Читать книгу "Дивизия особого назначения. Освободительный поход - Фарход Хабибов"

– А ты уверен, товарищ сержант, что в селе нет предателей и никто не расскажет немцам, что произошло на самом деле?

– Нет, товарищ комдив, не смогут, мы и тут постарались. Поговорил я со стариками села, и они указали на три семьи, которые рады приходу немцев. Я взял в заложники глав семей, и они с нами с тех пор, надо же кому-то тяжести таскать. Да и семья молчать будет, не то пообещал расхлопать ихних мужиков, да вон они, под березой стоят.

Смотрю, под березой стоят трое, двое классические кулаки, с картузами, с блестящими сапогами и пузами, а третий высокий, худой, чернолицый очкарик.

– А что охраны вокруг нет, Тодорович, вдруг сбегут?

– Куда им бежать? Им пришлось пострелять немцев, все завязаны они на Советскую власть, потому как и в боях побывали, и ведем мы меж них разъяснительную работу. Короче, теперь они наши, придут если к немцам, мы им покажем фотографии с этого фотоаппарата.

Тодорович поднимает высоко фотоаппарат, повышая при этом еще и голос, понятно, психолог белорусский. Надо ж парню подыграть.

– Товарищ Тодорович, отдайте пленки товарищу Назаряну, и он до вечера проявит и распечатает фото, – тем же нарочито громким голосом говорю я.

– И значит, седьмого июля мы пошли на юго-восток, парнишки из Устимовичей провели нас тропой лесозаготовителей, и под вечер мы были уже вдали от места боя. В тот же вечер я послал разведку.

– Хватит, Тодорович, а то до вечера, чувствую, говорить можешь.

Тот смеется.

– Молодец сержант, и вообще все молодцы, продолжение расскажешь вечером, на совете командиров, а вообще, напиши отчет, и можно в телеграфном виде, то есть коротко. Трофеев много набрали?

– Порядочно, товарищ комдив, сейчас сдадим все товарищу начтылу.

– Все сдадите или только то, что к рукам не прилипло?

– Не без этого, товарищ капитан, – усмехается Тодорович. Бедный Смирницкий все стоит, пытаясь понять, о чем мы говорим.

– Молодец Тодорович, благодарю за службу!

– Служу Советскому Союзу!

Ушел геройский сержант трофеи сдавать, Смирницкого отправили отдыхать. Короче, есть один талант, этого Тодоровича хоть сейчас на взвод ставь, стоящий парень. И взвод у него обстрелянный, обученный и привыкший побеждать. Решено, теперь это спецвзвод номер один, и его командир, пока младший сержант, Тодорович.

А Онищук со товарищи ушел искать танки, их ведь много стояло в тот горестный для СССР год по обочинам дорог, у мостов, да и просто в чистом поле. Прибыловцы весело, с огоньком (автогеном), наваривают на танки остатки найденного неподалеку «покойного» Т-26. Его наши бросили при отходе, танчик потасканный, ему лет десять, да и мотор у него накрылся, потому и бросили. А нам на нем не гонки по пересеченной местности устраивать, нам от него тупо металл нужен, вот и подобрали. Да и опять же коробку можно снять да мотор разобрать на запчасти.

Пусть Т-26 и не КВ[15], но хоть на немного улучшит защиту танков своей броней, которую он передаст собратьям. Бэтэшкам и Т-26 много не надо, у них же противопульное бронирование. Прибылов придумал, как чуть более обезопасить люк мехвода в БТ: они перед люком приварили толстенный железный лист, сзади приварили еще и упоры. Красоту танка, конечно, нарушили, не БТ, а какой-то носорог или рыба-молот получились. Но нам эстетичность танков как бы сильно не очень нужна, нам важней безопасность.

Похвалил Прибылова, молодец, ведь проявил креатив во всю ивановскую; если уж быть последовательным, то Прибылов проявил креатив во всю прибыловскую. Пока мы трындели с инженером и обсуждали его твАрение, появился Онищук. Петруха стал делать какие-то непонятные знаки руками; не поняв, чего же от меня он хочет, я подошел к нему и спрашиваю:

– Петровский, что с тобой?

– Товарищ капитан, мы в лесу нашли клад: какая-то танковая часть РККА дошла от границы до этих мест, и в лесу танкисты запрятали свои машины, дальше, видимо, ушли налегке.

– И что, в каком состоянии машины, тьфу, то есть танки, и что за танки, опять тачанки типа БТ или Т-26?

– Нет, командир, там три Т-28[16], пять Т-34[17], ну и как же без Т-26, еще пять Т-26.

– И что, они их не испортили?

– Да нет вроде, даже пулеметы не сняты, тильки горючохо нема, воны як горючка кончилась, так и пишлы до ридненькой Радянской власти[18], – говорит, от состояния аффекта переходя на ридну мову.

– Тогда берешь Прибылова, человек двадцать архаровцев, грузовик с горючкой, Нечипоренку с бэтэшками (ну для буксиру) – и вперед. Одна гусеница там, другая здесь.

Во всю ивановскую (черт, онищуковскую) Петрильо кричит и сзывает Прибылова, Нечипоренку и других «неразумных хазаров». Минут через пятнадцать бронетабор, чадя двигателями БТ и немецкого MAN[19], уходят за добычей. Но без Прибылова у того делов непочатый край, он со своими технически одаренными ребятами планирует посадить мотор от «Опеля» (Блитца)[20] на броневик младшего лейтенанта Коротина, ну из Ержановской бронекоманды. Ох уж мне эти креативщики, интересно, как они засунут шестицилиндровый мотор Блитца в БА-10[21], там же четырехцилиндровый мотор от Газ-ААА[22] стоял, немецкий моторчик явно больше экс-американского[23].

Тут мимо проходят взмыленные Романычем два взвода, которые думали вместо рытья землянок побакланить, а Семенов им тренировкой все силы отбил. Смотрю на часы, время обеда, пора подкрепиться, схожу-ка я на обед, подхватываю Хельмута, любезничавшего с Глафирой (интернациональных романов тут нам не хватало), и вдвоем идем на обед.

Не скрою, у всех какой-то болезненный интерес к нашим немцам, вроде немцы, вроде с Германии, фашисты, как говорится, а воюют вместе с нами, против гитлеровцев. Потому не только Глафира, но и бойцы интересуются немцами, ну да ладно, зато у бойцов к немцам другой интерес, а у Глафиры к Хельмуту (ну и наоборот тоже) совсем другого коленкора интерес.