Читать книгу "Шепчущий мрак - Филлис Уитни"

Вторым аргументом, может быть еще более веским опровергнувшим циркулировавшие слухи относительно виновности Лоры, было следующее обстоятельство. Полиция установила, что чугунный дверной упор в форме кошки, которым был убит Кэс Элрой, оказался слишком тяжелым, чтобы им могли воспользоваться Лора или Рита. И та и другая с трудом смогли его поднять, не говоря о том, чтобы нанести им смертельный удар. Такое по силам было только крупному мужчине, но никак не хрупкой женщине вроде Лоры или Риты.

Следствие, вероятно, зашло бы в тупик, если бы не третье обстоятельство. Осмотр места происшествия показал, что дверь, выходящая на пожарную лестницу в глубине сцены, оставалась в ту ночь открытой. Этим выходом редко пользовались, и примерно за день до трагедии садовник высыпал перед ним кучу свежей земли для будущего цветочного бордюра. Здесь-то полиция и нашла отпечатки мужской обуви большого размера, ведущие наружу. Прилипшая к ботинкам земля оставила след и на асфальтовой дорожке, по которой человек, Очевидно, убегал. Так как следов, ведущих внутрь здания, обнаружено не было, он вошел в него, должно быть, через главный вход.

Кэс был из тех, кто легко обзаводился врагами, так что в возможных подозреваемых не было недостатка. Расследование выявило одного из них — Майлза Флетчера, личного врача Лоры Уорт, бывшего всего несколькими годами старше своей пациентки и, по слухам, влюбленного в нее. Последнее время Лора не раз появлялась на людях в его обществе. Он был высок, хорошо сложен, мускулист, и размеры его ботинок соответствовали отпечаткам, обнаруженным на куче земли. Более того, днем он приехал на студию, чтобы успокоить мисс Уорт, пребывавшую в полном расстройстве после очередной стычки с режиссером. Все, кто находился на съемочной площадке, слышали резкие слова, которыми обменялись Флетчер и Кэс. Никаких других обличительных фактов полиции установить не удалось. У доктора было железное алиби.

После того как он помог мисс Уорт успокоиться, Флетчер покинул студию. В момент убийства, которое произошло около одиннадцати часов вечера, он был на спектакле в центральном городском театре вместе со своей сестрой миссис Дони Жаффе. Среди зрителей нашлись люди, подтвердившие, что видели Майлза Флетчера в театре в обществе своей сестры. Таким образом, ничто не свидетельствовало о его причастности к убийству. Тем не менее, таинственные мужские следы оставались загадкой, так и не проясненной в ходе следствия.

В результате был вынесен вердикт об убийстве, совершенном неизвестным лицом или неизвестными лицами, и дело закрыли.

Для Лоры оно закончилось тяжелым нервным расстройством, а для Риты Бонд возможностью ехать, куда ей вздумается, и искать нового идола для поклонения.

Вот так выглядела эта история согласно газетным вырезкам. Но в альбоме была еще одна заметка. О докторе Флетчере, оставшемся в трудное для Лоры время ее личным врачом и постоянно следившем за ее здоровьем. Она полагалась на него как ни на кого другого. Когда у Лоры случился нервный срыв, именно доктор Флетчер помог укрыть ее в таком месте, где он вместе со своей сестрой смог вернуть ей здоровье. Как Лора отплатила доктору за подобную самоотверженность, не говорилось ни в одном материале об этом деле. И вообще никакого упоминания о докторе я больше никогда и нигде не встречала. Похоже, он скрылся от внимания общественности одновременно с Лорой.

"Как странно, — размышляла я. — Прошло много лет, о скандале, наконец, позабыли, а к картинам с участием Лоры Уорт вдруг пробудился новый интерес. Пожелай она, ей, пожалуй, сегодня предложили бы очень выгодные контракты".

Но, по правде говоря, те, что были молоды и красивы в ту пору, сейчас здорово постарели. Их лица! покрылись морщинами, головы поседели, а кожа обвисла. Никто, пожалуй, не узнал бы их сегодня.

Я отнесла альбом на место. Меня совсем не печалило, что и Лора Уорт наверняка потеряла свою красоту. Я даже на это надеялась. А страдания, которые выпали на ее долю, она заслужила. Ей никогда и ничем не расплатиться за то зло, что она причинила таким добрым и достойным людям, как мой отец и его жена Рут. Обо мне речи нет, так как я не обладаю подобными качествами. И все же, перечитывая старые газетные вырезки, я не могла отделаться от ощущения надвигающейся трагедии, и у меня было тяжело на душе.

Выключив настольную лампу, я постояла несколько секунд в темном и тихом отцовском кабинете. Снаружи сквозь закрытые окна доносилось приглушенное рычание мегаполиса. Светлые блики луны выбелили кусок ковра, часть письменного стола, кресло. Но я ничего не замечала. Где-то внутри меня настойчивый голос шептал: "Слушай… слушай…" В романе моего отца кухонный лифт издавал звук, похожий на шепот, исходящий из пустоты. Я не нуждалась в таком подспорье. Этот голос, казалось, пульсировал во мне, я вспомнила сцену из фильма "Шепчущий мрак"; когда из груди Хелен Брэдли, натолкнувшейся на труп своего мужа, исторгся душераздирающий вопль.

Да, Лора Уорт знала, как надо кричать.

Чтобы завершить картину, на место Элроя пригласили другого режиссера. И Лора, будучи настоящей актрисой, на время преодолела нервный срыв и довела роль до конца. Интересно, что испытали, услышав се крик во время съемок этой сцены, все, кто был тогда в суровый край, завоеванный такими же суровыми людьми. Я не чувствовала с ним родства.

Под окнами отеля была многолюдная площадь с оживленным движением. Посреди нее высилась скульптура музыканта со скрипкой в руке. Она тоже стояла на крутой скале. Хоть и светило солнце, было холодно и ветрено, и люди на улице были одеты по-зимнему. Когда я уезжала из Нью-Йорка, там все цвело, здесь же в горах лежал снег, а изо рта у прохожих шел пар. Высоко, на уровне окон, летали чайки, и можно было расслышать их резкие, пронзительные крики.

В вестибюле у портье я спросила, не знает ли он, где живет бывшая американская кинозвезда Лора Уорт. Он кивнул, услышав это имя.

— Она живет в районе Калфарет, — пояснил он, — в старой, аристократической части города. Если вы пойдете по направлению к парку, то увидите эти дома. Они наверняка видны даже из вашего номера.

Я попросила портье дать мне адрес и телефон Лоры, и он, заглянув в справочник, записал их на листке бумаги.

— Вам следует помнить, что мисс Уорт наполовину норвежка, — добавил он, улыбаясь и протягивая мне листок с адресом. — Теперь она поселилась в Бергене.

Я поблагодарила портье, воздержавшись от комментариев; и поднялась к себе в номер на лифте, двери которого надо было открывать самой. Войдя в номер, я сразу же бросилась к телефону. Немедленно приступить к делу — вот чего жаждала моя душа. Приехав из аэропорта, я пошла пообедать, и эта тягостная процедура с неторопливым обслуживанием отняла у меня больше часа. Теперь я изнывала от нетерпения. Хотелось как можно скорее начать то, ради чего я сюда приехала.

Незнакомый женский голос с американским акцентом ответил на мой звонок. Я не ожидала такого быстрого попадания, и сердце у меня заколотилось от волнения. Когда я попросила к телефону мисс Уорт, женщина поинтересовалась, какое у меня к ней дело.

— Меня зовут Ли Холлинз, я приехала из Нью-Йорка и хочу с ней встретиться, — объяснила я. — Мисс Уорт знает, кто я такая.