Читать книгу "Прощание с Доном. Гражданская война в России в дневниках британского офицера 1919-1920 - Хадлстон Уильямсон"

Хотя эта акция не прибавила нам популярности, я уверен, от этого наша последующая работа стала намного проще.

При отплытии из Салоников мы не досчитались одного из нашей группы – капитана Стентона из 7-го драгунского полка, который появился на причале, когда корабль был уже в 10 метрах от него, и, сохраняя невозмутимость до безразличия в испытанной кавалерийской манере, остался на месте. Но к нам присоединился ряд офицеров и других военнослужащих 47-й эскадрильи Королевских ВВС, которым предстояло подключиться к авиационной части миссии.

В Константинополе мы бросили якорь примерно в 11 часов утра, и нам сообщили, что отплытие назначено на вечер того же дня. К счастью, у меня была почта для генерал-майора сэра Тома Бриджеса, главы британской миссии в Константинополе, а потому я смог отправиться на берег на катере офицера береговой службы. Я встретил генерал-майора Онслоу, под чьим командованием служил в 1910 г. в Ирландии, и попытался выудить от него и его штаба хоть какую-то информацию о силах Деникина.

– Деникин? – услышал я в ответ. – Это те еще типы!

– И что вы можете мне рассказать о них? – спросил я.

– Не так уж много. Не очень похоже на родословную нашей страны.

– Почему?

– Вам надо их увидеть!

Налицо было явное безразличие, а то и сопротивление любому действию, которое могло быть предпринято британской миссией на юге России. Никто ничего не знал, никто, казалось, не хотел ничего понимать, и никто ни о чем не заботился. Тем не менее я добился, чтобы мне переслали несколько учебных пособий, справочников и другую литературу, которая никому уже не была нужна, но мне, я знал, она понадобится, когда я начну артиллерийское обучение русских офицеров.

Из-за изрядного количества турецких мин, все еще плававших у побережья Черного моря, нам потребовалось два дня неспешного пути, пока мы добрались до Варны. Это здесь, в Варне, в 1854 г. британские полки, направлявшиеся на войну в Крым, впервые столкнулись с холерой, которая, превратившись в эпидемию, потом опустошала их ряды, но в 1919 г. это был чистый и опрятный морской порт. Французские и британские войска там исполняли оккупационные функции, но единственными носившими оружие людьми были сами болгары, которым союзники поручили самим поддерживать порядок в городе.

Из Варны мы направились через Черное море в субтропический Батум и прибыли туда рано утром, оказавшись, как это часто бывает, окутанными пеленой тумана, да к тому же в неподвижном воздухе стоял тяжелый запах нефти с нефтеперегонных заводов. Тут нам пришлось найти приют в офицерской гостинице для путешественников, чтобы дожидаться момента, когда будет следующий пароход, который возьмет нас в Новороссийск.

Последнюю неделю апреля 1919 г. ситуация в Батуме была крайне сложной. Все союзники обладали здесь внушительными войсковыми отрядами для охраны порта и для того, чтобы не дать, насколько возможно, многочисленным местным фракциям хватать друг друга за горло. Его огромное значение заключалось в его расположении на западной оконечности нефтяной трассы из Баку, а население Батума носило чрезвычайно смешанный характер, при этом доминировали грузины, татары и армяне.

Там также было много военнопленных офицеров из турецких армий Кавказского фронта, которые заполняли две лучшие гостиницы и, похоже, жили в заметном комфорте и свободно. Штаб британских войск, занимавших территории к югу от Кавказских гор, находился в Тифлисе, столице Грузии, и его функции по поддержанию общественного порядка в городе исполнялись без труда, потому что из-за своих собственных семейных конфликтов местные жители понимали, что сами поддерживать порядок они не в состоянии, и были крайне благодарны британцам за то, что те взяли на себя эту работу. Тем не менее после наступления темноты по соседству с причалами часто раздавались выстрелы, и это было не самое безопасное место для прогулок.

Нам не очень нравилась офицерская гостиница, поэтому мы договорились, что останемся в своих каютах на Seangbee и будем закупать продукты на берегу, а поскольку за английский фунт сейчас давали 80 рублей по сравнению с 10 рублями до войны, то можно было жить весьма недурно. Однако в течение последних двух лет город был охвачен периодическими эпидемиями тифа, и все еще сохранялись значительные очаги болезни. Ею действительно заразились два или три британских офицера, а люди на базарах и в бедных районах жутко от нее страдали. После наступления темноты появились две повозки, их кучера что-то пробормотали, и если б их спросили, зачем они здесь, ответ был бы: «За мертвецами».

Шел проливной дождь, и висел туман, что не улучшало нашего настроения, потому что мы без успеха стремились разузнать, что происходит внутри России. Среди нас мало кто говорил по-русски, а те, кто мог читать на этом языке, пользовались огромным спросом для перевода газет.

Зайдя в гостиницу, мы встретили турецкого военного преступника Нури-бея, брата пресловутого Энвер-паши, которого обвиняли в организации резни тысяч армян. Он находился под стражей, состоявшей из одного британского офицера и нескольких пенджабцев, но ему была предоставлена значительная свобода. У него была приятная внешность, он великолепно говорил по-английски и сдружился со многими британскими офицерами, на которых очень любил рисовать скетчи. Год спустя он сбежал во время прогулки, когда его охраняли лишь один британский офицер и два индийских солдата. Он присоединился к Мустафе Кемалю – впоследствии Кемалю Ататюрку, – возглавлявшему турецкое национальное движение в Малой Азии, и развлекался тем, что рассылал напыщенные послания, в которых обещал новую резню.

У нас было вполне достаточно времени, чтобы увидеть в Батуме столько, сколько нам хотелось, пока из Константинополя не пришел сторожевой корабль его величества Chalkis с приказом забрать весь британский персонал, дожидающийся переброски в Новороссийск. На борту мы встретили еще одного офицера из Константинополя, направлявшегося в военную миссию. Капитан Лэмкирк, кавалер орденов «За боевые заслуги» и Военного креста, был британским офицером русского происхождения, прослужившим в российской авиации сухопутных войск и в пехоте, за отвагу дважды награжденным Георгиевским крестом. Он поступил на британскую службу в то время, когда генерал Данстервиль – прообраз киплинговского Сталки – и генерал Баратов действовали рука об руку в Северо-Западной Персии, и сопровождал экспедицию в Красноводск для оказания помощи некоторым меньшевистским – или правым, то есть антибольшевистским, – элементам в их отпоре красным, пришедшим с Урала. Теперь его откомандировали в британскую военную миссию для разведывательной работы, поскольку он был блестящим русским лингвистом, хотя его двойственные корни и делали его весьма сомнительной личностью.

После двух дней пути по крайне бурному морю мы пришли в Новороссийск и были высажены на берег больше со скоростью, чем с комфортом, и столкнулись с проблемой поиска жилья в городе, в котором как будто никого не было. При наличии всех войск, которые там были, комнаты и дома сдавались в аренду и субаренду, а потом и в суб-субаренду, пока уже никто не понимал, кто там живет, и было практически невозможно отыскать квартиру.