Читать книгу "Шейх Мансур - Алаудин Мусаев"

3

Впервые с проповедями Мансур выступил в феврале или начале марта 1785 года у себя в ауле Алды. Чтобы предстать перед жителями родного селения избранником Аллаха, имаму Мансуру, как и другим известным предводителям народа в прошлые века (например, его современнику Емельяну Пугачеву), необходимо было поразить воображение суеверных и легко увлекающихся соплеменников знаками особой избранности, принадлежности к людям высшего порядка и божественного призвания. Его сторонники были убеждены в способности имама творить чудеса и в том, что сам Всевышний вещает через его уста во время пророческих откровений.

«Чеченцы разно говорят о средствах, предпринятых Ушурмою к возбуждению их фанатизма, — сообщает Али-Солтан. — По рассказам родных его, ночью привиделось ему во сне, что он был поднят ангелами с земли на небо, узрел чудесное сияние и закричал: “Аллах велик!” Поутру Ушурма объявил братьям своим, что в этот день умрет и снова отправится на небо, где должен окончательно определиться путь его. Он просил не погребать его до следующего утра, потому что через сутки он вернется к жизни. После чего, правда, лег и сделался как бы мертвым. Так пробыл он без дыхания и движения целый день и ночь, а утром восстал — к великому удивлению родных, окружавших его».

«Рассказывают также, — говорит Али-Солтан в другом донесении, — что с Ушурмой случались припадки падучей болезни, которая среди простого народа почитается признаком божьего вдохновения. Он внезапно ослабевал и падал на землю, прямо среди своих слушателей. Его относили на кровать, с которой он, пролежавши как бы мертвым часа три, поднимался и обращался к сородичам своим с пророческими созерцаниями».

В то время многие жители аула стали интересоваться видениями новоявленного имама. Рассказывали о том, как к Ушурме во сне явились двое на чудесных летающих лошадях и стали звать его во двор. Ушурма проснулся и велел жене узнать, кто они и откуда, и пригласить в дом. Жена же, увидев верховых, сильно удивилась тому, как могли они попасть к ним во двор, ворота которого были заперты. Воротясь к мужу, она сообщила, что во дворе действительно находятся два всадника, но не говорят, кто они и откуда. Когда же Ушурма вышел навстречу гостям, чтобы принять их со всем положенным гостеприимством, они приветствовали его: «Салам алейкум, имам!»

Всадники напомнили, что не первый раз являются к нему, но только теперь сообщили, что присланы пророком Мухаммедом по велению самого Аллаха. Присланы потому, что народы горские вошли в заблуждение и не исполняют закона, данного им пророком. Теперь он, новый имам, должен учить и увещевать людей, донося до них закон Мухаммеда, с тем чтобы они оставили свои заблуждения. Когда же Ушурма усомнился, что люди станут слушать его и повиноваться, ему ответили, чтобы он не боялся и говорил, что ему во всем помогает сам Аллах. Всадники сказали также, что с этого времени его будут звать «имам Мансур».

После этого всадники исчезли.

Ушурма три дня провел в посте и молитве, а затем передал свое видение братьям. Он также сказал им, что безверие и закоренелые пороки, склонность к грабежам и убийствам губят некоторых чеченцев и готовят им осуждение в будущей жизни небесной; что властью, данной ему Аллахом, он должен уберечь своих близких и соотечественников от указанных пороков. Отныне он будет наставлять их на путь истинного закона и тем самым отвратит от гнева Божьего.

Родственники пытались убедить Ушурму не передавать посторонним виденный им сон, говоря ему: «Если люди не поверят тебе, нам всем будет стыдно». Когда же имам заявил, что он не в силах молчать, ибо может оттого умереть, родственники разрешили ему собрать народ. Ушурма стал созывать людей. Когда собрались все жители деревни, он рассказал им о происшедшем с ним прошлой ночью, громко прославляя пророка Мухаммеда.

«До объявления имамом и шейхом, — сообщал 8 марта 1785 года Али-Солтан, — Мансур три ночи молился Богу, с плачем выговаривая своим родственникам, что по непостоянству иных чеченцев в рассуждении смертоубийств и грабительства они погибают или осуждаются в будущем вечному мучению». После трех суток, в течение которых родственники удерживали Ушурму от пророчеств, «оный взошел на мечеть, созвал всех к богомолью. И как народ собрался великим количеством, то оный увещевал всех тут предстоящих, дабы они отстали от всех злых предприятий, и кто с кем имеет ссору и кровную вражду, примирились бы. А равно вина и водки бы не пили, табаку не курили, подавали милостыню и наблюдали закон Мохаметов. Произнеся сию проповедь, ушел в свой дом, куда и все скопище народное за ним пошло. По приходе приказал зарезать двух баранов. Оное раздал тут всем предстоящим, чем тот день и окончился». На другой день Мансур взял одного из двух своих волов, вышел с ним на кладбище и трижды обвел вокруг могил. Потом отвел домой и там зарезал, отдав половину мяса беднякам, а другую — детям, пожелавшим учиться грамоте.

«С коего времени, — сообщает далее Али-Солтан, — разнесся повсюду слух о нем и собирается великое количество людей. И всякий день приводят к нему скотину, которую раздает бедным да и сам с родственниками из нее же питается… Ведомо здесь всем, что из близких его одного человека в прошлых годах убил горский житель. За то, по закону канлы, должен был отвечать жизнью своей. Но он, Ушурма, принудил мать и всех родственников сие упустить и с убийцею помириться. Смотря на то, и другие тому последовали. Стараются теперь делать все по его повелению. Вино и водку не пить и табаку не курить. Жители деревни Алдынской, да и многие приезжие, кои только у него побывают, все предаются его учению. Так они разбойные набеги и воровство, что прежде почиталось за удачу, ныне оставили в пренебрежении и от того уклоняются».

Так имам Мансур приступил к своим проповедям.

Вдохновенными речами он склонил на свою сторону не только простых односельчан, но и трех алдынских хаджи, считавшихся в народе праведниками. Одного из них, Бутыку-Хаджи, он послал в Мекку с письмом, сообщающим о своих видениях. «Жить после того Мансур стал замкнуто и уединенно, — сообщал Али-Солтан. — Под домом его сделана землянка весьма крепкая, где он ночует. Караул из его родственников никого туда не допускает. Еду ему приносит жена. Ни из чьих рук не берет еду и питье, кроме как от оной. Вокруг же дома для безопасности Ушурма содержал из преданных ему людей — своих учеников-мюридов — верную стражу из пятидесяти человек. У ворот их было двадцать, а на дворе пятнадцать. Кроме того, жители селения Алды оберегают путь, ведущий к русской границе».

Известно, что Мансур выходил к людям в поражающем фантазию простых горцев костюме, чем производил сильное впечатление. Старшины Алды доносили царским властям: «В ауле оказался один человек, оделся в разноцветное платье такое, что на свете никогда не видали, и речами смущает народ». Действительно, как докладывали агенты, на третий день после первой проповеди «имам Мансур сшил себе платье из разноцветных шелковых лоскутков, доставленных ему приверженцами. Он признал нужным, чтобы несколько человек из ближних его были одеты подобно ему, дабы христиане не могли узнать его, и тотчас двадцать мюридов исполнили его волю. Также имам теперь показывался народу не иначе как под покрывалом — зеленой шалью. В это же время он завел свое собственное знамя».