Читать книгу "Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения - Евгений Кринко"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главным направлением методологических инноваций становится повышение интереса к человеку в истории, использование историко-антропологического подхода в разработке военной темы35. Ключевыми задачами исследователей в рамках данного направления считается изучение взаимовлияния идеологии и психологии вооруженных конфликтов, в том числе механизмов формирования героических символов; анализ психологии боя и солдатского фатализма, проявлений религиозности и атеизма, особенностей самоощущения человека в боевой обстановке и других проблем36. Постепенно они находят свое отражение и в ряде исследований, выполненных на материалах Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны, авторы которых обращаются к вопросам формирования образа врага в годы войны, повседневной жизни населения региона на фронте, в тылу и на оккупированной территории.
Определенные перспективы в разработке рассматриваемой проблемы предоставляют и другие современные подходы: социальная и демографическая история, микроистория и история повседневности. В последние годы активно развиваются гендерные исследования, в том числе и на материалах Второй мировой войны. Однако использование данного подхода пока не реализовано в полной мере. Например, большинство исследований о роли и положении женщин Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны, даже если и носит название «гендерных», выполнено скорее в духе традиционной «истории женщин». Их авторы раскрывают устоявшиеся в историографии сюжеты, высчитывая общее количество женщин, работавших в тылу и воевавших на фронте, приводя отдельные примеры их героизма.
Обновление методологии и методики исследований приводит к появлению иной, чем раньше, научной терминологии, прежде всего за счет использования понятий, имеющих иностранное происхождение, а также употребляемых в смежных гуманитарных и социальных дисциплинах. Потребностью в новой терминологии объясняется постановка новых исследовательских задач, стоящих перед историками. В частности, Е.С. Сенявская в своих исследованиях, посвященных поведению человека на войне, ввела использовавшееся в международном праве понятие «комбатант» (от французского слова, означающего «воин», «боец») в значении «непосредственный участник боевых действий в составе вооруженных сил или иррегулярных вооруженных формирований, партизанских отрядов». Его применение позволило исследователю охарактеризовать особый психологический тип личности, присущий «человеку воюющему»37.
Вместо прежних понятий «предатели» и «изменники» в современной историографии все чаще используется термин «коллаборационист», имеющий французское происхождение. При этом во французском языке он имел негативное значение, но в русском языке приобрел нейтральный характер по сравнению с прежними оценочными категориями. Вплоть до 1990-х гг. данный термин практически не использовался для обозначения сотрудничества с врагом на советской территории ни в отечественной, ни в зарубежной историографии и применялся только для характеристики подобных явлений в оккупированных странах Европы и Азии. Свою роль играли идеологические предубеждения: в отношении советских коллаборационистов отечественные историки применяли указанные выше негативные понятия, зарубежные – терминологию немецких документов, именуя их «освободителями» или «добровольцами». Правда, не все российские исследователи и сейчас готовы отказаться от прежних категорий, считая их наиболее уместными потому, что они наиболее точно выражают правовую оценку коллаборационизма38. Заслуживает внимания и предложенное М.И. Семирягой разграничение понятий: «коллаборационизм» он рассматривает как синоним «осознанного предательства и измены», «сотрудничество» – «вынужденные и неизбежные в условиях оккупации контакты и связи между местным населением и оккупантами»39.
В региональной историографии проблема используемой терминологии стоит наиболее остро. Присущая ряду северокавказских исследований военной темы терминологическая путаница, соединение совершенно разных и порой взаимоисключающих понятий, преобладание эмоционально «заряженной» лексики обличительного содержания свидетельствует о недостаточной методологической и теоретической подготовке авторов. Даже в диссертационных исследованиях на одной странице, например, можно встретить две различные характеристики советского режима в годы войны – и как авторитарного, и как тоталитарного40.
«Освобождение» от прежних идеологических стереотипов нередко сопровождается очередными волнами героизации или демонизации прошлого, рождением новых исторических мифов. В результате характерной моделью изучения участия того или иного народа в годы войны становится пересказ подвигов его представителей на фронте и в тылу. Данный подход находит отражение и в попытках подсчитать, какой народ внес больший вклад в дело Победы или в максимальной степени пострадал от жестокостей сталинского режима. Между тем и мартирологическое, и викторианское восприятие прошлого одинаково односторонни и прямолинейны: «Сторонники мартирологического представления о прошлом видят его как бесконечный ряд жертв (лучшие люди – жертвы, народ – страдалец и мученик). При викторианском видении истории героические личности, события, подвиги заполняют прошлое, которое является предметом бездумного восхищения и преклонения. И те и другие призывают, естественно, не искажать. В действительности ни викторианское, ни мартирологическое массовое историческое сознание не является научным»41.
Более того, актуализация внимания к проблемам собственного народа нередко сопровождается равнодушием к судьбам других: сторонники данного подхода порой выступают наиболее острыми критиками не только советского режима, но и негативных явлений в истории других этнических общностей в годы войны. Как признают современные чеченские исследователи, «когда чеченцу или калмыку говорят о том, что его деды сотрудничали с немецкими фашистами, он начинает искать данные об армии генерала Власова, о казачьих военных формированиях, воевавших на стороне немцев, то есть начинаются поиски компромата и негатива»42. Поэтому «этнизация» истории Великой Отечественной войны как одна из распространенных форм ее мифологизации представляется особенно опасной в таком многонациональном регионе, как Северный Кавказ.
Развитие зарубежной историографии проблемы имело определенную специфику, выражавшуюся уже в том, что она всегда была чрезвычайно неоднородна, многопланова и разнообразна, включала различные национальные исторические школы, подходы и направления. Наибольшее внимание рассматриваемой проблеме уделялось в историографии Германии, а также США и Великобритании, но ее отдельные аспекты затрагивали и исследователи Франции, Италии и других стран. Не отличались зарубежные историки и методологическим единством, присущим советским авторам. Тем не менее в становлении их системы представлений о войне можно выделить общие тенденции.
Как и отечественная историческая наука, зарубежная историография испытывала определенное воздействие общественно-политических условий, особенно на этапе своего становления. Появившиеся непосредственно в военные годы первые публикации носили в основном публицистический, пропагандистский и прикладной характер, обобщая опыт борьбы и состояние вооруженных сил противоборствующих сторон. Работы, выходившие в Германии и союзных ей странах, отличались резкой враждебностью к СССР. Напротив, литература стран антигитлеровской коалиции, включая публикации американских, английских и других зарубежных корреспондентов и журналистов, находившихся в СССР во время войны, даже если и содержала критику отдельных аспектов советской действительности, признавала значительный вклад народов СССР, в том числе и Северного Кавказа, в дело достижение победы43. Исследователи уходили от «острых» вопросов истории региона44. Как правило, указанные работы опирались на личные впечатления самих авторов, уже опубликованную информацию и официальные документы.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения - Евгений Кринко», после закрытия браузера.