Читать книгу "Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю» - Майкл Бут"

Что еще делает датчанина счастливым? Летний домик – скромное одноэтажное строение в форме буквы Г, какими усеяно побережье архипелага. Это маленькое убежище, где можно расслабиться, расхаживая в шлепанцах и панаме, жарить на гриле сосиски и попивать дешевое местное пиво. А если у кого-то нет своего летнего дома, он наверняка найдется у их друзей. Иногда у человека есть постоянное место в кемпинге или сарайчик на koloni have – то есть на «общинном огороде». Это примерно то же, что участок в садовом товариществе, но здесь его используют, чтобы попить на природе пивка, а не вскапывать грядки.

Как и большинство квартир, летний дом обставлен разномастным старьем и бессмертными творениями IKEA. Одну стену занимают полки с зачитанными книгами в мягком переплете. Имеется обязательный сервант, забитый настольными играми и пазлами и, разумеется, камин с запасом дров, у которого можно согреть продрогшие на море кости. Деревянные полы облегчают выметание песка и травы. На выбеленных стенах висят произведения искусства «семейного значения», созданные руками родственников, – обычно это жутковатого вида абстракции.

Как я уже упоминал выше, алкоголь в этот вечер льется рекой. Дания отличается от четырех других скандинавских стран либеральным отношением к выпивке, и здесь нет государственной монополии на алкоголь. В стране победившего «Карлсберга»[18] спиртное продается во всех супермаркетах и местных продуктовых магазинчиках. С давних пор шведы толпами наезжают к южным соседям, чтобы оторваться по полной и вкусить буйного, по их меркам, датского веселья. Кстати, прямо сейчас я вижу мерцающие огоньки Швеции на противоположном берегу Эресунна[19].

В конце вечера мы, хихикая, направляемся к морю, раздеваемся и осторожно входим в воду. Мне было трудно привыкнуть, что в Дании нагота – обычное дело; впрочем, сейчас, по крайней мере, темно. Войдя по пояс в ледяную, по моим ощущениям, воду, я готов бежать обратно, но собираю волю в кулак и ныряю с головой. И тут же в очередной раз убеждаюсь, каким теплым может быть летнее море в Дании.

Такие вечера позволяют понять, почему датчане довольны своей жизнью на протяжении последних десятилетий. Жизнь нестарого представителя датского среднего класса кажется идеальной, особенно если не обращать внимания на задолженности по кредитным карточкам. Трудно вообразить что-то более прекрасное и умиротворенное.

Но в датском королевстве не все и не всегда было настолько ладно. Датчанам пришлось вынести большие страдания, унижения и потери, которые продолжались, пока на выручку не пришел бекон.

2 Бекон

В давние времена жили-были датчане, которые правили всей Скандинавией. Вообще-то датчане – большие любители сказок, но это не сказки, а быль. Кальмарская уния 1397 года, в результате которой королева Маргарита Датская (аналог нашей Елизаветы I) стала правительницей Норвегии, Швеции и Дании, – ярчайший момент в истории страны. Союз просуществовал более столетия, пока в 1520 году король Дании Кристиан II не учинил так называемую стокгольмскую резню, обезглавив около восьмидесяти знатных шведских дворян. Это, конечно, была дипломатическая бестактность. Следующие несколько столетий Дании удавалось сохранять контроль над Норвегией, но Швеция стала играть более активную роль в регионе. Роль эта заключалась главным образом в том, чтобы задавать Дании взбучку по указаниям из Британии или Германии.

Был момент, когда тучи над Данией вроде бы рассеялись. Это произошло в правление знаменитого монарха эпохи Возрождения – короля Кристиана IV Датского, который очень походил на британского Генриха VIII своими аппетитами и комплекцией. Под его руководством осуществлялись амбициозные военные и архитектурные планы. Они финансировались в основном за счет пошлин с морских судов, проходящих через узкий пролив мимо Эльсинора (в свое время это место было скандинавским Панамским каналом). К сожалению, в военных сражениях Кристиан IV все больше проигрывал (в основном шведам), и его страна оказалась на грани банкротства. В 1648 году он умер, снедаемый завистью к успехам своего шведского соперника, короля Густава II Адольфа. По описанию одного историка, к моменту похорон Кристиана «Дания пала в финансовом отношении столь низко, что, когда блистательнейший из ее королей обрел вечный покой, его корона была в закладе, и даже шелковый покров на гроб куплен на заемные деньги». В то же время к моменту смерти Густава II Адольфа в битве с немцами (войнами с которыми он в основном и занимался в конце своей жизни) в 1632 году Швеция превратилась в одну из сильнейших мировых держав.

К счастью для себя, Кристиан IV не дожил до одного из самых черных дней в датской истории. По условиям Роскилльского мира – мирного договора, заключенного между Данией и Швецией в 1658 году, – датчане были вынуждены уступить шведам области Сконе, Блекинге и Халланд, а также остров Борнхольм в Балтийском море (позже его вернули Дании). Сегодня трудно представить себе, что когда-то эти территории были полностью датскими (они похожи на бородку, обрамляющую южное побережье Швеции), но в тот момент их утрата стала для Копенгагена очень болезненной.

В следующие столетия судьба была еще менее благосклонна к датчанам. Одну из ключевых ролей в их бедах, к сожалению, играли англичане. В 1801 году британская эскадра, заместителем командира которой был Нельсон, атаковала датский военный флот на копенгагенском рейде, чтобы не допустить его попадания в руки французов. В 1807 году британцы снова вернулись и подвергли трехдневному артобстрелу сам город. Погибло не менее двух тысяч мирных жителей, а большая часть Копенгагена лежала в руинах. Это был первый в истории случай бомбардировки гражданских целей, которым возмутилась даже британская пресса. Налет привел к результату, прямо противоположному желаемому, поскольку заставил датчан перейти на сторону Франции.

После того как все страны как минимум по разу поменяли союзников и противников, а мрак наполеоновских войн рассеялся, датчане обнаружили, что теперь они отдали шведам Норвегию. Это предусматривал еще один из этих чертовых мирных договоров, на сей раз – Кильский мир 1814 года.

Казалось бы, одна мысль о том, что нужно подписывать очередной договор, должна была внушать датчанам ужас. И все же он был заключен ближе к концу века, в 1864 году. Дания окончательно лишилась своей спорной территории Шлезвиг-Гольштейн, отошедшей Пруссии, и была вынуждена покинуть систему укреплений Danevirke, которой она владела почти тысячу лет.

Упустив из рук Шлезвиг-Гольштейн, Дания утратила примерно треть своей территории и, по некоторым оценкам, не менее половины потенциальных доходов. Со временем она потеряла также небольшие колониальные владения в Индии и Вест-Индии. Даже Фарерские острова проголосовали за свою независимость. Слава богу, осталась Исландия, скажете вы. Однако тонкая ниточка монархии, объединявшая эти две страны, была разорвана персонажем, никак не попадающим в категорию освободителей: оккупация Дании войсками Гитлера в 1940 году избавила Исландию от датского владычества.