Читать книгу "Инкогнито - Анна Яфор"

И волос твоих густых скольженье

Поймано касанием тепла.

Пойманы запястья мимолетно,

Взяты в плен ресницы этих глаз…

Как же звонко ты и беззаботно

Рассмеялась со стекла сейчас!

Я любуюсь, ничего не правлю,

И мечтаю, что тобой любим,

Я тебя одну здесь не оставлю –

Растоплю дыханием своим…

Сказоч-Ник

– Мама, снег!

Настя завизжала от восторга, бросаясь к окну, где прямо на глазах капли непрекращающегося уже несколько дней дождя замерзали в воздухе, превращаясь в крошечные снежинки.

Дочка даже забыла про печенье, которое они лепили вдвоем. Ладошками, перепачканными мукой, толкнулась в стекло, рассматривая нежданное чудо.

А ведь похолодания не было в прогнозе. Арина не сомневалась, что все предстоящие праздники мир останется таким же промозгло-серым, вымокшим насквозь, как накануне, потому и обрадовалась не меньше Насти. Внезапно захотелось распахнуть окно настежь и подставить лицо этим пушинкам, которые рассыпались с неба волшебными крошками счастья.

Как мало его нужно, оказывается! Всего лишь снег, а она уже готова почти плакать от радости, просто потому, что самый главный зимний день вдруг стал настоящим.

– Пойдем лепить снеговика? Мам?

Пытаться построить что-то из рассыпчатого пуха – бесполезное занятие, но дочке не обязательно об этом знать. Ей хватит удовольствия от одной только возни в снегу. А недоделанные печенья… Так куда спешить? Впереди целый вечер, когда можно будет закончить все, что они не успели.

Да и разве правильно сравнивать какое-то там тесто с долгожданным хрустящим покрывалом, в котором удивительным образом переплелись холод для ладошек и жар для сердца?

Во двор высыпала почти вся детвора, несмотря на приготовления к Новому году: снег являлся таким редким явлением, что пропустить подобное событие было попросту невозможно.

Домой вернулись, когда совсем стемнело и тусклого света фонарей стало недостаточно для прогулки. Варежки дочки, разумеется, промокли насквозь, а молочно-белый комбинезон приобрел совершенно немыслимый оттенок: все-таки тонкий слой снега не сумел скрыть многодневную слякоть. Ледяные от мороза щеки горели очаровательным румянцем, а в глазах еще не успел растаять восторг, но, увидев себя в зеркале, Настя расстроено захныкала:

– Мамочка, это отстирается?

Арина рассмеялась, целуя сморщившийся от волнения носик.

– Конечно, Настен. У нас же с тобой самая лучшая машинка. Давай-ка снимай все мокрое и беги мыть руки. Поужинаем и будет доделывать печенье.

Предстоящее одиночество в новогоднюю ночь не вызывало в душе прежней горечи. Жалеть себя – неблагодарное занятие. Легче не становится, а чем дольше поддаешься унынию, тем труднее потом выбираться из этого состояния. И неспособная как-то повлиять на обстоятельства своей жизни, женщина очень старалась изменить свое к ним отношение. Хороший и мудрый постулат, хотя и далеко не всегда удавалось следовать ему.

А что еще оставалось? Искать другую работу только ради того, чтобы с кем-то там познакомиться, не хотелось. Арина с радостью взялась бы за дело, в котором могла бы больше реализоваться, но маленькая дочка требовала внимания, а родители и ближайшие родственники находились за тысячи километров. Одна-две встречи в год – максимум, на что можно было рассчитывать с ее бюджетом. Выбранный вид деятельности позволял жить довольно прилично, без излишнего шика, но имея все необходимое, и для таких вот, как сейчас, развлечений оставалось время. А она сама… В большую и светлую любовь уже не верила, а меньшего не хотелось. Проходили. Повторов не нужно, усвоила, как больно падать, срываясь с воздвигнутых собственной фантазией высот. Лучше одна, чем так, как было…

Женщина сейчас улыбнулась собственному отражению в зеркале. Не подходящий момент для хандры: по квартире уже разносились ароматы выпечки, а Настя кружила вокруг елки, зачарованно поглядывая на укрытые под ней разноцветные пакеты.

Наряженная в специально купленное для праздника платье, она напоминала сказочную принцессу, и, с нежностью рассматривая малышку, Арина подумала о том, как все-таки ей повезло в жизни. Развалившийся брак мог оставить лишь одно опустошение в душе, а она живет, наслаждаясь таким драгоценным подарком судьбы, немного наивной и бесхитростной любовью ребенка, не зависящей от ее оплошностей. Не была ведь идеальной матерью: почти в каждом дне случалось то, о чем потом приходилось сожалеть, но доверчивые детские глаза компенсировали промахи. Ради улыбки дочки многим можно было пожертвовать, в том числе вниманием тех, кто не готов был принять малышку в свою жизнь.

Ее единственный роман после развода так и остался ненаписанным. Уверенный в себе, уравновешенный мужчина, с которым она познакомилась во время очередного заказа, оказался весьма настойчив в своих ухаживаниях. Арина почти влюбилась. Не в него: в то, что могла обрести благодаря этим отношениям. И хотя это чувство не имело ничего общего с тем волнением, о котором она мечтала одинокими ночами, была готова пойти навстречу. Она не питала иллюзий по поводу своей внешности, зная, что каждый год оставляет на лице все больше следов, а формы далеки от совершенства. Николай никогда не смотрел на нее так, как описывают в сказках, весьма недвусмысленно давая понять, что конфетно-букетные отношения и глупые признания уместны лишь в юности, а для них вполне подойдет здравый расчет, которым и предлагал руководствоваться. Ему была нужна жена, а Арина для этой роли подходила очень неплохо, так что он даже был готов закрыть глаза на наличие ребенка. Но когда, явившись на очередное «свидание», забыл Настино имя, не выдержала. Она могла смириться с отсутствием цветов (в самом деле, к чему такие траты, когда на эти же деньги можно купить несколько килограммов картошки), но игнорирование собственной дочери перенести не могла. Крошечное солнышко не заслуживало того, чтобы расти рядом с человеком, которому нет до нее дела.

Подруги откровенно не понимали, как можно было упустить ТАКОГО мужика: с машиной и постоянной работой, с собственной квартирой, практически не пьющего и вполне симпатичного внешне. Ну и что с того, что в волосах слишком заметно пробивались проплешины, которых он даже не стеснялся? Как и расслабленных мышц на животе…

– Глупая ты, Арина… – расставаясь, смотрел с явным недоумением. Ей ли выбирать? Одинокая, уже далеко не юная и совсем не красавица, еще и с довеском. Радовалась бы, что он обратил на нее внимание. Так нет же: кривится. Да не сильно и хотелось!

После его ухода она проплакала целую ночь. Это не были слезы сожаления: Арина слишком хорошо понимала, что никогда не раскается в том, что за мужчиной закрылись двери, но дышать накатившей пустотой оказалось тяжело. А Николай во многом был прав, говоря, что шансов у нее практически нет. Откуда им взяться, если она с людьми встречается только в детском саду, да в магазинах, куда забегает вместе с дочкой. Статьи заказчикам в большинстве случаев отправляет по электронной почте, не видя никого вживую. Не в Интернете же знакомиться, в самом-то деле. Хотя и этот шаг был пройденным. Нет, заглянуть на сайты знакомств Арина не осмелилась: слишком сильны были устоявшиеся в голове предрассудки. А вот на местном форуме пыталась общаться с теми, чьи высказывания показались интересными. Даже переписывалась несколько месяцев с одним человеком. Он нашел в ее лице податливого собеседника, но то, что женщине виделось хотя бы возможной дружбой, на деле оказалось банальной попыткой развлечься уставшего от семейного жизни типа. Этакий виртуальный роман с мужчиной, не желающим в реальности навредить собственной семье. Узнав правду, Арина несколько дней не могла избавиться от ощущения гадливости, заполнившей все существо. Казалось, она отравилась несвежей пищей. Ее мутило, и никакие лекарства не помогали, даже работать было тяжело: не могла себя заставить подойти к ноутбуку.