Читать книгу "Талант ни при чем! - Джефф Колвин"

Это происходит потому, что затраты на пользование компьютерами и телекоммуникации ничтожны. Обработка информации и ее передача практически бесплатны. По тем же причинам бурно растет оффшоринг производств. Координирование глобальных цепочек поставки теперь осуществляется настолько быстро и точно, что использование дешевой рабочей силы, находящейся на другом конце земного шара, входит в систему.

Вследствие этого все больше работников по всему миру должны соответствовать стандарту высококлассных профессионалов в своей области в общемировом масштабе. Этой жесткой конкуренции, возможно, удастся избежать лишь немногим видам работ; их гораздо меньше, чем хотелось бы думать. Например, можно предположить, что дантисты всегда будут там, где есть их пациенты. Это не так. Многие жители Британии, где стоматология подвергается изрядной критике, летают недорогими рейсами в Польшу, где их зубами занимаются высококлассные врачи за приемлемые суммы.

Если вам кажется, что ваша работа не подходит для экспорта, возможно, вы и правы, но твердо удостоверьтесь в этом, прежде чем расслабиться.

«Мировой класс» — термин, которым многие с легкостью жонглируют, не задумываясь о его значении. В глобальной экономике, основанной на информации и взаимосвязи, компании и отдельные люди стремительно поднимаются к мировому уровню достижений. Соответствие мировому классу приносит все бóльшую выгоду, тогда как несоответствие ему обходится все дороже.

Всегда полезно знать, откуда берется незаурядная продуктивность, но сегодня это крайне важно. Тем более что ценность такого знания — не только экономическая. Все люди хотят жить лучше, и, помогая им сохранить работу, обеспечить себе пенсию, заплатить за обучение детей — помогая им работать лучше, — можно способствовать их благополучию. Ведь жизнь больше работы, и не только в работе нужно иметь успех.

Успех во всем, чем мы хотим заниматься — в игре на скрипке, беге, рисовании, управлении компанией, — один из главных известных нам источников удовлетворения. Большая часть того, что мы хотим делать, трудна. Такова жизнь. Проблемы, неудачи и разочарования неизбежны. Поэтому любые настоящие знания (а не мифы и догадки) о том, как можно лучше делать то, что мы делаем, способны помочь нам стать не только богаче, но и счастливее.

За последние тридцать лет исследователи получили и обработали огромный массив сведений, и их находки обещают нам большие успехи в любого рода предприятиях. Эти знания не получили широкого распространения и не были в полной мере усвоены, так что возможность их применения еще более заманчива. Многие открытия способны удивить; более того, хотя они весьма многообещающи и даже вдохновляют, немало людей сначала им сопротивляются.

Известный юморист XIX века Джош Биллингс однажды произнес фразу, ставшую знаменитой: «Неприятности постигают нас не оттого, что мы чего-то не знаем, а из-за тех неверных знаний, которыми мы обладаем». Первый шаг к усвоению новых открытий, касающихся успешной работы, состоит в том, чтобы с их помощью выяснить, какие из известных нам истин неверны.

Глава вторая.

Переоцененный талант

Неожиданные факты о врожденных способностях

В 1992 году небольшая группа английских исследователей принялась за поиски таланта. И не нашла его.

Талант они искали в музыке, что логично, так как именно существование музыкального таланта люди уверенно признают. Они знают, что не случайно одни не умеют петь, а другие умеют; знают, почему Моцарт умел писать симфонии, будучи подростком, и почему некоторые дети виртуозно музицируют, тогда как их ровесники гамму изобразить не могут. Большинство людей убеждены, что отдельные счастливчики рождаются с музыкальным талантом, и это определяющий фактор их профессионального успеха.

В ходе отдельного исследования была опрошена группа, состоящая в основном из профессиональных педагогов. Более 75 процентов респондентов ответили, что для пения, сочинительства и игры на классических инструментах нужен специальный дар или талант. Меньшее число опрошенных сочло, что особый талант нужен в любых областях деятельности. Тогда исследователи выбрали 257 молодых людей, каждый из которых какое-то время занимался музыкой. Их разделили на пять групп по способностям, от учащихся музыкальных школ, принятых туда по результатам экзаменов (высший уровень), до учеников, не меньше полугода занимавшихся на каком-либо инструменте, но в итоге бросивших. Далее исследователи опросили учащихся и их родителей. Как много времени дети занимались? В каком возрасте они впервые смогли напеть знакомую мелодию? И так далее.

В свою очередь британская система образования предоставила исследователям возможность оценить учеников и другим способом.

Национальная система классификации молодых исполнителей строга и единообразна; большинство детей, обучающихся игре на инструментах, сдают экзамены, спланированные и принимаемые национальным советом экзаменаторов; по итогам экзаменов ученика определяют на один из девяти уровней.

Эта схема позволила исследователям получить результаты двумя способами, когда они пытались определить, что влияет на значительные различия в музыкальных способностях и достижениях выбранных 257 человек.

Результаты были очевидны. В наиболее успешных группах предполагаемых признаков ранних музыкальных способностей, которые подтверждали бы наличие таланта, обнаружено не было. Напротив, с точки зрения ранних признаков особого таланта все группы оказались во многом схожи. Высшая группа, ученики музыкальных школ, превосходили других лишь в одном — способности повторять мелодию; они могли это делать в возрасте полутора лет, а все остальные — в двухлетнем возрасте. Но даже это вряд ли можно считать свидетельством особого таланта, так как беседы показали, что родители этих детей гораздо усерднее пели своим детям, чем другие. По нескольким другим параметрам разные группы учащихся особых различий не обнаружили; например, все они начали обучаться игре на своем инструменте в возрасте около восьми лет.

Тем не менее учащиеся явно различались в части своих музыкальных достижений, и даже если обширное интервьюирование не выявляло подтверждений особого таланта, разве не свидетельствовали о нем разные уровни достижений сами по себе? Что же это, если не талант? Но, как оказалось, лишь один фактор влиял на музыкальные успехи учеников — интенсивность занятий.

В частности, исследователи изучили результаты государственных многоуровневых экзаменов. Конечно, логично предполагать, что учащиеся, которые занимали призовые места в музыкальной школе (а выпускники этой школы регулярно побеждают на национальных конкурсах и занимаются музыкой профессионально), достигнут любого уровня быстрее и легче своих менее успешных сверстников. В этом и заключается суть музыкального таланта.

Как бы не так. Исследователи подсчитали среднее количество часов занятий, необходимых самой продвинутой группе для достижения каждого уровня, и среднее количество часов, требуемое всем остальным группам. Статистически значимой разницы не обнаружилось. И ученикам элитной музыкальной школы, и тем, кто лишь иногда поигрывал для развлечения, потребовалось в среднем двенадцать тысяч часов занятий, чтобы, например, дойти до уровня 5. Ученики музыкальной школы достигали определенных уровней в более юном возрасте, чем другие, просто потому, что ежедневно посвящали занятиям большее количество времени.