Читать книгу "Освобождение бессмертия - Ильяс Найманов"

Овод неоднократно все обдумал ранее, и вот сейчас идя в ночи и тумане в километре от бетонной линии забора ждал внутреннего сигнала, когда их тела остынут достаточно, чтобы начать движение. Метров через двадцать начинались первые, пока еще редко посаженные мины и сигнальные устройства. Туман, возникающий в Зоне в любое время суток клубясь и вращаясь оседал на его пятнистом лице каплями росы, расселившись даже на роговице мелкими выпуклыми капельками, преломляя картину. Братья безоружные и в легкой одежде стояли позади Овода, молчаливые и готовые к действию, ночь не являлась препятствием для их возможностей. Сейчас им не нужно было видеть что-либо, им нужно было чувствовать все и вся. Каждую пядь земли, каждое движение жизни на пределе их возможностей восприятия, мельчайший шум и шорох шагов. Наконец Овод почувствовал голод и вместе с тем стремительное падение температуры тела. Пора. Он встал и медленно, перекатывая с пятки на носок, ощупывая каждый клочок земли босой ногой на посторонние предметы, способные издать звук двинулся в сторону блокпоста. За ним с отрывом в десять шагов пошел следующий, за ним с тем же отрывом другой. Прожектора начинали освещать только ближайшие метров двадцать к забору, а в насупившем тумане они скорее мешали солдатам наблюдать за темнотой вывешивая яркие столбы света, не дающие никакой картины происходящего на земле за ними. Зона словно помогала зомби, этим мучителям ее территории, покинуть ее пределы. До забора было еще далеко. Светящийся жизнью, словно зимнее ночное небо, темно синий с фиолетовыми проблесками фон земли показывал черные круги мин сначала редко, а потом все чаще возникающими на пути. Нити растяжек были не видимы, но не просвечивающиеся одинаковые сгустки посторонних предметов, взрывпакетов в траве и почве показывали возможное расположение проволоки, которые Овод старательно перешагивал. Братья следовали за ним, видя как его движения, так и вырисовывающуюся картину минного поля. Действуя тихо, медленно и без ошибок зомби продвигались по минному полю. Колючая проволока несколько раз преградившая путь идущему первому Оводу, перекусывалась со зловещим щелканем болторезом и безвольно падала короткими отрезками на землю, освобождая путь.

Размытые туманом световые пятна прожекторов медленно приближались, маня близостью и пугая дистанционно управляемыми пулеметными гнездами, глазками камер и детекторов. Пройти мимо них было не возможно, в любом случае нужно было пройти под прожекторами, мимо сканирующих лучей детекторов движения и тепла, идти прямо на пулеметы и утопленные жерла огнеметов. Овод подал команду жестом руки, стоя в нескольких метрах от светового столба. Следующие за ним колонной зомби разошлись веером, встав параллельно забору на расстоянии пары метров друг от друга, чтобы по сигналу одновременно пересечь освещенную черту, за которой начнется праздник гремящего металла, ревущего огня и жадных невидимых рук зомби, тянущихся за одеялами жизни солдат. Овод пересчитал своих, вместе с ним десять… это то что осталось от более чем сотни членов Братства, но ничего, дело времени и Братство снова засияет силой и мощью, но теперь их будут тысячи, десятки и сотни тысяч, он Овод Пустотелый, принесет эту не веру, но знание на Большую Землю. Окрыленный этими мыслями он усмехнулся одним уголком рта и шагнул в световое пятно, стремительно сокращая расстояние пары десятков метров до бетонного забора.

* * *

Сидящий за экранами монитора дежурный, вместе со своим напарником, лениво откинувшись в кресле наблюдал за пустыми камерами, в которые наблюдался только желтоватый из-за света прожекторов туман. Частицы тумана лениво шевелились движением воздуха иногда летя вниз, иногда подхваченные легким ветерком поднимались, заворачивая спирали и снова опадали вниз. Взгляд солдата не отображал ничего, он с тем же успехом мог смотреть в стену. Это был профессиональный взгляд дежурного, сотни часов смотрящего в одни и те же мониторы, но никогда ничего не наблюдавшего в них.

— Саня? — окликнул он напарника, который увлеченно ковырялся в носу, отсутствующим взглядом глядя в стол перед собой.

— Чё? — отозвался тот, не прерывая занятия.

— Я схожу отолью…

— Не положено, — разглядывая козюлю при свете настольной лампы ответил Саня.

— Да иди ты… не положено ему.

С этими словами солдат отодвинул стул, встал и пошел в уборную, боязливо выглянув в коридор, опасаясь увидеть безжалостного сержанта по прозвищу Гоблин, или старшего лейтенанта Выдру, по той причине что отодрать и выдрать он может кого угодно, даже Гоблина, если вверенные ему солдаты нарушают дисциплину или вообще хоть что-то, что может и не относиться к дисциплине. На счастье солдатика никого в освещенном коридоре блокпоста с несколькими комнатами классов и кабинетами не было и он поскрипывая сапогами двинулся в туалет. Сделав свое дело он воровато озираясь пошел обратно в дежурку, где должен был дожидаться Санька, но войдя в комнату он увидел сидящего «по стойке смирно» в своем стуле Санька и развалившегося в его кресле сержанта Гоблина, чья лысая большая голова со шрамами от табуретов и дурацкая, зловещая широкая улыбка говорили о нескольких нарядах с натиранием очка в сортирах в лучшем случае.

— Ты что, рядовой Тушин, покинул пост? — спросил он перестав улыбаться.

— Виноват, товарищ сержант. Живот прихватило что-то… — опустив голову соврал Тушин, пытаясь всем своим видом показать глубину раскаяния, страх и понимание собственной ошибки. Впрочем страх разыгрывать не пришлось, потому что страх перед Гоблином испытывал всякий прошедший учебку солдат.

— Ты что, питаешься тут значит что-то отдельно от коллектива? — прищурился сержант.

— Никак нет, — вытянулся солдат, недоумевая почему Гоблин сделал такой вывод.

— Так а что же тебя на сортир несет, а других никого не несет а? — повышая голос спросил он. — Никак жрешь чего, не по уставу? А? Сознавайся.

— Никак нет, — чистосердечно признался рядовой Тушин.

— Так значит, это повара плохо готовят? — озлобился Гоблин, зная как завернуть разговор. Поворачивая разговор таким образом, он мог довести проступок солдата до шикарных нарядом вне очереди или до гауптвахты по усмотрению.

— Никак…

— Так значит, ты самовольно ушел, оставив своего товарища на посту? И далеко ты собирался? За водкой?

— Никак нет, — смиренно отвечал Тушин, проклиная себя за то что дернулся в туалет.

— Или ты считаешь что твой товарищ должен нести службу и за себя, и за тебя? То есть ты игнорируешь служебные обязанности? Дисциплину и порядок несения службы нашего поста? — рядовой молчал, понимая что его «никак нет» не влияют на вынесенный сержантом вердикт. Гоблин открыл было рот чтобы сказать еще что-то страшное, но тут ёрзающий на своем месте Санек осторожно подал голос.

— Товарищ сержант, разрешите обратиться, — робко сказал он, глядя на монитор, и ряд замигавших красных лампочек. Гоблин обернулся на него, сверкнув взглядом. — Тут люди какие-то идут.

— Где?! — выдохнул Гоблин мгновенно развернувшись на стуле и вперившись в засвеченные туманом световые столбы отображенные на экранах.