Читать книгу "Письмо Софьи - Александра Девиль"

– Держись, Заборский! – со смехом воскликнул Ружич, хватая его за рукав.

– Черт возьми, Цинбалов, ты прямо Нерон на колеснице, так и хочешь угробить бедных христиан, – проворчал Заборский и тут же приосанился, окидывая заинтересованным взглядом Софью.

Ружич спрыгнул на землю и, обменявшись рукопожатием с Горецким, представил его товарищам:

– Рекомендую: мой давний знакомец Юрий Горецкий, когда-то мы с ним служили в одном полку. Он ушел в отставку, кажется, в чине артиллерийского подпоручика.

– Как так: начинал кавалеристом, а сделался артиллеристом? – хохотнул Заборский и, пошатываясь, встал с коляски. – Редкий случай.

– Не обращай внимания на неуклюжие шутки этого субъекта, – сказал Ружич и хлопнул подвыпившего гусара по плечу. – Кстати, зовут его Осип Заборский, и он славится в полку как удачливый игрок, отчаянный спорщик и поклонник Бахуса. А этот лихой возница, – он повернулся к третьему офицеру, – Василий Цинбалов, самый разговорчивый из наших весельчаков.

– А теперь помолчи, Ружич, и дай возможность господину Горецкому представить нас своей даме, – сказал Заборский, подкручивая усы.

Юрий, быстро взглянув на девушку, кивнул в сторону своего знакомого:

– Софья, позвольте представить вам Валериана Ружича, с которым у меня когда-то сложились весьма добрые отношения на службе. Ну а своих товарищей Ружич нам уже отрекомендовал.

– Да меня-то и рекомендовать не надо! – заявил Цинбалов, расшаркиваясь перед девушкой. – Мы с мадемуазель Софи давние знакомые. Кстати, Софья Ивановна Маврина – одна из самых красивых барышень в нашем уезде.

– Цинбалов, да ты невежа, если так говоришь! – воскликнул Заборский. – Какой там уезд! Я уверен, что мадемуазель Софи – самая красивая барышня во всей губернии! Позвольте, сударыня, приложиться к вашей прелестной ручке…

«Приложился» он чересчур долгим поцелуем, так что девушка с досадой выдернула руку и строго заметила:

– Сударь, я не люблю, когда комплименты граничат с фамильярностью.

Ее слова заставили Заборского слегка опешить, да и двое других офицеров на несколько мгновений замолчали. Эта короткая заминка дала Софье возможность лучше их разглядеть. Невысокий, щуплый и юркий брюнет Цинбалов некоторым образом оттенял Заборского, который был рыжеватым, довольно рослым и слегка грузным; его лицо могло бы считаться недурным, но все портили маленькие бегающие глазки неопределенного цвета. Ружич был самым привлекательным из троих: стройный, среднего роста, с правильными чертами смуглого лица, обрамленного черными кудрями, с открытым взглядом больших темных глаз. Его внешность, а также фамилия указывали на происхождение из южных славян, и Софья подумала, что Ружич, вероятно, потомок сербов, в прошлом веке поселившихся между Бахмутом и Луганкой и образовавших два гусарских полка.

Заборский кашлянул и, не желая показывать своего замешательства, с довольно развязным видом спросил:

– Неужто я вас чем-то обидел, красавица?

Софья взглянула на Юрия, и он тотчас включился в разговор:

– Господин Заборский, моя невеста не привыкла к такому фамильярному тону, да и мне это не нравится, извольте быть сдержанней.

Софья даже покраснела от гордости за себя и молодого человека, который только что во всеуслышание объявил ее своей невестой.

– О, так вы имеете удовольствие быть женихом этой очаровательной феи? – усмехнулся Заборский. – Что ж, поздравляю и прошу не метать в меня молнии ваших взглядов.

С этими словами он отвернулся и шагнул к коляске, а Юрий бросил ему вслед:

– Только опьянение оправдывает вашу невольную дерзость, сударь.

– Ну, полно тебе, Горецкий, – примирительно сказал Ружич. – Этак вы и до дуэли дойдете из-за пустяков. Лучше расскажи, чем ты занят сейчас, как оказался здесь.

– Ты знаешь, Валериан, обстоятельства сложились так, что я сделался помещиком, но от военной службы все же не отрекаюсь и в любую минуту готов надеть эполеты.

– О, эта минута может скоро настать, – вздохнул Ружич.

– Но прежде я хочу устроить свою семейную жизнь, обвенчаться с Софьей. – Юрий устремил на девушку красноречивый взгляд. – Я оказался в здешних краях, поскольку мой дядя живет в Люботине. И благодаря этому счастливому совпадению я имел возможность встречаться с Софьей и попросить ее руки.

– У меня тоже есть невеста, – сообщил Ружич, – но наши родители настаивают, чтобы мы отложили свадьбу до того времени, когда все вокруг определится. Ну, ты понимаешь, о чем речь?…

Горецкий ничего не успел ответить, как в разговор вмешался Цинбалов:

– А я и не знал, мадемуазель Софи, что вы собираетесь замуж. То-то будет новость для здешних обывателей!

– Да уж не сомневаюсь, что вы эту новость быстро разнесете окрест, – пробормотала Софья и обратилась к Горецкому: – Юрий, нам пора к Домне Гавриловне. Да и господ офицеров не надо задерживать, они ведь куда-то торопились, судя по быстрой езде.

– А хотите знать, куда мы направляемся? – спросил Цинбалов. – В поместье моих родных. Там славные места для охоты.

– Тогда желаю удачи, – сказала Софья. – Как говорится, охота пуще неволи.

Прежде чем расстаться, Горецкий и Ружич пообещали друг друга навестить и побеседовать более обстоятельно. Цинбалов любезно раскланялся с Софьей и ее спутником, а Заборский даже не привстал с коляски и лишь издали слегка кивнул.

Однако все трое невольно проводили глазами удалявшуюся пару. Точеная фигурка Софьи, одетой в скромное, без всяких украшений, палевое платье, эффектно выделялась на фоне зеленого летнего пейзажа, а ее пышные каштановые волосы отсвечивали на солнце огнистым ореолом.

Когда Софья и Юрий скрылись из виду, Заборский с показной небрежностью спросил Цинбалова:

– Откуда в этих краях взялась такая гордая красотка?

– Похоже, Осип, ты даже сразу протрезвел, когда она тебя так ловко осадила, – с усмешкой заметил Ружич. – В этой барышне чувствуется порода.

– А по-моему, обыкновенная провинциалка с претензиями, – поморщился Заборский.

– Я даже больше скажу, – вмешался Цинбалов, довольный, что может похвастать своей осведомленностью. – Эту мамзель один старый барин, из московских дворян, прижил от своей крепостной девки. Когда его сожительница умерла, он перевез дочку сюда, в имение своей кузины, дал ей вольную и нанял учителей. Однако состояние завещать не решился или не успел, отдал Богу душу, а Софье досталось только крошечное именьице – по сути, хутор. Доходы там совсем малые, да и теми пока распоряжается ее двоюродная тетка – некая Домна Гавриловна Чепурная, вдова уездного помещика.

– Значит, эта особа – незаконная дочь барина и крепостной девки, да еще и почти бесприданница? – хмыкнул Заборский. – А форсу-то, поди ж ты, словно у принцессы!

– А что удивляться, ведь старик дал ей приличное образование! – пожал плечами Цинбалов.