Читать книгу "Месть Лисьей долины - Марина Серова"

Я обратила внимание, что Горенштейн все время говорил «мы», «нам». Очевидно, имел в виду себя и погибшего брата Бориса, отца близняшек.

– А еще я слышала, что у вас гарем из таиландских танцовщиц, и ни одна и них не старше восемнадцати, – решила я напоследок повеселить миллионера, но тот уже утратил интерес к теме.

– А вот и моя супруга, – как-то невесело проговорил Аркадий, указывая на женщину, которая стояла на белом причале, оборудованном специально для яхты.

Близнецы поднялись на палубу, только когда наш кораблик пришвартовался. Расторопный матрос выдвинул трап, и мы сошли на берег.

– Алекс, проследи, чтобы яхта была готова к завтрашнему дню, – обернувшись на сходнях, крикнул миллионер. – Я собираюсь пройти до Зеленой косы и обратно, пока погода позволяет.

– Хорошо, Аркадий Станиславович, – покорно ответил белокурый помощник.

Анна Горенштейн встретила нас неприязненным взглядом холодных голубых глаз, а девочкам достались еще и упреки:

– Лиза, Валентина, вы одеты совершенно не по сезону. Уже осень, на воде прохладно. Совершенно не собираюсь заниматься вашим лечением, раз вы сами не следите за здоровьем. Вы уже взрослые девушки.

Близнецы мрачно молчали.

– Лиза, как тебе не стыдно? – не отставала женщина. – Я еще понимаю, Тина, но ты – разумная девочка, и вдруг такое легкомыслие!

Девушки никак не показали, что слова мачехи обращены к ним. Повернулись и направились к дому, стройные, красивые и равнодушные.

Значит, бедным сироткам досталась классическая мачеха – как из страшной сказки. Интересно, что означает фраза Анны Горенштейн? Она сказала, что Лиза – разумная девочка. А Тина, получается, не слишком?

– Не сердись, дорогая, – пробормотал Аркадий, целуя жену в щечку. – Девочки внезапно захотели прокатиться со мной, встретить Евгению. Познакомься, Евгения Охотникова, самый лучший телохранитель в нашем городе.

Анна скользнула по мне незаинтересованным взглядом, едва заметно кивнула и напустилась с упреками теперь уже на мужа. Речь шла о каком-то обещании, данном их сыну Вадиму. Горенштейн покорно слушал. Надо же, да он, оказывается, подкаблучник! Интересно, почему такой обаятельный мужчина, как Аркадий Станиславович, женился на такой удивительно некрасивой женщине? Костлявую фигуру без малейших признаков талии, не мог скрыть дорогой кашемир, грубые черты лица – скорректировать тщательно уложенная прическа. Темные волосы, маленькие глазки, тонкие губы, которые постоянно кривятся в недовольной гримасе… нет, эту даму не назовешь обаятельной. К тому же она старше Аркадия – рядом с ней светловолосый мужчина в белых брюках, по-юношески стройный казался ее сыном, но никак не мужем. Впрочем, семейные проблемы супругов Горенштейн меня не касались, поэтому я дождалась паузы в разговоре – ждать пришлось долго – и вежливо спросила:

– Могу я приступать к своим обязанностям?

Кажется, миллионер обрадовался, что представился случай ускользнуть от зануды-супруги.

– Пойдемте, Евгения, я сам покажу вам наши владения.

Глава 2

Так началась моя жизнь в поместье. Семирадово оказалось не просто усадьбой, а целым имением, в котором имелись собственные пруды, где водились карпы, ферма, поля, на которых росли гречиха и клевер, тепличное хозяйство, березовая роща с беседкой, даже лес имелся на территории. Причем все это не производило впечатления, будто находишься в колхозе «Светлый путь». Хозяйственные службы и постройки были ухожены, по-европейски нарядны и чисты и скрыты от глаз тщательно продуманными зелеными насаждениями. Думаю, не обошлось без ландшафтного дизайнера и парочки архитекторов, выписанных из столицы.

Семейство проживало в большом трехэтажном доме из камня, дерева и стекла. Никаких псевдорусских штучек – резьбы или конька на крыше. Казалось, дом перенесли сюда по воздуху, скажем, из Норвегии. Хотя нет, в Скандинавии принято экономить и место, и материалы. А дом Горенштейнов поражал размерами.

Чтобы содержать в порядке эту махину со всеми ее музыкальными гостиными и бильярдными, имелся штат вышколенного персонала. Слухи и сплетни оказались верны – все эти люди были приезжими, их наняло специальное агентство сроком ровно на шесть месяцев, после чего их должны были заменить другими. Выглядели они так, будто были не гастарбайтерами, а артистами, которые снимаются в кино про жизнь «новых русских». Ухоженные, причесанные, аккуратно и стильно одетые. Горничные все похожи, как родные сестры, чистильщик бассейнов словно сошел со страниц порножурнала, а повара хотелось поместить на упаковку, скажем, макарон, настолько он был мил в своем белоснежном колпаке, с неизменной улыбкой и пухлыми розовыми щеками.

Близнецам принадлежал целый этаж громадного дома – второй. Там у бедных сироток было все, что только можно пожелать. Солярий, тренажерный зал, студия танца с зеркалами во всю стену. Даже мини-зоопарк, в котором скучали черепашки и белки, оставшиеся, видимо, с тех времен, когда сестры были детьми.

Мне отвели комнату на этаже девочек. Мое присутствие не вызвало у девушек восторга, однако близнецы даже не пытались протестовать. Несмотря на то что девушки месяца два назад отметили совершеннолетие и даже собирались замуж, Тина и Лиза производили впечатление подростков. Видимо, потому, что большую часть жизни сестры Горенштейн прожили взаперти.

Я знала, что до трагедии, случившейся шесть лет назад, девочки жили в школе-пансионе в Швейцарии. Собственно, в момент взрыва их не должно было быть дома, еще накануне планировался отъезд в школу. Но Тина раскапризничалась, девочке захотелось продлить каникулы еще на несколько дней – Борис Горенштейн и его супруга собирались на тропический остров. На свою беду, Борис Станиславович решил побаловать дочек и согласился отсрочить их отъезд. Вот так и получилось, что девочки сели в машину к родителям в тот страшный день.

Примерно полгода после взрыва сестры провели в больнице. Физически они почти не пострадали, но потрясение от гибели родителей у них на глазах было таким сильным, что понадобилось медикаментозное лечение и наблюдение врача. Мне сказали, что Тина до сих пор принимает антидепрессанты, так что не стоит удивляться странностям девушки. Лиза справилась со своим горем куда успешнее, и ей лечение не требовалось.

Вернувшись в Семирадово, близнецы больше не покидали поместья. Учителя у них были свои, Аркадий Горенштейн был готов для любимых племянниц притащить в Семирадово хоть профессоров МГУ. Но девочки не проявляли интереса к учебе, к тому же психиатр посоветовал не утруждать их науками. Девочкам ведь не нужно было зарабатывать на пропитание, а замуж можно выйти и без корочек о высшем образовании.

Лет в четырнадцать Лиза изъявила желание вернуться в прежний пансион, но в ночь перед отъездом сестры в Швейцарию у Тины случился нервный срыв, и с тех пор сестры больше не разлучались.

Даже день свадьбы они выбрали общий, и женихами стали братья Акчурины, наследники местного газового князя. Свадьба была прервана трагической гибелью Марата, жениха Лизы. Девушка вовсе не казалась убитой горем – скорее оцепеневшей. Что ж, у людей разные способы реагировать на такие события. Кто-то рыдает, кто-то пытается покончить с собой, кто-то начинает пить. Но Лиза Горенштейн была крепче, чем казалось на первый взгляд. К тому же после трагедии, пережитой в детстве, вряд ли что-то в этом мире могло напугать девушку.