Читать книгу "Записки неримского папы - Олег Батлук"

Потом у меня лично пока ничего не было, организм останавливался на дурацких вариантах. Но ведь что-то произойдет со временем, это несомненно. Я либо научусь дышать кожей, либо у меня вырастут жабры. Либо у Артема будет новый, уже не такой синий папа. Но нет, об этом не хочется даже думать. Уж лучше жабры.

* * *

Артем приболел. Из детской поликлиники прислали дежурного врача, женщину. Первое, что она сказала испуганным голосом, войдя в комнату: «Ой, какой маленький!» Педиатр! Хотелось ей ответить: «Ну, если очкуешь, меня осмотри, я большой», – но воздержался.

* * *

В первый раз, когда я смотрел с Артемом футбол по телевизору, он капризничал. Играла сборная России, так что немудрено. Но мне все же хотелось досмотреть. И вдруг сынок перестал ныть, а, напротив, стал даже иногда подхихикивать. Его забавляло, как я кричал: «Вперед, Россия!» С тех пор я стал использовать этот прием, чтобы спокойно наблюдать за футболом в его присутствии. А недавно задумался. Задумался в тот момент, когда в матче Эль-Класико «Барселона» в очередной раз бежала в атаку, а я вопил во все горло на радость малышу: «Вперед, Россия!» А не создаю ли я у сына ложных ожиданий? Он же может решить, что и Россия должна вот так же нестись к чужим воротам. И не станет ли он заикаться, однажды увидев вместо Иньесты Березуцкого?

* * *

Артем иногда перестает хаотично ползать, садится на попку и принимает меланхолично-задумчивый вид. В эти минуты я спешу оказаться рядом. Так как это означает, что он собирается пукать. А когда малыш пукает, он сильно подпрыгивает. Видимо, срабатывает азотистый ускоритель. И я страхую, чтобы сынок не ударился головой об потолок.

* * *

Когда Артем капризничает, я беру его детский игрушечный телефон и делаю вид, что набираю номер. «Алло, – говорю я, – это детская полиция? Здесь детский дебош. Высылайте детский омон. Будем закрывать клиента в детскую КПЗ по беспределу». Сынок сразу успокаивается. Без году неделя, а уже понимает, что у нас в стране правоохранителям лучше не попадаться.

* * *

Рождение сына научило меня одной вещи. Если над вами нависла жопа, не нужно отчаиваться. Приглядитесь. Если жопа в подгузнике, значит, это просто ребенок проснулся и приполз пообщаться.

* * *

Артем освоил прием работника Макдоналдс «свободная касса». Сидя ровно на своей удобной хлебобулочной попке посередине комнаты, он поднимает вверх ручку. Это означает: папа должен немедленно подойти и предложить забаву. Если забава не забавная, ручка остается поднятой вплоть до нахмуривания бровей и надувания щек. А это уже кризис масштаба Карибского. Если забава забавная, ручка опускается с одобрительным шлепком на лысину папе. Что означает: у тебя есть три минуты, можешь пойти заняться каким-нибудь своим беспонтовым взрослым делом.

* * *

Как общаются корабли? Гудками. Короткими, длинными. Привет, корыто, у тебя на мостике все та же старая жопа, которая в прошлом году посадила тебя на мель? А, это ты, жестянка, чего везешь, феррари? Корма не треснет? Видимо, как-то так.

Артем тоже взял на вооружение такую сигнальную систему. Он гудит. Длинное «у-у-у-у-у» – одобрение: прикольно ты, папа, споткнулся о мой столик для кормления, давай еще. Короткое, отрывочное «у-у-у» – это все, хана, сейчас «Полет валькирий» начнется, причем та самая версия из «Апокалипсиса сегодня». Прерывистое, нестабильное «у-у-у-у, у-у-у-у» в сочетании с мечтательным взглядом вдаль означает, что сынок задумался о тщетности всего сущего: эх, батя, знал бы ты, как сложна жизнь в девять месяцев, давай-ка лучше долбанем по «ФрутоНяне».

* * *

В очередной раз за последнее время в магазине фермерских продуктов не оказалось козьего молока для Артема. Почему, спрашиваю. «Зимой всегда так, – отвечает продавщица. И добавляет: – У фермеров наших сейчас одни козлята». Про зиму я, допустим, еще могу понять. А вот на козлятах меня как-то замкнуло. «А козлят-то вроде не доят», – заметил я философски. Пожилая интеллигентная дама в очереди за мной, слышавшая наш диалог, не выдержала и сказала: «Вообще-то то, молодой человек, взрослых козлов тоже не доят». Ушел я оттуда посрамленный, одним словом. И до сих пор не понимаю – при чем тут козлята…

* * *

Утром перед работой выбирал себе одежду в шкафу. Пытался найти наилучшую комбинацию из единственных брюк и двух рубашек. Жена с Артемом на руках присутствовали при этом. Процесс несколько затянулся. У меня никак не получалось принять решение. Жена не выдержала и начала сокрушаться: «Ну что ты не можешь определиться, как баба!» Мой сынок до этого момента пребывал в кисломолочном анабиозе и не проявлял особого интереса к внешнему миру. Но после слов жены он неожиданно встрепенулся, ожил и явственно так и громко произнес: «Баба!»

«А ты не простой шкет, – подумал я про себя. – Хитрый политик. Буду впредь наблюдать за тобой, вызов принят».

* * *

Медленно ехал в пробке по дороге на работу. На автобусной остановке в своем районе заметил старого школьного приятеля. Подхватил его до метро. Едем, болтаем про старое, довольные. Он вдруг говорит: «А помнишь, как мы с тобой тогда почти вот так же катались?» Был такой случай, действительно. Давно, в юности, в 90-е.

Шумная компания отрядила нас двоих за догоном. На ногах мы держались нестабильно, поэтому поймали машину. Сели, поехали в магазин. В машине у бомбилы играла музыка (еще кассета или уже диск, не помню). Второй концерт Рахманинова. Шутка. Играл, конечно, Круг, «Кольщик, наколи мне купола», как сейчас помню. И что-то нас с товарищем перемкнуло. Мы перестали ехать за водкой. Взамен мы попросили водителя кружиться по району, не выключая этой песни и перематывая ее на начало. Так ему задачу и поставили. Водитель, судя по всему, был человеком опытным. За свой стаж бомбилы он привык не удивляться разнообразию местной гольяновской фауны. Авто нарезало бессмысленные круги по парковым улицам, из его опущенных стекол Круг в сотый раз призывал всех окружающих вплоть до Перово наколоть ему купола, а мы с приятелем блаженствовали. Такой вот нехитрый пэтэушный гештальт.

Товарищ вспоминал эту историю вслух, взахлеб смакуя забытые детали. Вдруг я обратил внимание, что паузы в его рассказе стали длиннее, интонация все тише, и в какой-то момент он вообще замолчал на полуслове. Между тем все то время, что он рассказывал, фоном в моей машине играла музыка. Я был занят дорогой и не вслушивался. И только когда мой спутник так внезапно прервался, я начал соображать, что же у меня в машине играет. Я осознал, что секундой раньше закончилась песенка про мамонтенка («пусть мама услышит, пусть мама придет»), следом запустилась «голубой вагон бежит качается», а перед этими двумя вроде бы мы с ним прослушали «елочка, елка, лесной аромат». Все это время у меня играл плейлист для Артема, которым мы его успокаиваем в машине.

Тем временем мы подъехали к метро. Товарищ начал собираться на выход. Как все неврастеники, я страшно не люблю неловких ситуаций. Поэтому я судорожно перебирал в голове варианты, чтобы объяснить такой эпик фейл известного в прошлом поклонника Круга, каковым я был известен своему приятелю. Но варианты не подбирались. Я чувствовал, как краснею. Товарищ между тем уже совсем вылез из машины, но вдруг завис в дверях, неуклюже повернулся ко мне и с какой-то докторской утешительной интонацией сказал: «Знаешь, я ведь тоже теперь уже немного другую музыку слушаю».