Читать книгу "Любовь пиратки Карибского моря - Ирина Измайлова"

А главное, по всему побережью и за его пределы разнеслась весть о том, что ОДИН пиратский корабль, едва ли не перед носом военных фрегатов, напал на караван, состоявший из СОРОКА ДВУХ судов, и вышел из этой схватки победителем!

ЧАСТЬ I
ЧЕРНЫЙ АЛМАЗ

Глава 1
ЛЕДИ-ПИРАТКА

В один из июньских дней тысяча семьсот двадцать первого года во дворце лорда Роберта Уолпола, недавно назначенного королем главой английского правительства, состоялся один из самых роскошных за последние годы балов.

Те, кто знал причину этого торжества, почти открыто над ней посмеивались. Уолпол и его сторонники из числа депутатов парламента праздновали спасение от полного банкротства своего любимого детища — компании Южных морей[7]. Эту компанию создали за десять лет до того ради выгодной продажи колониальных акций и сумели устроить вокруг нее такую шумиху, что пресловутые акции продавались раз в десять дороже своей истинной цены. Когда же обман начал понемногу раскрываться, те, кто все это затеял и, разумеется, знал о предстоящем крахе, поспешно распродали свои бумаги, нажив на них целые состояния. Что до непосвященных, то многие из них разорились и проклинали компанию Южных морей на чем свет стоит, а вместе с нею и лорда Уолпола, и партию вигов, к которой он принадлежал[8].

Тем не менее именно этот энергичный лорд сумел спасти компанию от полного разорения, и это сделало его героем в глазах парламента и всех, кто не успел угробить свои сбережения, покупая злосчастные акции.

Но, устраивая праздник, лорд первый министр объявил его официальной причиной свое назначение и успешное избрание как в верхнюю, так и в нижнюю палаты[9] большинства своих сторонников.

Дворец был выстроен в одном из предместий Лондона не так давно и не имел ничего общего с массивными старинными замками, которые обступали столицу, будто древние рыцари в своих могучих, но неповоротливых латах. Стены, покрытые светлой штукатуркой и до верхнего третьего этажа увитые плющом, высокие окна, нарядная лепнина по карнизам и в простенках, нижняя и верхняя балюстрады с нарядными статуями — все это было свидетельством не только богатства, но и изящного вкуса владельца, внешне вполне породнившегося с добропорядочным английским купечеством, однако не отказавшего себе в удовольствии подчеркнуть, что он все равно — прежде всего лорд.

Внутреннее убранство было под стать внешнему великолепию. Конечно, Версаль и Лувр во Франции были куда роскошнее и богаче, но Лувр с Версалем видел мало кто из англичан…

Министр Адмиралтейства лорд Джонатан Спенсер, граф Девоншир, приехал на бал не одним из первых, но и не последним, как он обычно любил делать, подчеркивая, что для такого занятого господина все эти развлечения — только помеха делам и он ездит по балам лишь из уважения к тем, кто его на них приглашает. На этот раз лорду Джонатану хотелось приехать и еще раньше: слишком многого он ожидал от устроенного первым министром праздника. Вернее, от встречи, которую ему обещали здесь устроить.

Раскланявшись с героем торжества лордом Уолполом и поцеловав две или три изящные (но не самые юные) ручки, которые вменялось в обязанность целовать даже ему, министр принялся искать в просторном зале, полном роз в фарфоровых вазах, кринолинов со все теми же розами и прозрачной скрипичной музыки, человека, который обещал ему крайне важную для его целей встречу.

— Я здесь! — махнул ему рукой господин в строгом, но изящном камзоле черного бархата, скромно вышитом серебром.

Он сидел в одном из кресел, предусмотрительно поставленных на просторном балконе. Этот балкон, украшавший задний фасад дворца, выходил в сад, и высоченные каштаны, что росли здесь, вероятно, еще со времен королевы Елизаветы, почти целиком укрывали его густой тенью.

Знакомый графа Девоншира, один из самых успешных морских офицеров нынешнего времени, сэр Герберт Стенли, капитан, отважный вояка и не менее отважный сердцеед, в тридцать пять лет принявший отставку и тотчас каким-то непостижимым образом оказавшийся при дворе, тоже не любил балов. Он посещал их, только когда того требовали либо обстоятельства, либо какая-нибудь прекрасная дама, которая в данный момент претендовала на его сердце. Правда, он отменно танцевал, но поговаривали, что ему доставляет куда большее удовольствие плясать в портовых кабачках с тамошними веселыми девчонками, чем выписывать па и пируэты на сверкающих паркетах. Покровительство, которое сэру Герберту оказывал король, объясняли повышенным вниманием к нему кого-то из очень влиятельных королевских родственниц (а то и не одной!). Но он всегда умел держать в тайне свои связи, если те могли так или иначе запятнать чью-либо высокую репутацию.

При всем при этом капитан Стенли обладал редкостным даром — он умел договориться с кем угодно и о чем угодно, по крайней мере, до сих пор ему это удавалось. Поэтому многие считали его появление при дворе неслучайным: очень возможно, король и лорд Уолпол видели в нем будущего перспективного дипломата.

Сейчас сэр Герберт сидел, развалившись в кресле, положив ноги в черных туфлях с серебряными пряжками на низкую бархатную скамеечку, и задумчиво тянул из бокала шампанское. Он полюбил этот французский напиток и постоянно держал его в своем доме, а на балах и приемах, если там не было шампанского, порой демонстративно пил воду.

В свои тридцать семь лет капитан выглядел отменно, прекрасно сохранил ладную, слегка поджарую фигуру, и даже когда ему приходилось, как сегодня, прятать пышную ржаную шевелюру под завитым и напудренным париком, не выглядел старше.

— Сюда, Джонатан, сюда! — позвал он министра Адмиралтейства, не стесняясь перекрикивать небольшой оркестр, занимавший в зале как раз место перед выходом на балкон. — Сюда, пока лед не растаял! Я припас бокальчик и для вас.

Бутылка заветной «Шампани» в ведерке, где и в самом деле еще оставалось немного льда, медленно оседающего в талую воду, красовалась посреди мраморного столика.

Лорд, граф, которого нахальный сэр Герберт запросто звал Джонатаном, извиняясь, пробрался между шестью рядами танцующих, вытирая тонким платком пространство между напомаженными бровями и буклями парика. На балконе было прохладно, и лорд оценил предусмотрительность Стенли: еще немного, и половина гостей перекочует сюда, в благодатную тень.