Читать книгу "Уступи соблазну - Марта Ньюман"

Да и он не появится.

Шерил посмотрела на себя в зеркало, хотя смотреть было пока не на что — на лице лежала грязевая маска. Но глаза… Ее интересовали глаза. Они ведь, как говорят, зеркало души. Если так, то что они посоветуют? Да? Нет?

Надо же — глаза молчали. Шерил вышла из ванной и забралась на кровать. Единственное на свете место, где ей было уютно и покойно.

Да, она знала, что на кровати слишком много подушек. Ну и пусть. Это ее кровать, и здесь все будет так, как ей хочется.

Шерил понуро опустила голову, осознав вдруг, что никому теперь нет дела до ее подушек, что ее вызов — лишь реакция на давние споры с человеком, который их не переносил. С ее бывшим мужем. Роджер просто ненавидел подушки. Из-за этого они постоянно ссорились. В конце концов Шерил не выдержала, уступила и выбросила подушки. Однако их брак это все равно не спасло.

Его ничто не могло спасти. Ни уступки, ни советы знакомых, ни радикальная перемена взглядов на жизнь. Роджер хотел выдоить из нее все: До последней капли. Какая там любовь! Как ни печально, но настоящей любви в ее жизни не было никогда. Никто не любил Шерил. Ни Роджер, ни какой-нибудь другой мужчина.

Иногда она жалела о том, что упустила Шона. Не хотела «портить» дружбу. А вот Вивьен полтора года назад решила ради эксперимента добавить к дружбе секс.

Как оказалось, это была самая лучшая из ее идей. Их с Шоном брак все называли чудом. Еще бы — друзья, любовники, супруги.

Чтобы хоть как-то отвлечься от воспоминаний и грустных размышлений, Шерил включила телевизор. Уныние — не ее стиль. Она могла быть циничной или саркастичной, но проливать слезы — нет.

Переключая каналы, Шерил наткнулась на один из самых любимых ее фильмов Хичкока «Головокружение», с Ким Новак и Джейком Стюартом.

Героине предстоял нелегкий выбор: любимый мужчина или деньги. Она выбрала последнее. А был ли, действительно, выбор? Могла ли она положиться на человека, которого едва знала? Вот то-то и оно. В жизни всегда выбираешь то, что не может обмануть.

К черту! Она пойдет в «Шератон».

Шерил потянулась к телефону и набрала номер отеля.

— «Шератон», я вас слушаю.

В последний момент она заколебалась.

— Я вас слушаю, — терпеливо повторил мужской голос.

— Здравствуйте, я хотела бы заказать номер. На завтра.

Положив трубку, Шерил откинулась на подушки. Ну и что ты наделала, сказала она себе. Тебе хочется приключений? Опасности? Риска? Запишись в клуб любителей экстремального досуга. Прыгни с парашютом. Добавь адреналина в кровь. Но не связывайся с мужчинами. Пусть твоя жизнь сейчас заурядна и скучна, но она безопасна. Живи в своей пещерке и не высовывайся.

Она покачала головой. Такие рассуждения никуда не годятся. Ей скоро тридцать. Кому нужно это прозябание в пещере. Эта проклятая безопасность.

Нет, завтра вечером она пойдет на свидание с прекрасным незнакомцем. И да поможет ей Бог.

Впрочем, у Бога хватает других проблем, а ей надо рассчитывать только на себя.

— Что с Шерил? — Вивьен с аппетитом взялась за мороженое, зная, что пожалеет о своей несдержанности уже через десять минут.

Сидевшая напротив Лаура не позволяла себе таких поблажек.

— А что ты имеешь в виду?

— Ты давно с ней разговаривала? Она какая-то странная, — продолжала Вивьен. — Ведет себя не так, как всегда. Собирается куда-то сегодня вечером, но не говорит куда. — Она с сожалением отставила пустую вазочку, отложила ложечку и сделала большой глоток молока. Ее передернуло. Но на что только не пойдешь ради ребенка!

— Да, странно. Полагаешь, это имеет какое-то отношение к Роджеру? — Лаура пожала плечами и с сомнением оглядела стоящий перед ней «витаминный салат».

— Не знаю, — рассеянно ответила Вивьен и укоризненно покачала головой, выражая свое отношение к салату, заказанному Лаурой. Считается, что у беременных проявляется страсть к необычному. К сладкому. Или к соленому. Но не к «витаминному салату» же! Как можно есть такое! — Может быть, и ничего, — сказала она, вспомнив, что речь шла о Шерил.

— Да? А ты постарайся вспомнить, когда она в последний раз что-то от нас скрывала?

Вивьен думала недолго.

— Когда встречалась с тем парнем. Не помню, как его зовут. С поэтом.

Лаура вскинула бровь.

— По-твоему, она и сейчас с кем-то встречается?

— Ну…

— Боже, помнишь, какой он был страшный? И это бы еще ничего, если бы не его совершенно жуткие стихи.

— И если бы он так не кичился своей бледностью.

— И если бы не был похож на моржа.

Вивьен рассмеялась:

— Услышал бы нас кто-нибудь!

— Перестань. Мы же просто сплетничаем. Это гораздо простительнее, чем писать отвратительные стихи.

— Она довольно быстро с ним рассталась.

— Да уж, с таким и одного свидания хватит.

Вивьен выпила еще молока.

— Итак, ты предполагаешь, что Шерил нашла кого-то другого?

— Может быть. Она ведь нам говорила, что попробует влюбиться еще раз. Помнишь? Хотя я не уверена, что время уже пришло.

— Попытаемся расколоть?

— Пока рано, — подумав, ответила Лаура. — Может быть, ей хватит одного раза. Знаешь, Шерил могла решиться на нечто вроде эксперимента. Просто начать встречаться с мужчиной и посмотреть, что из этого выйдет. Если так, то беспокоиться пока не о чем.

Вивьен вздохнула:

— Когда дело касается нашей дорогой Шерил, беспокойства не избежать.

— Ты права. Особенно в последнее время. У нее, несомненно, начинается депрессия, — кивнула Лаура. — Похоже, Шерил чувствует себя лишней.

Вивьен провела рукой по животу.

— Да.

— Поэтому я и не хочу вмешиваться. — Лаура отодвинула тарелку с салатом. — Пусть попробует. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Держим ушки на макушке.

— И позвоним ей завтра утром.

Вивьен ответила кивком — она допивала молоко.

Марк медленно шел по Кавер-стрит, вглядываясь в витрины. Он хорошо знал эту улицу, по которой ходил несколько раз в месяц, навещая университетского знакомого, с которым играл в шахматы. Было довольно тепло, так что Марк даже снял плащ и нес его, перекинув через руку. Многие прохожие уже оставили дома плащи и куртки, хотя по небу плыли низкие серые тучи, предвещая дождь.

Подойдя к «Шератону», Марк остановился. Красивое здание, ничего не скажешь. Когда-то здесь стоял другой отель, старомодный, из красного кирпича.

Он посмотрел на часы — до восьми оставалось еще около десяти минут, — и мысли, не дававшие ему покоя на протяжении всего дня, снова напомнили о себе.