Читать книгу "Записки психиатра - Лидия Богданович"

– Ну, что же, – без улыбки сказала Анна Петровна. – Приехала я в районный центр Файзабад. Запущенный одноэтажный дом с мусором вокруг и представлял собой сельскую амбулаторию.

– И много было там врачей?

– Ни одного… Работали в амбулатории только Ольга Ивановна, медсестра-переводчица Тамара, да две санитарки.

– Наверное, обрадовались вашему приезду?

– Вначале не очень. Встретили с оглядкой… – Анна Петровна вздохнула и продолжала: – В институте меня, видно, как и вас, обучили всем наукам, кроме одной: как обходиться с людьми…

– Да… Этому нас не обучали.

– А вот, слушайте. Начала слишком горячо, требовала я сразу много. Ольга Ивановна крутовата нравом. Вот и нашла коса на камень… Не успела я освоиться, как выяснилось, что в дальнем кишлаке появился один случай оспы. Небывалый уже в те годы случай. Потребовала, чтобы пожилая Ольга Ивановна с санитаркой выехала в горные кишлаки, в селения. Она сказала, что не умеет ездить верхом на лошади. Я сочла это актом непослушания и разгорячилась. Не умея ездить верхом на лошади, я взяла с собой комсомолку-таджичку, санитарок и медицинскую сестру Тамару со всем необходимым для противооспенных прививок.

– Что же было дальше? – торопила я.

– Так все и поехали… Целую неделю проводили прививки. Уже заканчивали работу, когда кто-то распустил слух, что русские прививают смерть… – Анна Петровна откинула за ухо светлый завиток волос. – Плохо нам пришлось… Таджички перед нами захлопывали двери кибиток. В отдельных случаях мы делали прививки с большим трудом, долго приходилось убеждать и уговаривать. Никто не хотел продать лепешку или яблоко. В одном кишлаке после прививок несколько темных личностей проводили нас градом камней… Лошадь захромала от ушиба… Едва ускакали…

– А потом?

– Сколько друзей приобрела я потом в этом кишлаке. Но в тот раз после окончания прививок от непривычки к верховой езде и переживаний я заболела, чувствовала себя разбитой. Два дня не поднималась с постели. А Ольга Ивановна не отходила от меня, а потом во всем заменила мне родную мать. С оспенных прививок и началась для меня врачебная практика.

– И оспы больше не было?

– Нет. А через две недели приехал к нам инспектор министерства с приказом срочно провести прививки населению района, где наблюдался случай оспы… А мы уже провели.

– Вы много больных принимали?

– Конечно, только без учета часов и праздников.

– Как же это так?

– А так, с утра и пока всех не примешь. Ведь не откажешь больному, если он проехал километры. А то привезут роженицу или человека, укушенного скорпионом…

– Наверное повидали разных больных?

Анна Петровна взглянула в окно вагона на плывущую даль степи.

– Пришлось повидать многое… Это, конечно, было до того, как оросили долину реки Вахш. Тогда в Таджикистане еще было мало врачей. У меня на глазах умирал от боли в животе дехканин, а я так и не знала от чего, потому что было похоже и на аппендицит, и на заворот кишок, а может быть, и на перитонит, а около нет не только профессора, а просто врача постарше тебя. Вот тогда и начала мыслить, сопоставлять, осторожно действовать, чтобы не повредить. Много было и бессонных ночей. Не отходила от постели больного. И, представьте, нашла причину болезни, помогла, и дехканин выздоровел. Сама не верила.

– Как хорошо, что вы его сделали здоровым!

– Не одна, а вот с ней и с другими, – кивнула она в сторону дремлющей старушки. – Она опытная – бывшая хирургическая сестра, чудесный человек и хороший помощник. На первых порах именно с ее помощью я начала приобретать опыт. Научилась принимать роды, вправлять вывихи, переливать кровь, делать внутривенные вливания и умела уже многое другое, чему так хорошо учит жизнь, практика… Да разве практика сельского врача только в этом? Он самый беспокойный человек в районе. Если в сельпо продают недоброкачественные продукты, врач запрещает их продавать. Нет на хлопковом поле медицинского пункта – надо его организовать. Сельский врач – это и неотложная помощь, и скорая. Он обязан устранить боль и не допустить безвременную смерть. Вот здесь и началась врачебная практика.

Анна Петровна без улыбки внимательно взглянула на меня и сказала:

– Если вас не утомит, я расскажу один случай…

– Утомит? – Да я готова слушать целую ночь!

– Должна вам заметить, что осень в Таджикистане очаровательна. В это время поспевает хлопок, зреет виноград, наливаются соком гранаты.

– А зима в Таджикистане бывает?

– Конечно… только она особая. Самое неприятное зимой – это ветер! А вот дождь пойдет, так льет, льет недели, даже вспомнить скучно. Снега почти не бывает. Вам не хочется спать?

– Нет, что вы?! – искренно заверила я.

– Однажды… в очень сырой ноябрьский вечер постучала ко мне в амбулаторию старуха-таджичка и объяснила, что у нее умирает внук, сирота Али.

Анна Петровна приподняла брови, как человек, который что-то припоминает, и взглянула в окно на красноватый закат.

– Такие посещения бывали частенько, и мы никогда не отказывали в помощи. Но как раз в этот день сравнялся год, как умер мой сын. Ольга Ивановна, видимо, и не сомневалась, что и на этот раз визит состоится, и стала собираться вместе со мной в путь. Трудно мне было в этот день. – Анна Петровна вздохнула и продолжала – Ольга Ивановна – опытная помощница. Она захватила даже маленькую походную лабораторию и все, что может понадобиться. Мне казалось, что лошадь идет слишком медленно, а кишлак неизмеримо далеко… Под проливным дождем, накрытые брезентом, мы пробирались через ущелье горы и приехали на рассвете. Хрупкий, курчавый мальчик, лет пяти, лежал без чувств. Я с трудом посчитала его слабый пульс, послушала сердце, легкие, прощупала большую плотную селезенку. Картина ясная – тяжелая форма малярии.

По-видимому, он болел давно. Наша походная лаборатория дала нам возможность определить у мальчика тропическую малярию. Мне стало ясно: он умрет, если не применить срочного переливания крови. Пока Ольга Ивановна вводила больному под кожу сердечное средство, я взяла капельку крови из пальца больного и определила группу. Моя кровь – первой группы и ею можно было воспользоваться. Стакан крови для меня особого значения не имел, а мальчика это могло спасти.

Ольга Ивановна расстелила салфетку, обмыла спиртом мою руку и руку мальчика, приготовила инструменты и с ее помощью часть моей крови была перелита мальчику. Когда к нему вернулось сознание, я уехала домой.

Ольга Ивановна осталась выхаживать больного, как выхаживала всех, кто оставался на ее руках. Через несколько дней я снова проведала маленького пациента. Переливание крови и последующее лечение дали ожидаемый эффект.

– И мальчик совсем выздоровел?

– Да. Но малярией болели многие другие, а охватить их всех лечением я была не в состоянии. Вот и пришла мысль организовать малярийную станцию со стационаром.