Читать книгу "Метро 2035. Красный вариант - Сергей Недоруб"

Эти существа не были легкой добычей, но и угрозы не представляли. Они лишь сновали в норах и время от времени затаскивали вниз разные нелепые предметы. Птеродактиль смутно чувствовал, что подземляне не вписываются в картину мира. Они были слишком медлительны, никогда не ходили по одному. Природа еще не успела распределить постъядерную живую материю по принципу «убей или будь убитым», так что добыча могла на поверку оказаться еще большей встречной угрозой, чем хищник, дерзнувший попробовать ее на вкус. Поэтому сидящий наверху птеродактиль не воспринимал подземлян как добычу. И даже если бы они были таковой, то все равно не стоили бы многочасового ожидания. Просто птеродактиль совсем недавно обрел то, что следовало оберегать любой ценой, и поэтому впервые в жизни нервничал. Он был обязан узнать о подземной угрозе чуть больше. Иначе создания могли добраться до него со своим странным оружием. А что подземляне умели карабкаться наверх и спускаться обратно, птеродактиль уяснил уже давно.

Солнце вышло из-за горизонта, тщетно пытаясь пробиться сквозь сплошную завесу сизых туч. Порою лучам удавалось разорвать облака, чтобы ненадолго осветить унылые контуры развалин, заставить бурые лианы съежиться и уползти в руины. Но не сегодня. В этот день оранжевой звезде было суждено оставаться бледным пятном в небесной бездне, побежденной мутной грозовой пеленой. Казалось, Земля пытается укрыться от осуждающего глаза матери, подобно одаренному ребенку, не оправдавшему надежд. Тучи обещали дождь. Это значило, что если подземляне не выйдут сейчас, то ждать их придется долго. Птеродактиль терпеливо выжидал.

Новорожденному миру явно не хватало летописца. Его история не закончилась, как предполагали жители подземного слоя, – она проходила очередной, важнейший этап формирования новой жизни, перед которым меркли все более ранние события, пришедшиеся на эпоху расцвета некогда господствующей в этих краях расы. Расы, остатки которой укрылись в каменных кишечниках, испугавшись последствий собственных игр. Они так и не дали себе времени на то, чтобы вырасти. Крылатый хищник никогда бы не опустился до такого. Если бы он знал, по каким причинам вымерло почти все население планеты, то очень бы удивился. В любом случае он был намерен исправить упущение и отправить выживших подземлян к своим погибшим собратьям.

Момент настал. Птеродактиль дождался.

Вдали, чуть правее массивного строения, произошло движение. Хищник сменил позицию, покрепче уцепившись когтями за холодный, проржавевший металл шпиля. Перепончатые крылья слегка затрепетали.

На поверхность, на расстоянии нескольких неторопливых взмахов крыльев, вышли двуногие существа. Сегодня они были чуть другого цвета, чем обычно, и двигались более неуклюже. Первое насторожило птеродактиля, второе взбодрило. Он больше не собирался медлить.

Раскрыв клюв и издав тихий клекот, птеродактиль оторвался от шпиля, взлетая к струям ледяного ветра.

* * *

Когда-то пятерка сталкеров, возглавляемая Кондором, знавала лучшие времена. Кондор вспоминал об этом каждый раз, когда выходил на поверхность полумертвого города. И все чаще он задавался вопросом, что считать лучшими временами. Позади они или впереди?

Раньше сталкеров было больше, но о городе они знали гораздо меньше, чем сейчас. Каждый раз, выходя наверх, группа добытчиков – вернее, одна из групп – имела чуть больше веры в завтрашний день, больше уверенности в себе, больше оборудования. И при всем этом – значительно меньше знаний о том, что там, в тумане – новая жизнь или новая смерть.

Сейчас Кондор понимал: вера в себя, энтузиазм, оптимизм – все это должно было скомпенсировать сталкерам недостаток опыта, необходимого для выживания. Когда ты прешь с автоматом наперевес сквозь радиоактивную зону, то вести тебя может только уверенность, что найдется способ пройти участок до конца, не подавившись собственными легкими – ни сейчас, ни на следующий день. Никто из сталкеров Креста в то время не падал духом, не получал серьезных ранений, но это продолжалось примерно до тех пор, пока подземных ресурсов для вылазок наверх было больше, чем людей, желающих ими воспользоваться.

Как только начался дефицит, ситуация сильно изменилась. Словно повинуясь неким скрытым законам природы, число сталкеров начало сокращаться. Преимущественно от болезней и несчастных случаев, не все из которых происходили наверху.

Вопреки ожиданиям, первыми закончились не фильтры для противогазов, не патроны и не лекарства. Первыми закончились башмаки. Рельеф зараженного Киева представлял собой удивительную в своей хаотичности мешанину из обломков асфальта, вязкой почвы, трескающейся глины, невидимых луж, осколков металла и стекла, выбеленных костей и черепов, щебенки, камней, арматуры и прочего. Никакая обувь долго в таких условиях не держалась.

Собственно, обувь и стала причиной смерти первого из сталкеров. Кондор пытался вспомнить его позывной, но не сумел. В то время у многих не было никакого позывного. Зато Кондор помнил, что парню было двадцать три года и обут он был в настоящий фирменный «адидас», не в какую-нибудь китайскую подделку. Вспомнив это, Кондор напряг лоб: а сам фирмовый «адидас», случаем, не в Китае делали?

Словом, боты у парня были первый сорт: с прочной подошвой, крепкими шнурками, считавшиеся, наверное, до войны обязательным атрибутом любого урбанизированного молодого человека. Магазины, где продавались такие штуки, стерлись в ядерную пыль еще до рождения молодого сталкера, так что добыл он их уже в метро. И в тот злополучный день он наступил на проржавевшую раму, оставшуюся от немецкого внедорожника. Пропорол себе ногу, тут же испуганно отскочил в сторону, запрыгал на здоровой ноге, сжимая подошву голыми руками. Кондор еще помнил струйку крови между его пальцами. Поскользнувшись, парень упал и наткнулся виском на другой конец той же рамы. Наглухо.

Кондор не был первым, кто бросился к нему. Погибшему было уже не помочь. Возможно, следовало сделать вид или убедить свою совесть, что парня еще не поздно отнести в Шлюз, где, быть может, его удастся вылечить.

Но Кондор не сделал ничего: лишь повернулся спиной к месту происшествия и вел наблюдение, мгновенно поняв, что если сталкеров пасли какие-нибудь гипотетические мародеры, то нападут они именно сейчас, пока внимание группы приковано к безвольно лежащему телу.

Этот день был первым, когда Кондор почувствовал, что людям в метро не хватает чего-то очень важного. Он долго не мог сформулировать, чего именно, хотя эта мысль ночами не давала ему спать.

Спустя несколько недель, когда число сталкеров сократилось на добрую треть, он понял, чего им не хватало: собственного, нажитого самостоятельно опыта, который привел бы их к простой истине, что прошлое надо оставить позади и рассчитывать только на себя. Жить так, будто твое поколение – первое в новой истории. И не только ему, Кондору, но и всем обитателям Креста, а также тем, кто мог выжить снаружи. Дело в том, что люди, которые не первый год жили в метро, по-прежнему в своих мечтах и стремлениях руководствовались опытом предшественников, живших до Катастрофы. Они видели свое будущее исключительно как одну из версий прошлого. Вся их жизнь была направлена на то, чтобы вернуть что-то, утраченное ранее. Считалось, что для понимания опасностей и возможностей будущего надо заглянуть в старые добрые времена и искать аналогии там. В самом же будущем как таковом никто вдохновения не искал. Все верили, что завтрашнее утро будет некой копией прошедшего. Воспринимать саму идею чего-то нового люди разучились. Вероятно, раньше они боялись это делать, а потом забыли.