Читать книгу "Победитель - Дэвид Бальдаччи"

Лу-Энн огляделась вокруг. Она всегда отличалась наблюдательностью и, будучи предметом вожделения многих мужчин, обыкновенно изучала конфигурацию каждого места, куда попадала, — хотя бы для того, чтобы определить кратчайший путь к отходу.

Оторвавшись от анкеты, Джексон увидел, что его посетительница внимательно рассматривает кабинет.

— Что-то не так? — спросил он.

— Странно тут как-то.

— Боюсь, я не понимаю.

— Странный у вас кабинет, вот и всё.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, тут нет ни часов, ни корзины для мусора, ни календаря, ни телефона. Конечно, я не работала в таких местах, где все ходят в галстуках, но даже у Рыжего в кафе на стоянке есть календарь, и телефон у него постоянно занят. И дамочка в приемной, она понятия не имеет, что к чему. Черт возьми, с трехдюймовыми ногтями печатать на машинке ей было бы очень непросто!

Перехватив потрясенный взгляд Джексона, Лу-Энн поспешно прикусила язык. В прошлом язык уже не раз навлекал на нее беду, а запороть это собеседование она не имела права.

— Я вовсе не хотела вас обидеть! — поспешно сказала Лу-Энн. — Это я просто так, немного нервничаю, только и всего.

Какое-то мгновение губы Джексона беззвучно шевелились, затем скривились в угрюмую улыбку.

— Вы очень наблюдательны.

— У меня два глаза, как и у всех, — очаровательно улыбнулась Лу-Энн, спеша вернуться к безотказному средству.

Не обращая внимания на ее взгляд, Джексон принялся перебирать бумаги.

— Вы помните условия работы, которые я назвал вам по телефону?

Лу-Энн сразу же снова стала деловитой.

— Сто долларов в день в течение двух недель, далее, возможно, еще несколько недель за ту же оплату. Сейчас я работаю до семи утра. Если ничего не имеете против, мне бы хотелось заниматься этим в первой половине дня. Как насчет двух часов? И ничего, если я буду приносить свою малышку? Она в это время как раз спит, так что никому не помешает. Вот вам крест!

Лу-Энн быстро нагнулась, подобрала с пола связку ключей и вернула их Лизе. Та поблагодарила мать громким кряхтением.

Встав, Джексон сунул руки в карманы.

— Всё в порядке. Всё в полном порядке. Вы — единственный ребенок, и ваших родителей нет в живых, правильно?

Лу-Энн вздрогнула, удивленная такой резкой сменой темы разговора. Поколебавшись, она кивнула, прищурившись.

— И уже почти два года вы живете вместе с неким Дуэйном Харви, временно безработным, не имеющим профессии, в фургоне на западной окраине Рикерсвилла.

Перечисляя все эти сведения, Джексон внимательно смотрел на Лу-Энн. Он не ждал от нее подтверждения. Почувствовав это, она лишь молча выдержала его взгляд.

— Дуэйн Харви является отцом вашей дочери Лизы, возраст восемь месяцев, — продолжал Джексон. — Вы бросили школу после седьмого класса и с тех пор сменили несколько низкооплачиваемых работ; полагаю, все эти места можно достаточно точно описать как бесперспективные. У вас необычайно привлекательная внешность, и вы обладаете поразительной живучестью. Благополучие дочери для вас на первом месте. Вы отчаянно желаете переменить условия своей жизни — и так же отчаянно желаете оставить мистера Харви в далеком прошлом. В настоящий момент вы гадаете, как добиться всего этого, не имея необходимых финансовых средств. Вы чувствуете себя в тупике, и на то есть основания. Мисс Тайлер, вы определенно зашли в тупик. — Джексон пристально посмотрел на нее.

Вспыхнув, Лу-Энн поднялась на ноги.

— Черт возьми, что здесь происходит? Какое вы имеете право…

— Вы пришли сюда, — нетерпеливо прервал ее Джексон, — потому что я предложил вам такие деньги, каких вы никогда не зарабатывали. Разве не так?

— Откуда вам все это известно? — возмущенно спросила Лу-Энн.

Прежде чем ответить, он, скрестив руки на груди, смерил ее взглядом.

— В моих интересах узнать все возможное о том, с кем я собираюсь иметь дело.

— Какое отношение информация обо мне имеет к опросам, рейтингам и всему подобному?

— Самое непосредственное, мисс Тайлер. Для того чтобы оценивать любое мнение по какому-либо вопросу, мне необходимо знать самые сокровенные подробности о том, кто это мнение выражает. Кто вы такая, что вы собой представляете, что вы знаете. И чего не знаете. Что вам нравится, что не нравится, ваши предрассудки, ваши слабые и сильные стороны. Такие есть у всех нас, в той или иной степени. Одним словом, если я не буду знать о вас всё, то не выполню свою работу. — Встав из-за стола, Джексон уселся на краешек. — Извините, если обидел вас. Иногда я бываю излишне резким. С другой стороны, я не хотел напрасно отнимать у вас время.

В конце концов гнев в глазах Лу-Энн погас.

— Ну, наверное, если выложить все так…

— Да, мисс Тайлер. Можно я буду называть вас Лу-Энн?

— Это мое имя, — резко ответила она, опускаясь на стул. — Что ж, я тоже не собираюсь отнимать у вас время, поэтому как насчет часов работы? Первая половина дня вас устраивает?

Быстро вернувшись на место, Джексон уставился на стол, медленно потирая руками его растрескавшуюся поверхность. Когда он поднял взгляд, выражение его лица стало еще более серьезным, чем было считаные мгновения назад.

— Лу-Энн, вы когда-нибудь мечтали о том, чтобы стать богатой? Я имею в виду, такой богатой, какой вы не видели себя в самых смелых мечтах. Такой богатой, что вы с дочерью могли бы делать буквально все, что только пожелаете. Вы когда-нибудь мечтали о таком?

Лу-Энн хотела было рассмеяться, но осеклась, взглянув ему в глаза. В их глубинах не было ни веселья, ни неуверенности, ни сочувствия, лишь сильное желание услышать ее ответ.

— Да, черт возьми! А кто не мечтал?

— Что ж, смею вас заверить, те, кто уже баснословно богат, редко мечтают о таком. Однако вы правы, большинству остальных людей в какой-то момент приходят подобные мечты. И все же практически никому не удается осуществить их. Причина проста: они не могут.

— Но сотня долларов в день — это тоже неплохо, — обворожительно улыбнулась Лу-Энн.

Почесав подбородок, Джексон кашлянул, прочищая горло, и спросил:

— Лу-Энн, вы когда-нибудь играли в лотерею?

Удивившись этому неожиданному вопросу, женщина тем не менее с готовностью ответила:

— Время от времени. У нас все так делают. Хотя это удовольствие может стать весьма дорогим. Дуэйн играет каждую неделю, порой спускает половину своей зарплаты — когда у него случается зарплата, что бывает редко. Он убежден, что непременно выиграет. Каждый раз ставит на одни и те же числа. Говорит, что увидел их во сне. А я скажу, что он просто непроходимо туп. А что?

— Вам когда-нибудь приходилось играть в Национальную лотерею?