Читать книгу "Пираты Ледового моря - Фрида Нильсон"

– Хочу разыскать Белоголового, – ответила я. – Он увез мою сестру. Я хочу забрать ее обратно.

Мужчина побледнел и вытаращил на меня глаза. Никто больше не ухмылялся.

– Белоголового?.. Ты что, совсем…

Моряк запнулся и покосился в сторону темного горизонта, словно боялся, что сейчас оттуда на всех парусах примчится «Снежный ворон». Он сглотнул, а затем покачал головой:

– Убирайся отсюда. В Ледовом море от тебя никакого толку.

– Она может пригодиться мне, – произнес вдруг кто-то громовым голосом. Угрюмый обернулся. За его спиной стоял широкоплечий великан с рыжей лохматой бородой и здоровенным пузом.

Моряк с золотыми серьгами вскинул брови.

– Вот как? На что же, позволь спросить, Фредерик?

Тот, кого звали Фредерик, посмотрел на меня.

– Умеешь чистить брюкву?

– Да.

– А ощипывать птиц?

– Да.

– Чистить рыбу?

– Да.

– Варить горох?

– Да.

– Выбирать червей из хлеба?

Тут я ответила не сразу: черви – что может быть противнее? Но потом я все же кивнула:

– Да.

Фредерик обернулся к угрюмому:

– Видишь, она на многое сгодится. Мне нужен помощник на камбузе, но там так тесно, что приходится искать кого-нибудь поменьше. Вот эта кнопка прекрасно подойдет.

Угрюмый сжал кулаки:

– Кто тут капитан – ты или я?

Фредерик улыбнулся:

– Ты что, боишься, Урстрём?

Этот вопрос взбесил того, кого звали Урстрём, но он не нашел что ответить.

– Фу! Не могу понять, что за блажь тебе в голову пришла!

С тем он и ушел. А Фредерик сделал мне знак следовать за ним. Я подхватила свой мешок и мигом поднялась по трапу на корабль.

Я стояла на палубе, пока мы отдавали швартовы[2], и смотрела на Синюю бухту. На наш спящий маленький поселок. Я никогда не покидала его надолго, разве только чтобы поставить сети или собрать ягоды… И вот теперь я отправлялась в далекое плавание в неведомые края, чтобы встретить…

Нет, я не могла думать о том, что мне предстояло, – слишком это было страшно. Вместо этого я подумала о папе. Наверное, он как раз проснулся и обнаружил, что проспал. Вскочил с постели и увидел, что меня нет, и его мешка тоже… Тут-то он все понял. И наверняка пришел в отчаяние. Нет, об этом тоже думать не хотелось. Да у меня и времени не осталось.

– Ну-ка, Кнопка, идем на камбуз, – позвал меня Фредерик. – Нам с тобой через час завтрак подавать.

Кухня на корабле называется «камбуз». Там и в самом деле было тесно. Просто удивительно, как мы вдвоем умещались! Здоровенный котел висел на цепи над выложенным камнями углублением в полу, где едва тлел огонь. Фредерик подбросил поленьев, пламя живо вцепилось в сухие дрова. Потом он набрал воды и налил в котел, а мне велел подсыпать туда изрядную порцию крупы.

– Вот так, – сказал Фредерик и уселся на маленький табурет, – варят кашу на корабле.

Потом наступила тишина. Фредерик больше ничего не говорил, просто смотрел на танцующий огонь и позевывал.

– Хм, а этот Урстрём… – попробовала я немного погодя начать разговор.

Фредерик поднял на меня голубые глаза:

– Что?

– Больно он злой, как считаешь? Не хотел меня брать, прям взъярился из-за этого.

Фредерик улыбнулся и положил ноги на край очага. Видимо, он частенько так делал, потому что кожа на сапогах закоптилась.

– Для того, кто водит грузовое судно, пираты – худшая напасть, – сказал он. – Так что не надейся завести друзей тут, на корабле.

Я не ответила – почувствовала, как желудок словно завязался узлом. Сколько еще пройдет дней, прежде чем мы доплывем до Портбурга! Каково мне будет все это время терпеть недобрые взгляды моряков?

Фредерик догадался, что у меня на душе кошки скребут, и снова улыбнулся:

– Но один-то друг у тебя во всяком случае есть. Так-то.

Он протянул мне огромную ладонь, я смущенно пожала ее, как делают взрослые. Но на самом деле я страшно обрадовалась. Пожалуй, Фредерик – самый замечательный друг, какого можно было встретить на «Полярной звезде».

Морской попугай на ужин

Фредерику никто на корабле не смел перечить – ни матросы, ни даже сам капитан. Мой друг плавал на судне дольше других. Весу в нем было сто кило, не меньше, а росту – метра два, да еще борода отросла до самого пупа.

Но мне он очень нравился. Фредерик был добрый и веселый и следил, чтобы я не слишком уставала. Каждые пятнадцать минут спрашивал, не хочу ли я передохнуть.

И ни разу не заставил выбирать червей из хлеба.

– Так сытнее, – говорил он и подавал хлеб морякам прямо с червями. А я сидела и смотрела, как белые червяки выползают из нарезанной буханки, как они извиваются и сворачиваются то в одну, то в другую сторону. Но когда замечала, как кто-то из матросов отправляет в рот червивый кусок хлеба, у меня на миг темнело в глазах.

У Фредерика было ружье. Он рассказывал, что иногда ему случается подстрелить морского попугая, залетевшего на корабль. В самом деле, иногда эти птицы усаживались на снасти отдохнуть. Тогда Фредерик бежал за ружьем, и, если ему везло, один из морских попугаев с коротким стуком падал на палубу. Мясо у них было и правда вкусным, нам обоим нравилось. Да и всем другим тоже.

Увы, все складывалось так, как он и предупреждал: никто из команды не был рад, что меня взяли на корабль. Это принесет беду, считали матросы и злились на меня.

Однажды, когда мы закончили после обеда мыть посуду и у нас появилось свободное время, Фредерик захотел проверить ружье: почистить ствол и все такое. Времени до ужина было еще много, и я решила прогуляться. Ветер вцепился мне в волосы, едва я поднялась на палубу. Я встала у борта и стала смотреть на волны. Море поднималось и опускалось – казалось, это дышало большое животное. Я видела, как некоторых матросов рвало от морской болезни, но мне все было нипочем. Как-никак я полжизни прожила на лодке и привыкла к качке.

Но таких высоких волн я никогда не видела. Глядя на огромные валы, начинаешь понимать, что любой корабль, каким бы большим он ни был и сколько бы у него ни было мачт, – лишь маленькая щепка в море.

– А вот и та, которая хочет прикончить Белоголового! – произнес вдруг чей-то голос у меня за спиной. Я оглянулась. На палубе отдыхали трое молодых матросов, двое из них жевали табак.