Читать книгу "Атомный ангел - Питер Джеймс"

Йодэлл с торжествующей улыбкой оглядел своих слушателей, однако ответной радости не встретил. Многие в зале добирались сюда куда дольше, чем из Лондона в Нью-Йорк, и вовсе не были счастливы услышать, что получили при этом дозу радиации, пусть и совсем небольшую. Чуть раньше Йодэлл выиграл очко – теперь он очко потерял.

Лектор вздохнул и перешел к статистике – вывалил на слушателей гору цифр, доказывающих, что соотношение цены и эффективности у АЭС выше, чем у электростанций любого другого типа. Публика слушала, зевая. Цифрами этих людей было не удивить – и все они знали, что, жонглируя цифрами, знающий статистик может доказать что угодно. Жесткие пластиковые стулья, пестрые слайды, сменяющие друг друга над головой лектора, необычный выговор Дугласа Йодэлла – все это утомляло. Хотелось уже перейти к более увлекательной части – к вопросам, когда можно будет порвать лектора в клочки, а потом, сыто отвалившись от растерзанных останков, пойти на обед.

– С помощью радиоактивных изотопов, производимых на таких атомных электростанциях, как эта, во всем мире проводится сто пятьдесят миллионов диагностических процедур в год, – продолжал Йодэлл.

Теперь он перешел к использованию радиации в медицине – тема куда более благодарная: спасение от смертельных болезней интересует всех, в том числе и матерых акул пера.

– Терапевтическое облучение кобальтом уже продлило жизнь больных раком во всем мире в общей сложности на одиннадцать миллионов лет, а в следующие двадцать лет, как ожидается, эта цифра увеличится более чем до пятидесяти миллионов. Без атомных электростанций, производящих кобальт в качестве побочного продукта, данное лечение было бы невозможно, поскольку стоимость производства делает его недоступным даже для самых хорошо финансируемых медицинских учреждений.

Семьсот журналистов дружно склонились над блокнотами. Дуглас Йодэлл выиграл еще одно очко.

– Кроме того, радиация играет важную роль в стерилизации продуктов питания. Персики из Южной Африки на полках продуктовых магазинов облучаются небольшими дозами гамма-лучей. Эти лучи убивают бактерии и увеличивают срок хранения персиков в десять раз. По оценкам Всемирной организации здравоохранения, тридцать процентов продуктов в мире портятся прежде, чем попадают к нам на стол. Радиация продлевает срок хранения молока, уничтожает сальмонеллу, не влияя на вкус куриного мяса, и не оставляет после себя никаких токсичных отходов.

Судя по лицам семисот журналистов, мысли о курятине, облученной гамма-лучами, и о южноафриканских персиках, черт знает сколько хранящихся на полках магазинов, не вызвали у них энтузиазма.

Йодэлл объявил, что лекция окончена, и предложил задавать вопросы. А чтобы сократить срок экзекуции, добавил: после вопросов участников ожидает приглашение на обед.

Судя по лесу рук, взметнувшемуся в воздух, обеду грозило превратиться в ужин. Первой заговорила женщина с сильным австралийским акцентом:

– Сэр, каков, по вашему мнению, может быть самый худший сценарий катастрофы на атомной электростанции?

– Никакие катастрофы здесь практически невозможны. Как я уже говорил, на станции действуют три независимые друг от друга системы автоматического отключения. Все возможные сценарии, как естественные, так и рукотворные, мы проработали на симуляторах и пришли к выводу, что системы безопасности станции абсолютно надежны. Иначе мы здесь не работали бы – уж я-то точно. На станции трудится более тысячи человек, и поверьте, они ничего не опасаются. Кстати, на опасных работах люди получают надбавку за риск. У нас здесь надбавку за риск не платят. Я ответил на ваш вопрос?

– Нет, сэр. Я спросила не о том, может ли в принципе произойти катастрофа, а о том, какой она может быть. Итак, худший из возможных сценариев?

– Что ж, худшее, что может произойти, – это треснет одна из труб, по которым поступает пар. Однако если такое произойдет, немедленно откроются клапаны вакуумной камеры, и весь пар втянется туда.

Встал научный редактор «Таймс».

– Вы говорите, что катастрофы на атомной станции невозможны. Тем не менее в семьдесят девятом году на станции Три-Майл-Айленд в США, с таким же типом реактора, как здесь, произошел очень серьезный инцидент. Почему он не может повториться?

– В Три-Майл-Айленд в результате сочетания нескольких неисправностей, а также недочетов со стороны обслуживающего персонала в защитной оболочке образовался большой пузырь водорода, который было не удалить – ведь там не предусмотрена вакуумная камера. Но у нас вакуумная камера есть! Поэтому, даже если возникнут схожие проблемы – что, впрочем, маловероятно, – это ничем не грозит.

Со своего места поднялся высокий чернокожий репортер.

– Допустим, террористическая организация либо взорвет атомную станцию, либо похитит используемый здесь уран для производства ядерной бомбы. Что произойдет в этом случае?

– Сначала отвечу на первую часть вашего вопроса. Наш комплекс состоит из множества зданий. Даже для того, чтобы взорвать защитную оболочку реактора – не говоря уж обо всем комплексе, – потребуется поистине огромное количество взрывчатки. И в любом случае террористы немногого достигнут: если они хотят перекрыть подачу электричества, намного разумнее просто перерезать силовые кабели. Теперь по второй части вашего вопроса: уран, используемый у нас, плохо подходит для производства атомной бомбы. Уровень его обогащения очень невелик, так что если даже террористы и украдут уран, им необходимо будет провести его через процесс обогащения – а для этого понадобится доступ к соответствующему предприятию. Таковых в мире очень немного, и все они под строгим контролем. В любом случае если террористы захотят наложить лапу на уран, вряд ли стоит брать его отсюда – атомная станция очень хорошо охраняется, куда проще украсть сырье при перевозке.

Следующим встал английский журналист и заговорил с резким северным выговором:

– А что произойдет, если, допустим, радиоактивный пар каким-то образом вырвется из защитной оболочки – предположим, не сработают клапаны вакуумной камеры и пар попадет в воздух?

Тут Дуглас Йодэлл занервничал.

– Ну что ж. если такое произойдет, безусловно, возникнет серьезное радиоактивное загрязнение воздуха. Что именно случится, зависит от того, в какую сторону подует ветер.

Если ветер будет северо-западным, радиоактивное облако понесет на Хантспил и возникнет чрезвычайная ситуация. Либо нам придется эвакуировать город – на этот случай подготовлен план эвакуации, с которым все жители ознакомлены, либо, если ситуация будет не столь серьезной, жителям города придется некоторое время не выходить на улицу и не открывать окна.

– А если ветер будет дуть в другом направлении? – гнул свое английский репортер.

– Что ж, в таком случае жители Хантспила продолжат жить как ни в чем не бывало.

Но англичанин не желал выпускать добычу.

– С жителями Хантспила все будет в порядке – но как насчет других городов с подветренной стороны? Что произойдет в Бристоле? В Бате? В Рединге? В Бейзинстоке? В Оксфорде? А как насчет Лондона?