Читать книгу "Роковой выбор - Виктория Холт"

– Они бы отняли вас у меня. Или… они не позволили бы нам встречаться часто. Отнять у меня… моих собственных детей… они говорят, что я не должен… что я не могу воспитывать вас… и все потому, что я постиг истину.

Я мало что поняла в его словах, но мысль, что, возможно, больше не смогу его видеть, потрясла меня. Он увидел мою тревогу и снова стал тем любящим отцом, какого я всегда знала.

– Успокойся, успокойся!.. Я напрасно напугал тебя. Нечего бояться. Я буду видеться с тобой, как обычно. Я соглашусь на все, только бы они не отняли тебя у меня.

– Кто может отнять меня у вас? Король, мой дядя?

– Он говорит, что это было бы для блага государства… ради мира. Он говорит, почему я не могу держать все это про себя? Зачем я выставляю свою веру напоказ? Но ты не должна беспокоить свою маленькую головку…

– У меня не маленькая головка, – сказала я твердо. – И я хочу ее беспокоить.

Он засмеялся и неожиданно изменил тон:

– Это пустяки… это все пустяки. Епископ Комптон приедет, чтобы наставлять вас в вере, которой вы должны придерживаться в соответствии с законами и распоряжением короля. Вы должны слушать епископа и быть добрыми детьми англиканской церкви. Комптон и я никогда не были друзьями, но это не имеет значения. Он честен, трудолюбив и пользуется расположением короля. Он будет исполнять свой долг.

– Если он не друг вам…

– О, это давняя ссора. Он имел наглость уволить секретаря вашей матери.

– А мама не хотела, чтобы его увольняли?

Отец кивнул.

– А тогда почему его уволили? Разве вы не могли…

– Комптон был епископом Лондонским, а секретарь мамы был католик. Теперь это все в прошлом. Твоя мать была недовольна, как и я. Но… эти люди… все они – фанатики и не станут никого слушать. А теперь, моя дорогая, покончим с этим разговором. Напрасно я начал его. Епископ Комптон приедет и воспитает вас хорошими девочками. Такова воля короля, и мы должны повиноваться.

– Но вы несчастливы.

– О нет… нет.

– Вы сказали, что нас могут отнять у вас.

– Разве? Вот что я тебе скажу… ничто, ничто в мире не может отнять у меня моих детей.

– Но…

– Я высказался опрометчиво. Я не хотел, чтобы этот Комптон приезжал сюда, но теперь я вижу, что он хороший человек, добрый христианин. Он повинуется распоряжению короля и сделает вас добрыми протестантками. Этого желает король, и тебе известно, что мы все должны повиноваться ему. Он говорит, что такова воля народа и народ должен видеть, что она исполняется. Это очень важно. Он прав. Карл всегда прав.

– Тогда почему вы несчастливы?

– Как я могу быть несчастлив, когда я с тобой? У тебя будет французский учитель. Тебе это понравится. Я знаю, ты любишь учиться.

– Я люблю узнавать новое.

– Это хорошо. А как Анна?

Я промолчала, и отец засмеялся.

– Она не любит читать, потому что у нее болят глаза, – сказала я.

Он нахмурился.

– У нее действительно слабое зрение. Бедный ребенок. Но у нее добрый характер, и мы должны постараться не испортить его.

После этого отец заговорил со мной о всяких пустяках, стал шутить, и еще до того, как он ушел от меня, все мои страхи исчезли.

* * *

Я все больше узнавала о происходившем вокруг нас. Прислуга всегда сплетничала, и мы, естественно, прислушивались к разговорам, хотя и не все понимали в них. Когда я говорю – не все понимали, я не имею в виду Элизабет Вилльерс и Сару Дженнингс. Те были старше и, как мне кажется, уже тогда разбирались в происходящем лучше иных взрослых.

Надо сказать, они сразу невзлюбили друг друга. Сара к этому времени совершенно подчинила себе Анну. Моя сестра редко с ней разлучалась. Не то чтобы Сара льстила или заискивала. Наоборот, бывали моменты, когда она выглядела госпожой, а Анна ее служанкой.

И то, что Элизабет Вилльерс не удалось установить такого же рода отношения со мной, вероятно, и вызывало у нее неприязнь к Саре. Она узнала в ней одну из себе подобных. Они обе были честолюбивы и рассматривали свое нынешнее положение всего лишь как одну из ступенек на лестнице, ведущей к власти.

Они понимали наше положение лучше, чем мы сами тогда, и прекрасно отдавали себе отчет в том, что существовала возможность – пусть и отдаленная, – что при определенных обстоятельствах мы – я или Анна – можем оказаться на троне. Они почувствовали друг в друге соперницу, и это сделало их врагами. Каждая из них по-своему была опасна, но они пользовались различными приемами: Сара высказывалась прямо и определенно; Элизабет была сладкоречива и хитра. Я предпочитала Сару.

Однажды мы все сидели за шитьем. Мне нравилось это занятие. Анна сидела праздно, даже и не притрагиваясь к иголке. У нее глаза болят от шитья, обычно говорила она. Сара смеялась и сама выполняла за нее ее работу. Обычно при этом кто-нибудь из девушек играл на каком-нибудь музыкальном инструменте или читал вслух.

В тот раз Элизабет Вилльерс сказала:

– Скоро приедет епископ. Он проследит за тем, чтобы леди Мэри и леди Анна придерживались истинной веры.

– Он очень умный человек, – сказала Сара.

– И привержен истинной вере, – продолжала Элизабет, – что совершенно необходимо.

– Ты думаешь, герцог доволен его назначением? – спросила Анна Вилльерс.

Элизабет высокомерно улыбнулась.

– Герцог поймет, что это наилучшее решение.

Сара заметила, что герцог знает, что этого хочет народ. Всегда благоразумно прислушиваться к мнению простых людей, чтобы они думали, что все идет так, как они желают.

– В данном случае это так и есть, – сказала Анна Вилльерс. – Меня только удивляет, что епископ не нравится герцогу.

Вероятно, Элизабет заметила, что я внимательно слушаю их разговор, потому что, не сводя с меня глаз, сказала:

– Всем известно, что епископ способствовал увольнению Эдварда Коулмана из штата герцогини только потому, что тот был католик и епископ подозревал его в дурном влиянии. Герцог не имел ничего против Эдварда Коулмана, но, разумеется, он не мог защитить его.

Я подумала о том, что говорил мне отец, и вспомнила, как видела мою мать в обществе отца Ханта, францисканца. Все неприятности были из-за религии, поэтому епископ Комптон и должен был приехать обучать нас.

Элизабет перевела разговор на высокопоставленные семьи. Словно бы ненароком она довела до моего сведения, что мой замечательный отец обязан был склониться перед волей короля, не зная, что он сам уже говорил мне об этом. Теперь она хотела таким же косвенным образом уколоть Сару.

Ее все более раздражало влияние Сары на Анну. Она, вероятно, думала, что, если она не примет меры, Сара будет пользоваться при дворе большим влиянием, чем она. Теперь она постаралась намекнуть на низкое происхождение соперницы, рассуждая о том, как ей всегда было жаль всех людей, лишенных преимуществ высокого рождения и воспитания.