. В результате появились «Древности Ионии» (1769) с прекрасными гравюрами знаменитых храмов Приены и острова Самоса.

Удивительную активность проявили британские коллекционеры в Италии. В Неаполе великолепную коллекцию художественно оформленных греческих ваз, в то время считавшимися этрусскими, собрал британский дипломат У. Гамильтон. В 1772 г. она была приобретена парламентом для недавно созданного Британского музея. Не меньшие результаты имела деятельность в Риме Ч. Тоунли (1765—1772). Приобретенные им античные мраморы в 1805 г. украсили Британский музей.

Интерес к памятникам древнего искусства был проявлен и в далекой России. 13 февраля 1718 г. Петр 1 издал указ, предписывающий собирать и доставлять в специально созданную Кунсткамеру все старинные вещи, найденные в земле или в воде, а также надписи «на каменьях, железе или меди». Трудно было ожидать, что среди поступлений с территории России в то время будут ценные памятники античного искусства. Побережье Черного моря тогда еще принадлежало Турции.

Среди вещей, поступивших в Кунсткамеру в 1719 г., имелась лишь одна античная лампа. Любопытно, что Петр I послал своего библиотекаря Шумахера в Париж, чтобы ознакомить с культурными ценностями России французских знатоков древности. Шумахер встретился с Бернаром де Монфоконом, и в десятом, дополнительном томе второго издания «Древности, объясненные и представленные в рисунках» были опубликованы первые изображения предметов русских археологических коллекций, «девять идолов из земель калмыков».

В 1718 г. в Риме по поручению Петра была приобретена мраморная статуя Венеры, незадолго до того найденная при рытье фундамента одного из зданий. Поверенный Юрий Кологривов, решив, что богине не подобает предстать перед царскими очами без рук и с выщербленной головой, отдал статую скульптору на починку. Об этом каким-то образом стало известно римскому губернатору. Покупка была аннулирована лишь после дипломатического демарша, предпринятого русским императором, Венеру разрешили вывезти в Россию. Доставленная в Петербург на специальном возке с рессорами, впоследствии она украсила Таврический дворец, откуда эпитет Таврическая. Будучи потерян для западно-европейского искусствознания, этот памятник оказался в поле зрения российских ученых. Первое исследование о нем принадлежит академику Готлибу Байеру.

Археологический роман

В середине XVIII в. Италию посетил французский ученый аббат Жан Жак Бартелеми (1716—1795). Активный член Академии надписей и свободных искусств [4], блюститель королевского кабинета медалей, Бартелеми обладал к тому же воображением. Отправленный в Италию для коллекционирования монет, он на протяжении нескольких лет образно описывал свои впечатления в письмах к другу, известному антиквару графу Кейлюсу. При этом он обращал внимание не на современное состояние городов, а на их древний блеск и древние памятники. Он переносился в эпоху республики и в век империи, пытаясь представить по руинам былое великолепие Лугудуна, Массилии, Кортоны, Рима, Капуи.

Письма Бартелеми — драгоценный источник по истории классической археологии. Без излишней аффектации и восторгов Бартелеми характеризует состояние памятников. В этих характеристиках чувствуются наблюдательность и острый взгляд знатока. С тонкой иронией он высмеивает тупость сеньоров, сделавших владение антиками синекурой и опасавшихся, что посетители могут нанести им вред своим созерцанием. Не менее претит Бартелеми невежество чванливых и ограниченных ученых, вообразивших себя жрецами науки.

Прекрасное знание греческого и латинского языков позволило Бартелеми указать на ряд погрешностей в толкованиях надписей его предшественниками. Каждый античный памятник, который встречался Бартелеми на всем пути от Лиона до Неаполя, где им были посещены раскопки Помпей и Геркуланума, вызывают у него не просто восхищение, но стремление выяснить время, обстоятельства его постройки и назначение. С горечью и негодованием путешественник наблюдал уничтожение памятников Рима: «Трудно себе представить, сколько надписей ежедневно истреблялось в Лионе! — записывает путешественник. — Триумфальная арка Оранжа разрушается ежедневно мало-помалу, и этому трудно помешать».

С пристальным вниманием отнесся Бартелеми ко всему, что было извлечено из лавы Геркуланума. На окаменевшем хлебе он прочел латинское слово «серый горох» и высказал предположение, что оно указывает сорт муки, из которой выпекался хлеб. С не меньшим знанием античных реалий им описаны фрески, найденные в древних раскопанных домах.Вскоре после возвращения в Париж (1757) Бартелеми взялся за труд о Древней Греции, рассчитанный на широкого читателя. В то время, главным путем познания Греции европейцами были путешествия, поэтому формой своего романа он избрал воспоминания древнего путешественника. Им стал вымышленный персонаж, родственник упомянутого Геродотом скифского мудреца Анахарсиса (скорее всего, легендарного лица) — младший Анахарсис.

На безупречном французском языке этот любознательный юноша поведал о том, как из Таврии (древнего Крыма) он поплыл по Понту Евксинскому (Черному морю) в Грецию. Посещая по пути расположенные по его берегам греческие колонии, он затем побывал на островах Эгейского моря и прибыл в Афины, где познакомился с Платоном, Аристотелем, Ксенофонтом и другими выдающимися людьми. От них и благодаря полученным от них письмам он узнал о событиях, свидетелем которых не мог быть. После битвы при Херонее (338 г. до н.э.) Апахарсис решил возвратиться в родные скифские земли. Македонское владычество, установленное царем Филиппом, внушало ему отвращение.

В 1787 г. роман был завершен, а в следующем году появились роскошно изданные тома. Французский читатель получил популярную энциклопедию жизни древнегреческого народа, имевшую в качестве приложения таблицы с памятниками Геркуланума. Последующие события во Франции оказались малоблагоприятными для жизни автора. В годы Французской революции герои римской республики Брут и Кассий были более популярны, чем греки эпохи упадка, ставшие героями романа. Труд Бартелеми не встретил одобрения и признания в правительственных сферах. В годы якобинской диктатуры создатель «Младшего Анахарсиса» был взят под стражу. Обвинениями послужили не какие-либо действия автора против республики, а якобы аристократические симпатии героя его романа — юного скифа — ведь его другом был Платон. Впрочем, обвинитель не смог выдвинуть веских доказательств в пользу своих обвинений. Комитет общественного спасения освободил престарелого академика.

Сочинение Ж. Бартелеми создало в высшей степени привлекательный романтический образ Греции, как можно думать, исходящий из представления века Просвещения о прекрасном и разумном. Конечно же, аббат пользовался греческими и латинскими авторами на языке оригинала, но ему, как и Винкельману, не привелось побывать в Греции, и он создал воображаемую, несуществующую страну. Некоторые его соотечественники это понимали. По словам его младшего современника Анри Стендаля: «Франция — это страна, менее всего знакомая с Грецией. И в этом виноват Бартелеми».