Читать книгу "Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун"

В частности, на оккупированном румынами юго-западе Украины большинство населения находилось в целом в приемлемых условиях, что отмечал сотрудник «Восточного министерства» О. Мюллер 6 августа 1943 г.: «Обер-лейтенант Зелиновский из казачьего эскадрона 1/82 рассказывает… о своих впечатлениях, полученных во время его отпуска в район Киева. Он сообщает, между прочим, о партизанском движении: “Существует партизанское движение, которое частично ведется людьми, бежавшими из собственных домов во время поиска немцами рабочих (для отправки в рейх. — А. Г.). Причиной этого является грубое обращение с гражданским населением со стороны полиции и жандармерии, побои палками, насильственная депортация к неизвестной цели. (…)”.

В дальнейшем он в середине июля посетил территорию Трансни-стрии, переданную немцами румынам, и сообщает далее: “Партизанского движения здесь практически нет. Жизнь рабочих и крестьян протекает нормально, много лучше, нежели чем в остальных частях Украины. Свободная торговля идет без каких-либо ограничений с большим количеством всех продуктов, особенно еды, что облегчает возможность покупок рабочему населению”»[36].

Разницу в стилях правления захватчиков отмечал в отчете Н. Хрущеву и находившийся в немецком тылу секретарь подпольного Винницкого обкома КП(б)У Бурченко: «Граница [между немецкой и румынской оккупационными зонами] охраняется погранстражей. Для перехода через границу требуются пропуска. Существует даже “контрабанда” через границу. Так как румыны хуже организовали изъятие продуктов у населения, то через “границу” с “румынской” стороны поступают продукты питания — масло, крупы, соль и мыло, а в обмен с “германской” стороны население несет носильные вещи»[37].

Безвестный украинский националистический подпольщик в обзоре положения на территории Транснистрии в конце 1943 г. сообщал

о пассивной лояльности населения румынским властям: «Коммунистическая деятельность незаметна. Листовок никаких. Время от времени большевики скидывают парашютистов. [Они] агитировали против [Русской освободительной] армии Власова. Попытка организации большевистских партизан в Березовском уезде вследствие провокации ликвидирована полностью»[38].

На востоке Украины, в зоне ответственности Вермахта режим был существенно жестче, чем на оккупированной румынами территории, но менее репрессивным, нежели на территории рейхскомиссариата Украина. Разница сказывалась, в том числе и на поведении местной коллаборационистской полиции. Это отмечал в письме в ЦК КП(б)У представитель Украинского штаба партизанского движения в Сумском партизанском соединении Иван Сыромолотный 6 января 1943 г.: «От Брянских лесов до Сарн в районных центрах было по 3–5 чел. немцев, но зато очень обильно местных полицейских. Этой сволочи в отдельных селах Сумской и Черниговской областей (Сумская и Черниговская области весь период оккупации де-факто находились под управлением Вермахта. — А. Г.) оказалось от 15 до 45–50 чел. Мы жестоко расправлялись с этой сволочью, потому что [они], как правило, обстреливали наши колонны на подступах к селам…

Были случаи, как, например, в районе Коропа и др. местах, десятки полицейских под руководством одного-двух немцев выступали против нас с боем.

Противоположное этому мы встретили в [южных] областях Белоруссии (входивших в РКУ. — А. Г.), здесь много сел, в которых совершенно нет полицейских, а старосты оказались советскими людьми и оказывали нам всемерную помощь…

Иное положение в настроении населения к немцам и нам[, например,] населения Житомирской области (входившей в РКУ. — А. Г.) (в сравнении с районами Черниговской и Сумской областей). Здесь население в своем большинстве (речь идет о Полесских районах) живет в лесах и готово взяться за оружие в любую минуту»[39].

Причины объяснены в аналитической записке органов госбезопасности УССР от 24 января 1943 г.: «В отличие от грабительской политики, проводимой фашистскими властями в тыловых местностях оккупированной территории, последние, чтобы завоевать симпатии населения, проживающего в непосредственной близости к линии фронта, в так называемой “военной зоне”, проводят более мягкий режим.

а) натуральные и денежные налоги в прифронтовой полосе взимались в значительно меньших размерах, чем в глубоком тылу. Ряд налогов, взимаемых оккупантами в тылу, в прифронтовой полосе совершенно не налагались.

б) Изъятие у населения продуктов, скота и в отдельных случаях имущества оккупанты производили через старост и местную полицию, скрывая свое грабительское лицо за спиной своих пособников.

в) Работающим на полевых и других работах в сельском хозяйстве выдавали по 10–16 кг зерна на месяц, чего не делается в тыловых областях.

г) Для создания видимости борьбы с грабежами и “незаконными” изъятиями со стороны немецких, итальянских и венгерских солдат оккупанты проводят по фактам грабежей “расследование”, выступая, таким образом, перед населением в роли защитников и благодетелей.

д) Разрешено населению праздновать религиозные праздники и в эти дни не работать, чего не делается в глубоком тылу, особенно в разгар полевых работ. (…)

В связи с такой политикой немцев, значительная часть населения, так называемой “военной зоны”, оказывает активную помощь оккупантам, затрудняя прохождение по этой зоне нашей агентуры, бежавших из плена военнослужащих Красной армии, выходящих из окружения, помогая немцам вылавливать партизан… (…)

Настроения населения оккупированной территории Харьковской, Киевской, Днепропетровской и тыловых районов Ворошиловград-ской областей в силу жестокой и грабительской политики немцев, отличаются резкой враждебностью к оккупантам»[40].