Читать книгу "Перелом. От Брежнева к Горбачеву - Олег Гриневский"

Однако дальше этого дело не пошло. То ли КГБ с Международным отделом плохо работали, то ли по какой другой причине, но широкие народные массы Европы «вздыбиться» так и не пожелали. Больше того, размещение советских СС— 20 еще сильнее укрепило сцепку между США и Европой, хотя одной из главных целей задуманной акции было эту сцепку порвать.

В октябре 1980 года в рамках женевских переговоров по Ограничению ядерных вооружений в Европе (ОЯВЕ) началась упорная тяжба по оружию средней дальности. Вели её две яркие личности, которые оставили заметный след в истории дипломатии — послы Юлий Квицинский с советской стороны и Поль Нитце с американской –»Квиц» и «Дед», как называли их между собой переговорщики в Женеве.

Но, похоже, их усилия были обречены –позиции сторон с самого начала были диаметрально противоположными. Советский Союз предлагал ликвидировать всё ядерное оружие в Европе как средней дальности, так и тактическое. Причём не только ракеты, но и самолёты. И не только у СССР и США, но также у Англии и Франции.

Ну а американцы шли в Женеву с так называемым рейгановским нулём: ликвидировать в глобальном масштабе все советские ракеты средней дальности — и старые, и новые. За это они всего лишь обещали не размещать в Европе свои Першинги и крылатые ракеты наземного базирования. А о ядерном оружии Англии и Франции не может быть даже речи. Иными словами, ноль советских средних ракет и ноль сокращений со стороны НАТО.

Как прокомментировал это предложение ироничный Квицинский: «себе бублик, а нам — дырку от бублика». Впрочем, Нитце мог бы характеризовать советские предложения точно таким же образом. Европа после их реализации оставалась бы перед лицом мощных обычных вооружённых сил Советского Союза, которые во много раз превосходили обычные силы НАТО.

Чем знамениты эти женевские переговоры, так это установлением доверительного контакта между главами обеих делегаций — Квицинским и Нитце. Летом 1982 года во время «прогулки по лесу» в горах около Женевы они обсуждали компромисс, который на свой страх и риск рекомендовали правительствам. Не получилось. Москва и Вашингтон его отвергли. Как рассказывали в МИДе, Андропов назвал Квицинского наивным человеком, который переоценивает готовность американцев к договоренности.

А время шло. Советский Союз делал некоторые подвижки, но положения дел они не меняли. Чем ближе приближалась осень 1983 года, тем яснее становилось, что размещение американских ракет дело неизбежное. Разведка докладывала, что подготовка к их развертыванию идет полным ходом, а в европейских странах их будут даже приветствовать.

И тут наступило протрезвление. Военные забили тревогу. Оказалось, что появление американских ракет в Европе это не просто арифметическая добавка к уже существующему ракетному потенциалу США, а качественное изменение стратегической ситуации в их пользу.

Устинов сетовал: подлётное время ракет Першинг составляет 6 минут и за этот срок трудно принять ответные меры. Но Першинг— 2 ракеты высокоточные. Их боеголовки способны проникать на глубину 70 — 100 метров и там производить ядерный взрыв. А как сказано в документе Пентагона «Директивные указания по строительству вооружённых сил США», они будут нацелены прежде всего на органы государственного и военного управления СССР, а также на советские межконтинентальные баллистические ракеты и другие стратегические объекты.

Короче говоря, в Москве посчитали, что эти ракеты могут дестабилизировать всю стратегическую ситуацию, обладая не только обезоруживающими, но и обезглавливающими возможностями. Теперь военные стали говорить, что дальность пуска американских Першингов позволяет поражать советские объекты до рубежа Волги. Они могут уничтожить порядка 65% потенциальных военных и гражданских целей в западной части СССР.[7] И особое беспокойство вызывало судьба Москвы.

В общем, дошло, наконец, что с размещением Першингов мы можем сильно проиграть, хотя сами спровоцировали их появление в Европе.

Тогда Кремль пошёл на робкий поиск компромисса. Последовали невнятные предложения о сокращении советских средних ракет, если только Першинги не будут размещаться в Европе. Но этого уже было мало. Наконец, 26 августа 1983 года Андропов предложил демонтировать все ракеты СС— 20, превышающие число английских и французских ракет. Он заявил, что эти демонтированные ракеты будут уничтожены, а не переведены в Азию. Это было по сути то, что предлагал канцлер Шмит летом 1979 года.

Но... было уже поздно. 31 августа 1983 года советский истребитель сбил корейский пассажирский Боинг над Сахалином. Началась истерия, и было не до переговоров. 29 сентября Андропов публично заклеймил милитаристский курс США и обвинил Рейгана в «крайнем авантюризме». Это андроповское заявление красной нитью пронизывает вывод: пусть ни у кого не будет иллюзий — при нынешней администрации в Белом доме улучшений отношений с Советским Союзом быть не может.[8]

Об этом в своё время писалось немало... Но мало кто знает, что в ночь с 25 на 26 сентября в советских ракетных космических частях была объявлена тревога и они были приведены в боевую готовность. Как оказалось, тревога была ложной.

СУДЬБА МИРА РЕШАЛАСЬ В КУНЦЕВО

В общем, в Москве сомнений не было — Вашингтон стремится изменить баланс сил в свою пользу. А что потом? Совершит внезапное ядерное нападение?

И тут, как бы для того, чтобы раздуть сомнения и страхи, гулявшие за кремлёвскими стенами, грянули одна за другой две речи президента Рейгана. Сначала, — это было 8 марта 1983 года, — он объявил Советский Союз «империей зла». А две недели спустя, провозгласил создание противоракетного щита над Америкой, чтобы оградить её от этой злокозненной империи.

В Москве ломали голову, почему политика Вашингтона совершает такие головокружительные кульбиты. Ведь незадолго до этого, 15 февраля, президент пригласил советского посла А.Ф. Добрынина и почти два часа, — необычайно много для Рейгана, — беседовал с ним, предлагая установить хорошие, рабочие отношения с Москвой. Как можно серьёзно относиться к этому предложению американского президента, когда одновременно он публично объявляет Советский Союз «империей зла»? Как совместить его предложение начать переговоры по сокращению ядерных арсеналов с заявлением о необходимости создания новых технологий, которые подрывали бы основу военного могущества СССР?

Я только что вернулся из очередной муторной поездки по Ближнему Востоку и ознакомился с сообщением ТАСС, где излагалась речь Рейгана, в которой он провозгласил Стратегическую Оборонную Инициативу (СОИ), известную ещё как программа «Звёздных Воин». Она была сформулирована в весьма общих и расплывчатых выражениях, вызвавших кучу сомнений, — а что в действительности имеет ввиду американский президент?

Начиналась эта речь с постановки казалось бы простого вопроса: что лучше — спасти людям жизнь, или отомстить за их гибель? Ответ, разумеется, напрашивался сам собой. И в соответствии с ним Рейган извещал, что США «приступают к программе, призванной защитными средствами противостоять угрозе ракетного нападения». Он призывал американских учённых, создавших ядерное оружие, «вооружить США средствами, которые сделали бы теперь это оружие бесполезным и устаревшим». Для этого де существует промышленная основа, созданная великими технологическими открытиями американской науки.[9]