Читать книгу "Морена - Александр Афанасьев"

Он первым соскользнул с пирса, профессионально, совсем без всплеска, тут же вынырнул, удерживаясь на месте одними ластами — и протянул ей руку. Она взяла его за руку, и смело соскользнула вниз… тело под гидрокостюмом ожгло холодом — но она справилась, и страх ушел, а вместе с ним и ощущение холода. Он показал — глубоко не погружайся — и они медленно поплыли в паре метров от поверхности, наслаждаясь одиночеством. Одиночеством вдвоем…

Чувство к нему было таким, что она забыла все, что было до него… лживого алкоголика-отца, истеричную, издерганную мать, жестоких ублюдков, которые или били ее или пользовались ей или и то и другое. Она знала, что он намного старше, что, скорее всего у них так и не будет детей (хотя она пыталась), что, скорее всего будущего нет — но настоящее ее вполне устраивало, и она даже не хотела думать о том, что будет в будущем.

Если бы не шрам, который она обнаружила прошлой ночью. Шрам, который напомнил ей то, что она не хотела помнить — кто он на самом деле. Она боялась за то, что его однажды убьют или арестуют.

И сказка кончится…

Он показал, что в баллонах кончается кислород — и они медленно поплыли обратно к пирсу.

* * *

— Знаешь, мне так хорошо с тобой… — сказала она по-русски.

Он ничего не ответил, делая что-то со своим аквалангом. Она обняла его, прижалась… и пальцы сами нащупали шрам.

— Откуда это? — спросила она.

Он не ответил.

— Мне плевать кто ты. Я не хочу знать, куда ты уезжаешь. Я просто боюсь, что однажды ты не вернешься. И я останусь одна.

— Так и будет… — сказал он, — рано или поздно так и будет.

…

— Ты знаешь, кто я. Ты одна из немногих, кто это знает.

— Ты хороший человек. Ты меня спас. Хотя мог бы пройти мимо. Или…

— Убить… — жестко усмехнулся он, — я убийца. Это так и ничего с этим не поделать. Я убивал людей. И продолжаю убивать.

— Почему же ты не убил меня?

…

— Почему ты меня тогда спас? Мог бы убить.

Она отпустила его, отступила на пару шагов. Трехмиллиметровый гидрокостюм анатомически обрисовывал ее фигуру. Она знала, что это его заводит — как завело бы любого мужчину. Но он только усмехнулся, а в глазах его была грусть и какая-то горечь.

— Глаза у тебя зеленые. Ведьмины. Ты меня околдовала.

— Я хочу быть такой же, как и ты, — решительно сказала она.

— Зачем тебе это?

— Многие убивают. На моих глазах убили человека… просто от скуки. Просто потому, что нечего было делать, просто потому, что хотелось посмеяться… посмотреть, как умирает человек… я видела все это. Они и нас заставили стрелять.

…

— А ты не такой. Ты если и убиваешь, то ради добра.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю и всё.

Он отвернулся, и какое-то время смотрел на воду, потом — сел на причал, спустив в воду ноги. Она не решилась подойти ближе.

— Много лет назад… давно… далеко… была страна. Страна, в которой жили не то чтобы плохо… но не так хорошо, как хотелось бы. Не так. Многим это не нравилось. Они начали взрывать и убивать.

…

— Потом началась война, которую эта страна проиграла. Потом еще одна — на сей раз гражданская.

…

— Мои предки вынуждены были бежать — как и многие другие. Бежали в Югославию, Францию, Германию, Испанию. Бежали в чужие страны, потеряв родных, часто они были озлоблены на весь мир… можешь представить, сколько ненависти скопилось в этих людях. Они искали способы выплеснуть ее…

…

— Мой дед сотрудничал с французской разведкой. Он рассказывал мне, как они пытали и убивали коммунистов в Алжире и в Кохинхине. Во времена де Голля они тоже самое делали во Франции… тогда были плохие времена… совсем плохие. Потом они бежали сюда и делали это уже здесь. Пытали, убивали. Их дикий поход против коммунизма продолжался всю жизнь. И меня — тоже научили убивать. Правда, я убивал в другом месте — и в интересах другой страны. А теперь я продолжаю этот поход.

Она присела рядом. Солнце уже садилось и блики на воде из серебристых становились кроваво-красными.

— Но ты же в душе не убийца.

…

— Говори что хочешь, но я это чувствую. У тебя душа добрая.

Он смотрел на нее — ребенка, которого он не смог бросить тогда и не мог бросить сейчас. Никто больше не верил в него так, как верила она.

— Я дам тебе почитать книгу… точнее дневник. Дневник моей прабабушки. Прочитаешь, а потом решай. И что бы ты ни решила…

Он поднялся сам, и поднял ее.

— Пошли. Солнце уже садится…

* * *

По дороге домой она задала вопрос, который не задала там, на пирсе.

— Георгий… а страна… как называлась та страна.

— Это была Россия…

Она почти ничего не знала о стране под названием Россия, кроме того что она лежит рядом с Украиной. После того, как Украина отделилась, все упоминания о совместной истории из украинских школьных учебников были тщательно вымараны.

Да и не было у нее времени читать учебники…

* * *

На то, чтобы прочесть дневник, никогда и нигде не издававшиеся воспоминания, у нее ушло несколько дней. Это была история, в чем-то похожая на историю ее самой — история молодой женщины, совсем почти ребенка, унесенного вихрем жестокой войны, выброшенной на совершенно незнакомую ей чужбину и вынужденную выживать там — каждый день и каждый час. Месяцы и годы войны со всем окружающим миром.

Прочтя, она подошла к нему и сказала, что все решила. И решение ее — не сможет изменить никто и ничто…

Еще через год, уже многому научившись — она выбрала себе псевдоним. Оперативный псевдоним, он должен был быть у каждого в организации. Псевдоним был Морена — по названию одного из четырех озер в окрестностях Сан-Карлос де Барилоче. Так же в древнеславянской мифологии — звали богиню зимы и смерти…

20 марта 201… года. Маамельтейн, Ливан

Друзские казино в Ливане — по меркам таких признанных центров игорной индустрии как Лас-Вегас или Макао, который превосходит Лас-Вегас по обороту ровно в шесть раз — так, скромные середнячки, довольно убогие как по набору предлагаемых развлечений так и по количеству вложенных в них денег. Но это единственное место на Ближнем Востоке, где можно играть — и потому Ливан — перекресток миров. Здесь встречаются и заключают сделки, здесь за одним столом можно встретить израильтянина и командира Хезбаллы которые будут всеми силами скрывать свое инкогнито, наконец — количество проституток на один квадратный метр тут едва ли не максимальное в мире. Как иранские шииты едут отрываться в Армению и Туркменистан, а афганцы и китайские мусульмане-уйгуры в Кыргызстан — так весь суннитский Ближний Восток едет сюда. И каждый находит то, за чем он приехал.