Читать книгу "Дети гламура - Наталия Ломовская"

— Неужели Тая Сталина? — хохотала Оля.

— Лелечка, ну что ты привязалась к нему? — возмутился Андрей. — Не расстраивайся, Малевич, твоего великого тезку тоже не понимали мещане!

— Да! — гордо заметил Кирилл.

— Ну, если краткость — сестра таланта, то наш Малевич — гений, — заметил Олег.

Все расхохотались.

— Кстати, — невозмутимо поинтересовался Кирилл. — Кого вы там за выпивкой отправили? А то я натура тонкая, водку употреблять не могу…

— Алкаша местного, он у меня на посылках, — ответил Андрей.

— А он не смоется с деньгами?

— Да ты что? — возмутился Андрей. — Кристальная душа!

— Да у тебя все кристальные, идеалист ты наш, — вздохнул Кирилл.

Но его дурные предчувствия не оправдались: Иваныч явился, в комнату входить не стал — деликатно погремел бутылками в прихожей и откашлялся.

— Ну, приступайте, аристократы и дегенераты! — возопил Андрей, внося сумку с бутылками. — Водку они, видишь ли, пить не могут! Да не вылакайте все шампанское, оставьте Жанночке хоть немного!

ГЛАВА 3

— Ну куда ты поедешь, скажи на милость? Ты же там пропадешь! Кому ты нужна в этой Москве, дурочка из переулочка? Кобелям московским несытым? Мужа себе там поймать надеешься? Так вот фиг! Московские только испортят, а ни за что не женятся! Приползешь обратно — не пущу! Лимитчица!

Мать бушевала третьи сутки. И вот что странно — она уже год как знала, что ее единственная дочь «намылилась» в столицу, и помалкивала. Неужели надеялась, что чадо переменит решение? Вряд ли — знала Юлькино упрямство. А теперь бушует только от безнадежности да от страха за своего ребенка.

Юля, низко склонившись над гладильной доской, с ожесточением водила утюгом по полотенцу. Ее красивое лицо было совершенно спокойно, и это еще больше взбесило Татьяну Витальевну.

— Отвечай, когда мать с тобой разговаривает! — выкрикнула она.

Юля подняла на мать глаза.

— Пожалуйста, успокойся, — сказала она негромко, зная, что от повышенных интонаций мать заведется еще сильнее. — Мне кажется, было бы гораздо лучше, если бы мы провели последние часы вместе в тишине и спокойствии. Потом ты прекрасно знаешь — я еду не на пустое место. Там Жанна. Она мне поможет, она писала. Неужели ты не хочешь увидеть меня в сериале? Представь: что-то вроде «Талисмана счастья» или «Страстей из табора»… И я — в главной роли…

— Так уж и в главной! Да там своих красоток хоть ж… ешь! И Жанна твоя — думаешь, нужна ты ей! Каждый ведь сам за себя!

— Мам, все будет хорошо. Ты же знаешь, я сильная…

— И сильная, и умная, красавица моя… Да только там и не таких обламывали…

В голосе матери послышалась слеза, и Юлька досадливо поморщилась. Эта чуть заметная гримаса не ускользнула от внимания матери, и ее расслабленность тут же как рукой сняло.

— Что ты на мать-то косорылишься? — снова запричитала она. — Растила я тебя, растила, сама ночей не спала, куска недоедала, все для тебя…

— Я не просила, — коротко ответила Юля и, захватив полотенце и выдернув шнур утюга из розетки, удалилась в свою комнату.

Татьяна Витальевна бессильно опустилась на стул, и по ее пухлому лицу покатились слезы. Впрочем, наравне с горькой обидой в ее душе уживалась и гордость за дочь — красавицу и умницу. Ведь никто не думал, что так выправится Юлька! Все время гадким утенком была и зашуганная до страха, а ишь, какая теперь… Ничего, даст бог, не пропадет там. Глядишь, и замуж за москвича выскочит, в столице жить будет! А может, и правда, в сериале снимется? Все с Жанной они всю школу дружили, та и правда пишет — приезжай. Она как раз этими сериалами и занимается, только не снимает и не играет, а что-то еще там, не понять. Ведь бывают случаи — вон и в журналах пишут, и в газетах! Приехала из провинции — раз, и звезда!

И Татьяна Витальевна в мыслях своих добралась уже и до Голливуда, а дочь как ушла в комнату, так и не появлялась больше.

«Наверное, спать легла, — вздохнула про себя Татьяна Витальевна. — Зря я так с ней. И не поговорим напоследок… Ну ладно, все равно ей завтра рано вставать. Да все ли она собрала?»

Но тревожить дочь и спрашивать ее не решилась.

А Юля и не спала. Сидела с ногами в кресле, уставившись в альбом с фотографиями. Но она не листала альбом, она глядела на одну-единственную страницу. В прозрачный кармашек был вложен снимок, вырезанный из журнала. Ослепительно красивая, холеная женщина, в белоснежном костюме, смотрела с улыбкой. За ней виднелись мягкие очертания зеленых холмов, и неизвестный ветерок, давным-давно улетевший в неведомые края, трепал ее волосы.

— Мне нравится, что ты улыбаешься, — шепотом сказала Юля. — Это значит, ты веришь мне. И правильно. Я сделаю то, что обещала. И стану такой, как ты. Можешь быть совершенно спокойна.

Юля перевернула несколько страниц альбома, и все та же не то капризная, не то досадливая гримаска исказила ее черты. С фотографий смотрела на нее нескладная девчонка, настоящее чучело! С ума сойти, неужели она когда-то была такой? И ведь не так уж и много времени прошло…

В детстве она была совсем некрасивой. Слишком худая, угловатая, большеротая, с непокорной гривой черных кудрей, которые все не удавалось толком причесать, с густыми бровями, которые придавали девичьему лицу нелепо-суровое выражение… Мать только вздыхала, глядя на нее, а в школе дразнили «растрепой» и припоминали Маппет-шоу. Так бы Юлька и махнула на себя рукой, смирилась бы со своей непривлекательностью, но жизнь ее повернулась иначе, и ей понадобилось стать красивой. И не просто симпатичной или привлекательной, а непременно первой красавицей, так чтоб все падали! А уж если Юля чего-то хотела — она этого добивалась, это уж все знали.

Девчонки начинали свое преображение с неумелого макияжа, с дешевых китайских шмоток, купленных на местном рынке… Юлька пошла другим путем. Ее детского умишка хватило на то, чтобы не срезать свое главное сокровище — огромную, тяжелую косу, которую могла уже дважды обернуть вокруг головы. И вместо того чтобы нырять в мамину косметичку (да и не было у Татьяны Витальевны никакой косметички, пудрилась она простой компактной пудрой и изредка, по праздникам, подкрашивала губы коричневой помадой), Юля пошла заниматься бальными танцами. Ее там вначале приняли неприветливо — девчонка была тощая, как палка, и такая же негнущаяся. Но деньги уплачены, пусть пляшет… Танцы научили Юльку грациозно двигаться и не бояться публики… Научили общаться с мальчиками. Первый же партнер влюбился в нее моментально и бесповоротно, и хотя он никогда в жизни не решился бы признаться в своем чувстве — Юля знала и внутренне усмехалась. То ли еще будет!

Когда Юля со своим партнером заняли первое место на городском танцевальном конкурсе, растроганная мать предложила дочери потратить всю премию на себя, на покупку модной одежды и обуви. А премия, надо сказать, была немаленькая — спонсоры постарались. Мать предлагала пойти на базар, но Юлька барахолку в ужасе отвергла. В «бутиках» провинциального городишки продавали те же изделия трудолюбивых китайцев. Девушка настояла на своем, и они обе отправились к портнихе, предварительно купив несколько модных журналов.