Онлайн-Книжки » Книги » 📜 Историческая проза » "Свеча горела…" Годы с Борисом Пастернаком - Ирина Емельянова

Читать книгу ""Свеча горела…" Годы с Борисом Пастернаком - Ирина Емельянова"

178
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 ... 99
Перейти на страницу:


Борис Пастернак с Ольгой Ивинской и Ириной. Переделкино, 1958

Метель

Мело, мело по всей земле, Во все пределы…
Б. Пастернак
Я люблю, когда в мире метель И ко мне ты приходишь с погоста, Словно это обычно и просто. Неживым притворяться тебе ль?
Я люблю, когда в мире метель, И я вижу твой профиль орлиный, Молодые глаза и седины. Теплых губ твоих чувствую хмель.
Я люблю, когда в мире метель, В белой мгле не отыщешь дорогу, Словно это усталому богу На земле расстелили постель.
Я люблю, когда в мире метель, Когда спутаны в небе созвездья, Нету тропок, машины не ездят, Только с неба ползет канитель…
Я люблю, когда в мире метель, Когда хлопья валятся без толку, Словно кто-то вверху втихомолку Украшает огромную ель.
Я люблю, когда в мире метель, Как любил ты рождественский гомон И уют деревенского дома, Где несло через каждую щель.
Я люблю, когда в мире метель, Светят свечи сквозь белые нити, Когда спутаны в жизни событья Дальних лет и ближайших недель.
Я люблю, когда в мире метель, И с тобою мы так же, как прежде, Поддаемся неверной надежде Кораблей, обреченных на мель.
Я люблю, когда в мире метель, Что ты сделал вселенской забавой, Все заслоны крамольною славой, Словно ветром, сорвавши с петель.
Я люблю, когда в мире метель… Мы с тобой тогда ходим по пруду, И в снегах, навалившихся грудой, Неживым притворяться – тебе ль?

Когда нас с ней, арестованных уже после смерти Б.Л., долго мытарили по разным пересылкам необъятной родины, из Москвы в Тайшет (Сибирь), оттуда через Казань – в Мордовию, кажется, это был 14-й лагпункт, еще не наша конечная цель, но уже близко. Мы стоим с мешками, в бушлатах, в платках, около вахты, «принимает этап» начальник «подразделения» Юрков, красивый полнолицый мордвин. Он открывает наши «дела» – имя, инициалы полностью… И вдруг оживляется: «Ого, Ивинская пожаловала! Не понравилось на воле? Обратно захотела?» Мама оцепенела. Оказывается, в 1953 году она освобождалась именно из этой зоны, и освобождал ее этот Юрков. И она как-то медленно, чуть ли не по слогам, произнесла: «Господи! Я целую жизнь прожила, а вы всё здесь…»

В 1964 году под давлением мировой общественности Ивинская освобождена из лагеря. Она живет в Москве, пишет книгу воспоминаний о Пастернаке «В плену времени», которая выходит сначала на Западе и только после перестройки – в России. Она дожила до перестройки, до краха коммунизма. Человек до конца своих дней живой, полный юмора, обаяния, поэзии, она привлекала к себе многих – среди ее друзей были и артисты, и поэты, и художники. Рассказы ее были всегда полны смешных деталей, даже о страшном она говорила всегда без злобы. Как жаль, что это все не записывалось, как и основная масса ее стихов.

Умерла 8 сентября 1995 года в Москве, похоронена на переделкинском кладбище, в двух поворотах дорожки от могилы Пастернака под тремя (ныне, увы, уже двумя) соснами.

И это уже встреча нездешняя, она там, где можно наконец спросить:

Но кто мы и откуда, Когда от всех тех лет Остались пересуды, А нас на свете нет?
Ирина Емельянова
1998-2015
Ольга Ивинская. В плену времени

Пройдут времена, много великих времен. Меня тогда уже не будет. Не произойдет возврат ко времени отцов и дедов, что, впрочем, не является ни необходимым, ни желательным. Но наконец снова объявится так долго таившееся благородное, творческое и великое. То будет время итогов. Жизнь ваша будет как никогда богата и плодотворна.

Вспомните тогда обо мне.

Борис Пастернак

(Перевод с немецкого; факсимиле оригинала воспроизведено в книге Герда Руге «Пастернак», Мюнхен, 1958, с. 125)


В 1972-1976 годах я написала книгу, которую вы прочтете. Ее название – перефразированная строка пастернаковского стихотворения:… у времени в плену. Он знал, что когда минется время, его поэзия останется, и из плена времени она прозвучит в грядущем, как звучат в наши дни строфы Пушкина…

Я любила Б.Л., и не могу обманываться в том, что была ему необходима, и благодарна судьбе за мое место рядом с ним в его плену Времени.

Ольга Ивинская

1976-1992

Пушкинская площадь

В октябре сорок шестого года редакция «Нового мира» переехала за угол площади Пушкина с четвертого этажа «Известий». Когда-то в новой нашей резиденции, в теперешнем нашем вестибюле, танцевал на балах молодой Пушкин.

Итак, мы на новом месте. К моменту нашего переезда Александр Сергеевич, чугунный, еще не был перетащен с Тверского бульвара и не затерялся на фоне модернистского кинотеатра «Россия». Этого стеклянного дворца еще не было совсем.

Вскоре после переезда у нас сменился не только пейзаж за окнами (вместо площади мы теперь видели церквушку Рождества Богородицы в Путинках, вылезающую милыми неуклюжими лапами на тротуар). Сменилось у нас и начальство. Новый редактор вошел к нам, опираясь на толстую трость, в пижонской лохматой кепке. Модное симоновское пальто американского покроя повисло на месте черной морской шинели Щербины. На пальцах нового редактора красовались массивные перстни. Вероятно, под его вкус заработал и роскошный темно-красный вестибюль с аляповатыми золочеными карнизами. Симонов – мечта всех московских женщин, себе адресующих его знаменитое «С тобой и без тебя», – красиво грассировал, обладал пышной шевелюрой с бобровой сединой, ходил в мешковатом и модном американском костюме и принимал с удовольствием и союзников, и недавних своих фронтовых друзей.

Для него для первого был отделан великолепный кабинет, мы же – завы – пока отдельных не имели; я, заведующая отделом начинающих авторов, и моя подружка, Наташа Бьянки, техред журнала, сидели одно время рядышком в глубине вестибюля. Приходящие ко мне молодые авторы робко проходили по огромному залу к моему столу. Часто, когда Наташа не бегала по типографиям, а сидела на месте, к нам собирались наши старые знакомцы еще по старому зданию. Жизнь шла, даря и отнимая знакомства, симпатии и привязанности. Сюда принес написанную полупечатными детскими буквами тетрадку стихов молодой, тонколицый и белокурый мальчик – Женя Евтушенко. У моего стола присаживалась Вероника Тушнова. От нее заманчиво пахло хорошими духами, и, как ожившая Галатея, она опускала скульптурные веки. С ней я была знакома домами, ее первый муж – психиатр Рогинский – спасал от менингита моего двухлетнего сына. До сих пор у меня сохранился портрет ее с нежной надписью: «Милой, доброй, понимающей, замечательной, с любовью Вероника». С ней мы делились и сердечными секретами.

1 ... 4 5 6 ... 99
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «"Свеча горела…" Годы с Борисом Пастернаком - Ирина Емельянова», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге ""Свеча горела…" Годы с Борисом Пастернаком - Ирина Емельянова"