Читать книгу "Тайна пророка Ионы - Владимир Шигин"

Однако мифы мифами, но были подобные случаи в новейшей истории. Оказывается бывали! К примеру, среди английских моряков вот уже более ста лет весьма популярна история, произошедшая с неким Джеймсом Бартли. Вот что писал по этому поводу исследователь морского флота Л. Скрягин: „Февраль 1891 года… Английское китобойное судно „Звезда Востока“ ведет промысел на кашалотов близ Фолклендских островов. С „вороньего гнезда“ на фок-мачте раздается крик матроса-наблюдателя: „Фонтан!“ На воду быстро спускаются два вельбота. Они устремляются в погоню за морским исполином. Гарпунеру одного из них удается с первого раза вонзить свое оружие в бок кашалота. Но кит только ранен. Он стремительно уходит на глубину, увлекая за собой десятки метров гарпунного линя. Через минуту он всплывает и в предсмертной агонии сокрушительным ударом подбрасывает вельбот в воздух. Китобоям приходится спасаться вплавь. Кашалот слепо бьется, хватая нижней челюстью обломки вельбота, взбивая кровавую пену… Подошедший на помощь второй вельбот добивает кита и через два часа пришвартовывает его к борту „Звезды Востока“.

Из восьми человек команды первого вельбота не хватает двоих – они утонули во время поединка с китом… Остаток дня и часть ночи уходят на разделку китовой туши, крепко закрепленной цепями у борта судка. Утром желудок кашалота поднимают талями на палубу корабля. Огромная утроба разделанного кита ритмично шевелится. Это не удивляет бывалых китобоев: им не раз приходилось извлекать из желудка кашалотов кальмаров, каракатиц и даже трехметровых акул. Несколько ударов флетчерного ножа – и желудок кита вскрыт. Внутри его лежит покрытый слизью, скорченный, словно в приступе жестоких судорог, китобой „Звезды Востока“ Джеймс Бартли, занесенный накануне в вахтенный журнал судна как погибший во время вчерашней охоты… Он жив, хотя сердце едва бьется – он в глубоком обмороке.

Не веря своим глазам, изумленные до предела застыли китобои. Судовой врач приказывает положить Бартли на палубу и поливать его морской водой. Через несколько минут матрос открывает глаза и приходит в себя. Он никого не узнает, бьется в конвульсиях, бормочет что-то бессвязное.

„Сошел с ума“, – единогласно решают китобои и переносят Бартли в каюту капитана, на кровать. В течение двух недель команда окружает беднягу Бартли лаской и заботой. К концу третьей недели рассудок возвращается к Бартли, он полностью оправляется от психического потрясения, которое перенес. Физически он почти не пострадал и вскоре вернулся к исполнению своих обязанностей на судне. Единственное, что изменило его внешность, – это неестественно бледная окраска кожи на лице, шее и кистях рук. Эти части тела казались обескровленными, кожа на них сморщилась“.

Другие источники сообщают, что Батли проспал почти все те три недели, что понадобились ему для того, чтобы прийти в норму. Лишь кожа на участках тела, которые не были защищены одеждой, когда китобой находился в желудке кашалота, была пятнисто-белой, словно обожжённой крепким пергидролем, и никак не заживала.

Здесь уместно сказать несколько слов о самом кашалоте. Это водное млекопитающее может достигать двадцати метров в длину, примерно третья часть которой приходится на массивную голову, и весить до семидесяти тонн. Кашалот способен глубоко нырять и до полутора часов находиться под водой. Из всех китов только кашалоты-самцы нападают на корабли, причём иногда без всякого повода, а чаще всего, будучи раненными. Даже сильно разбив себе голову, кашалот не прекращает атак на судно, а когда, бывает, оно тонет, он продолжает кружить по поверхности, измельчая плавающие обломки и методически убивая всех, кто ещё барахтается в воде. Зоологи полагают, что дело тут в территориальном инстинкте, в основе которого лежит половой стимул. Кашалот-самец охраняет гарем и сражается с сородичами за обладание самками (их у него 10–20 особей). Скорее всего именно как угрозу своему положению благостного многожёнца кашалот воспринимает появление на своей территории „самца“-корабля и бесстрашно бросается в бой. Любую схваченную живую добычу кашалот отправляет в глотку всасывающими движениями языка. Значение же зубов в добывании и удерживании жертв ничтожно мало. Неудивительно, что китобой с „Восточной звезды“ оказался в желудке кашалота, можно сказать, цел и невредим.

Наконец настал день, когда Бартли рассказал своей команде о пережитом. Капитан „Звезды Востока“ и его первый штурман записала показания китобоя.

Картина современного художника

Он отчетливо помнил, как его выбросило из вельбота. До сих пор он помнит оглушительный звук – удар хвоста кашалота о воду. Бартли не видел раскрытой пасти кита, его сразу окружила кромешная тьма. Он чувствовал, как скользит куда-то по слизистой трубе ногами вперед. Стенки трубы судорожно сжимались. Это ощущение длилось недолго. Вскоре он почувствовал, что ему стало свободнее, что он уже не ощущает конвульсивных сжатий трубы. Бартли пытался найти выход из этого живого мешка, но его не было: руки натыкались на вязкие, покрытые горячей слизью упругие стенки. Дышать было можно, однако сказывалась зловонная горячая атмосфера, окружавшая его. Бартли чувствовал слабость и недомогание. В абсолютной тишине он слышал удары своего сердца. Все произошло настолько неожиданно, что он не сразу понял, что он, живой человек, проглочен кашалотом и находится в его чреве. Его охватил ужас, который он не может сравнить ни с чем. От страха он потерял сознание и помнит лишь следующий момент: он лежит в капитанской каюте своего китобойца. Это все, что мог рассказать матрос-китобой Джеймс Бартли.

Когда „Звезда Востока“, завершив плавание, вернулась в Англию, Бартли пришлось еще раз повторить свой рассказ репортерам. Английские газеты вышли экстренными выпусками с такими заголовками: „Сенсация века! Человек, проглоченный китом, остается жить! Один шанс из миллиона. Невероятный случай с человеком, который пробыл во чреве кашалота шестнадцать часов!“ О самочувствии виновника сенсационной шумихи газеты писали: „Бартли в отличном настроении и наслаждается жизнью, как самый счастливый человек на земле“. Свои ощущения „съеденного“ Батли изложил товарищам, а по возвращении в Англию репортёрам газет следующими словами: „Хорошо помню, как нас выбросило из поддетого кашалотом вельбота, и оглушительный звук – удар хвоста об воду. Сразу после того, как я с затаённым дыханием оказался под вспененной поверхностью моря, меня окружила темень. Затем почувствовал, что меня несёт куда-то по скользкой, пышущей жаром трубе с ритмически сжимающимися стенками. Но вскоре труба расширилась, стало свободно, и движение прекратилось (это Батли провалился в передний отдел желудка кашалота. – В.Ш.). Здесь, в абсолютной темноте и безмолвии, до меня дошло с полной и беспощадной ясностью: я живьём проглочен кашалотом, обречён на мучительную смерть. В отчаянии и ужасе я ползал в едкой жиже, стоявшей в желудке, ища выход. Но всюду натыкался на нечто вязкое, скользкое, упругое или твёрдое. Жаркий смрад спирал дыхание…“