Читать книгу "Всё сначала - Бренда Пек"

— Вы любите музыку? — Стоило ей произнести эти слова, как она еще больше покраснела, закусила губу: — Извините.

— За что?

Его глаза вдруг опять сузились, полуприкрытые тяжелыми веками, скрывавшими промелькнувшее в них выражение. Лорен и сама не понимала, отчего вдруг стала извиняться, но ей почудилось, будто она по-детски сказала что-то неуместное, бестактное. Она развела руками:

— Я ведь и сама вижу, что любите.

Кейд помолчал минуту, потом поднялся и сказал с улыбкой:

— Давайте сыграем в вист. — И вышел из комнаты в кухню.

Чесси сидел у старого очага, на котором они обычно грели воду. Соломон взял с полки над очагом потрепанную колоду карт, это было место, где всегда лежали карты, и спросил дядю, приподняв черные брови:

— Сыграем в вист?

Чесси только криво усмехнулся.

Немного погодя они уже сидели вокруг кухонного стола и с увлечением играли. Чесси подсчитывал очки, раскладывая спички на потертой деревянной столешнице.

Лорен ничего не сказала мужчинам, но с интересом посматривала то на одного, то на другого. Между ними определенно есть какая-то тайна. Соломон прекрасно знал, где лежит колода. Знал и то, что дядина любимая игра — вист.

Лорен с дядей часто коротали вечера на кухне за игрой в карты. Когда она была маленькой, Чесси платил ей за выигранную партию конфетами, а если выигрывал он, Лорен расплачивалась дополнительными упражнениями со смычком.

Как мог знать об этом Соломон? Значит, он знаком с Чесси давным-давно. Тогда почему Лорен не видела его никогда в жизни?

Глава 2

Пикник

Лорен отправилась спать как обычно, в десять. Полы в старом доме изрядно рассохлись и громко скрипели. Ей казалось, что они жалуются на жизнь своими тонкими, пронзительными голосами. Но сегодня она слышала другие голоса: внизу, на кухне, говорили Чесси и Соломон. Дверь они закрыли, но звуки проникали сквозь потолочное перекрытие. Она не разбирала слов, но хорошо слышала враждебный и резкий тон — дядя ссорился с гостем. Раза три в его голосе прорывалось откровенное бешенство. Соломон отвечал тихо, спокойно, но твердо.

Что бы это значило? — спросила себя Лорен и забралась под одеяло. Там происходит что-то странное. Может быть, Соломон знает какую-нибудь тайну из прошлой дядиной жизни? А вдруг Соломон незаконный сын Чесси от какой-нибудь русской балерины или итальянской оперной певицы? Романтично, но не похоже на правду. Тетя Сью, которая давно умерла, этого не допустила бы.

По-настоящему своей тети она не знала, только видела большую пожелтевшую фотографию в гостиной, на которой была изображена леди с решительным подбородком и выразительными глазами. Лорен не могла себе представить, чтобы дядя изменял такой тете.

В доме не было фотографий отца. Чесси всегда говорил о младшем брате уклончиво, избегая отвечать на ее вопросы. Лорен подозревала, что ее отец чем-то обидел или в чем-то разочаровал Чесси. Очень скрытный, дядя не рассказывал о своем прошлом. Холодок, который появлялся в его глазах, всегда удерживал Лорен от лишних расспросов.

Свернувшись калачиком и подложив под щеку ладонь, она тихо погрузилась в сон. Спала спокойно и проснулась, когда дневной свет уже заливал комнату. Минуту она тихо лежала, затем зевнула и потянулась. Потом умылась, оделась и спустилась вниз. В последнее время Чесси часто проводил утро в постели. Ему пошел уже шестьдесят седьмой год, и теперь, в связи с прогрессирующей болезнью, он берег силы.

Войдя в кухню, она с удивлением услышала пение кипящего чайника. Соломон с улыбкой повернулся ей навстречу, и Лорен улыбнулась ему в ответ:

— Рано же вы встаете!

— Жалко в такой день валяться в кровати.

Она выглянула в низенькое оконце. Соломон отодвинул красные клетчатые занавески, и кухню залил солнечный свет. На траве и цветах еще сверкала роса, ярко-малиновые розы обвивались вокруг деревянной решетки, высоко подняли трепещущие головы алые маки, их оттеняли кусты с гроздьями белой сирени. На одном кусте сидел дрозд и оглядывал лужайку блестящим черным глазом в поисках насекомых. Небо над миром было ярко-синим.

— Прекрасный день, — согласилась она.

— Самый подходящий для пикника, — отозвался Соломон, засыпая в чайник заварку.

У Лорен глаза широко раскрылись.

— Для пикника?

— Давайте отправимся к старому кладбищу.

— А откуда вы о нем знаете? — спросила она, внимательно на него глядя.

— Лучше всех сохранившееся здесь кладбище. О нем упоминается во всех путеводителях.

— Да? — Может быть, так оно и есть? Сама она воспринимала эти древние захоронения как нечто обычное, но, возможно, в других местах их считают достопримечательностями, откуда ей знать? — Туда очень крутой подъем, — предупредила Лорен.

— Думаете, я дряхловат для таких подъемов? — спросил Соломон насмешливо.

— Мне кажется, я должна была вас предупредить. — На щеках у нее появились ямочки. — Чего бы вы хотели на завтрак? Я, пожалуй, съем пару тостов с сыром и кетчупом.

— Тогда я тоже. И сварите вкрутую несколько яиц, мы возьмем их с собой, чтобы перекусить на природе.

Поев, они обшарили кладовую и маленький холодильник, добавили к яйцам холодного цыпленка, немного салата и фруктов, большой кусок сыра и вполне съедобное сухое печенье.

— Пойду скажу Чесси…

— Я уже сказал ему вчера вечером, — холодно заметил Соломон, удерживая ее за руку, чтобы она не упорхнула к своему дяде.

Лорен посмотрела на него удивленно.

— Дядя не возражал? — Так вот о чем они спорили.

— Он согласился, — сказал Соломон, не вдаваясь в подробности.

Они собрали всю провизию в старую плетеную корзину и понесли ее вместе. Им нужно было пересечь местечко, чтобы выйти к полю, на котором начинался подъем на Винтовую гору. Из окна почты выглянула миссис Фрейзер, с любопытством посмотрела на Соломона и помахала Лорен.

— Мы должны зайти поздороваться, иначе она обидится, — сказала Лорен сдержанно.

На почте, в помещении которой миссис Фрейзер по совместительству еще и держала маленький магазинчик, скучно пахло сургучом и свежей побелкой. Хозяйка заведения за прилавком напоминала паука, поджидающего муху, но обижаться на нее было невозможно. Она видела все, что происходит на улице. Лорен подозревала, что где-то внутри этой маленькой пухлой женщины был спрятан природный, как, например, у летучей мыши, радар. Она, казалось, способна была разузнать все о каждом жителе местечка, которых было около сотни. Всех их миссис Фрейзер знала очень близко.

Чесси говаривал, что столь живой интерес к окружающим помогает ей прекрасно сохраниться. С ясной, приветливой улыбкой, ласковым, приятным голосом и совершенно не краснея, задавала она свои вопросы. Единственный внук миссис Фрейзер эмигрировал в Австралию — по слухам, просто куда подальше сбежал от бабки. Но, несмотря на некоторую пустоту в личной жизни, пожилая дама всегда была весела. Она полностью отдалась своему призванию, став местной службой информации, собирала ее и передавала дальше, часто в очень искаженном виде. Дядя говорил, что миссис Фрейзер в душе — творец, она не принимает жизнь в оскорбительно-обыденном обличье и по мере сил совершенствует ее.