Читать книгу "Колыбельная для жандарма - Ольга Игоревна Елисеева"

Путрик позеленел.

– А раз устраивает, так зачем было в очередь вставать? – прошипел он. – Тоже подпишетесь под прошением в защиту Дросселя?

– Есть такое прошение?

Оказалось, преподаватели уже составили документ – ни много ни мало на имя императора, поскольку университетское начальство отказывалось решать вопрос.

– И кто, вы думаете, в первых рядах? – ядовито осведомился Путрик. – Протопотап наш блаженный, кто же еще! Он кашу заварил.

Все знали, что Александр Иванович – либерал, каких свет не видывал. Держит кукиш в кармане, иногда показывая его властям. Что не мешает ему состоять в нежнейшей дружбе с настоятелем храма Кирилла и Мефодия, просветителей славянства, протоиереем Потапом Соловьевым (в просторечье Протопотапом). Последний вечно пьет у Дросселей чай с малиновым вареньем, и вовсе не он распустил по факультетам слух, будто Александр Иванович держит в подвале портрет Дарвина, правда, вниз головой.

– Вообще-то я подпишу прошение, – медленно произнесла Коренева.

Путрик, которого, как видно, очень разозлили, даже не попрощался. Он исчез с каким-то дьявольским щелчком, и немедленно на его месте материализовались влюбленные. Они были не то чтобы недовольны, а просто опасались, что испорченное настроение экзаменатора отольется им плохой отметкой. Но стоило мальчику открыть рот, как опять зазвонил телефон.

На сей раз Кореневой домогался Протопотап. Да что сегодня за день?!

– Дева, – начал настоятель глубоким прочувствованным басом, – отрадно, что ты уподобляешься не Елене Прекрасной, из-за которой пала Троя, а Елене, матери императора Константина, благодаря усердию которой был обретен Честный Крест Господень. В смысле, спасибо за Дросселей. Мне Путрик только что позвонил – ругался. Так ты отказываешься?

Коренева поколебалась: очень большой соблазн – жить в лесу.

– Отказываюсь, – наконец сказала она и чуть не заплакала. – В следующий раз, батюшка, когда будете говорить с дамами, подчеркните не только их благочестие, но и привлекательность. Отлично выглядите, например. Или: недавно отдохнули? Новая прическа?

Она не стала договаривать и отключилась – экзамен, в конце концов!

* * *

Настало время для «твигс». Билет № 36. «Новое этническое формирование. Итоги и перспективы».

– Ну? О чем речь? – Елене очень не хотелось слушать, но она крепилась как могла.

Джентльмен первым пал на амбразуру.

– Формирование, эта, нового этноса в России происходило в течение всего XXI века. Но и сейчас многие типа входят в состав…

– Кто «многие»? – съехидничала Коренева.

– Люди, – удивился студент.

– Ты не с того начал, – зашептала девочка, – надо было с Менделеева.

– Попробуй, Наташа, – кивнула профессор.

– Великий русский ученый Дмитрий Иванович Менделеев, занимавшийся не только химией, но и демографией, в конце XIX века подсчитал, что при сохранности прежних условий: рождаемости, смертности, продолжительности жизни и миграции с территории Германии в России, – к концу XX столетия численность населения будет составлять 400 миллионов русских и порядка 70 миллионов немцев. Остальные народности существенно уступят. Начнется интенсивное освоение Сибири и земель, примыкающих к Монголии.

Пока все было по лекциям. Никаких сюрпризов.

– И что произошло? – ласково подбодрила собеседницу Коренева.

– Двадцатый век, – едва ли не с ужасом выдохнула Наташа. – Две мировые войны, гражданская, коллективизация, диктатура, репрессии, церковные гонения, нравственная угнетенность, поголовное пьянство, моральный отказ многих граждан от деторождения.

Когда незачем жить, вымирают. Какой смысл приводить младенцев в такой мир?

– Какие две демографические теории в первой четверти XXI века вступили в столкновение?

Наташа быстро опустила глаза в недосягаемое для преподавателя пространство под столом. Видимо, там лежала шпаргалка.

– Ефим Фридман, известный журналист, вывесил в информационной сети статью «Генетический мусор». Его рассуждения состояли в том, что международному сообществу следует признать геноцид в отношении русских, совершившийся в первой половине XX века. Этот геноцид был направлен на наиболее образованных, состоятельных и трудолюбивых. В результате в живых остались только бедные и неграмотные. Население нашей страны состоит из их потомков.

Елена Николаевна прервала девочку жестом. Она заметила, что ее друг все это время смотрел под стол. Значит, примерно представлял, что говорить дальше.

– Коля?

– Первая теория вызвала множество споров именно благодаря своей медийности. Для внедрения второй в массовое сознание потребовались усилия интернет-сообщества, поддержка правительства и солидарная симпатия граждан. Она принадлежала доктору медицинских наук Петру Сергеевичу Марычеву, директору Центра акушерства города Москвы. Он заявил, что на основании генетических данных следует говорить об «избирательной выживаемости» в XX веке. То есть сумели сохранить себя и свои семьи наиболее приспособленные, именно они зацепились за жизнь и передали свою наследственность потомкам. В тот момент многие полезные гены находились в спящем состоянии, а сам этнос был до крайности истощен.

– Покажите шпаргалку, – потребовала Елена Николаевна. – А то вы говорите как по писаному.

Очень пристыженная парочка вынула свою «домашнюю заготовку». Профессор не могла взять ее в руки, но даже на расстоянии, в виде голограммы, та восхищала. Целая пачка листиков, исписанных мелким девичьим почерком и умело распределенных по темам, – маркирование заглавий цветом и заклеивание прозрачной лентой, чтобы удобнее было брать. Явно мужская рука.

Если поставить им на двоих четверку, то как раз выйдет по паре. Но Елена Николаевна поощряла и насаждала шпаргалки. Так легче запоминать.

– Коля, быстро, какие способы выхода из кризиса были избраны? И идите уже с хорошими отметками.

Дети обрадовались и заверещали, перебивая друг друга.

– Этническая незамкнутость как фактор самосохранения. Способность принимать в себя целые народы и отдельных представителей чужих национальных групп. Поощрение рождаемости…

– А какая теория правильная? – поддразнила Коренева.

«Твигсы» застыли. Они честно не знали. А врать не хотели. Очень приятно чувствовать себя человеком, пережившим все прошлые беды без потерь. Но и в горьких словах Фридмана была своя обидная логика.

– Если бы Ефим Иосифович был прав, – протянула Елена, – мы не смогли бы принимать и растворять другие народы, абсорбировали бы нас. – Коренева помедлила. – Но удар был нанесен страшный. Поэтому и оказался неизбежен приток чужой – теперь уже родной для нас – крови.

* * *

Она сделала студентам знак: идите – и те с облечением отключились.