Читать книгу "Ради любви… - Одри Хэсли"

Теперь, в палате, вглядываясь при свете ночника в личико сына, она вновь увидела миниатюрную копию того, кого ненавидела так же сильно, как когда-то любила. Впервые заметив начавшее проявляться сходство, Шерил была потрясена, это застало ее врасплох, у нее даже перехватило дыхание, когда на личике малыша появилось вдруг знакомое выражение, а темные глаза с зелеными крапинками неожиданно воскресили горестные воспоминания, до того глубоко погребенные в сердце.

Но шло время, у Сидди начал развиваться характер. Даже когда малыш капризничал, в нем не было ничего от безжалостной двуличности, обнаруженной Шерил в натуре его отца.

Некоторое время назад Шерил начала с тревогой ожидать законных вопросов ребенка об отце. Понятно, что когда этот момент настанет, придется трусливо изобрести какую-нибудь отговорку. Однако незадолго до своего последнего дня рождения Сидди весьма удивил ее, когда вместо ожидаемого вопроса об отце заявил, что ему очень хочется иметь маленького братика или сестренку. При воспоминании о том, как трогательно малыш заверял, что ему все равно, правда, все равно, кто это будет — мальчик или девочка, у Шерил перехватило горло. Она смотрела на сына, и глаза ее светились любовью.

Да, своей просьбой Сидди тогда поразил ее. И Шерил с легкой дрожью вспомнила шок, пережитый ею в те минуты, шок, вызванный ее собственной реакцией: на какой-то краткий миг она вдруг почувствовала примитивное, но оттого не менее сильное желание родить еще одного ребенка, что весьма испугало и смутило ее.

Перед тем как уйти, она бросила последний взгляд на малыша, и сердце ее переполнилось противоречивыми чувствами. Завтра еще один человек получит право взглянуть на Сидди как на сына… Но сегодня, сейчас малыш все еще принадлежит ей, и только ей.

3

Шерил смотрела на отъезжающий автомобиль, и ей вдруг неудержимо захотелось побежать за ним, остановить и не дать Леоноре уехать.

— Пойдем, Шерил, у меня тут машина, пора тебе подкрепиться.

Шерил обернулась, увидела Сидни, поднимающего ее дорожную сумку, которую она забрала из машины Леоноры, и удивилась тому, как обыденно прозвучал его голос. Она вдруг сразу вспомнила, как звучал он тогда, шесть лет назад.

— Шерил?

— Я не голодна, — наконец отозвалась она, следуя за ним в дальний, самый темный угол автостоянки.

— Ты вроде бы согласилась, что надо поесть.

Он оглянулся и окинул хмурым взором ее стройную фигурку.

— Согласилась, чтобы успокоить Леонору. Она вечно тревожится, если я плохо ем.

Они подошли к большой темно-синей машине, и Сидни открыл для Шерил дверцу.

— По всему видно, что она тебя любит. Тебе повезло.

— Да, повезло… — Шерил уселась на роскошное кожаное сиденье и прикрыла глаза. — Не знаю, что бы я без нее делала.

Шерил вспомнила об обещании, данном Леоноре, и это ее вконец расстроило. Конечно, нужно сказать Сидни о том, что у него есть сын. Но как? Надо все обдумать, найти какие-то слова. Да слова-то найти полдела, а вот как их произнести…

— Тут неподалеку есть неплохая закусочная, — сказал Сидни, когда они выехали с территории больницы. Голос его звучал холодно и официально. — Надеюсь, тебе понравится, готовят там неплохо.

— Я же сказала, что не голодна.

— А я голоден. И потом, я не хочу, чтобы миссис Тампст обвинила меня в том, что я за тобой недоглядел.

Шерил была слишком занята поиском нужных слов для будущего признания, чтобы удостоить его ответом, и несколько минут спустя, все так же молча, вошла за Сидни в небольшую чистенькую закусочную. Когда он заказывал еду и кофе, она все еще искала нужные слова, но вот уже и заказ принесли, а они так и не были найдены.

Молчание становилось тягостным, и Шерил вспомнила другие трапезы, которые они вкушали вместе, вспомнила, что тогда атмосферу вокруг них сгущала сила взаимного влечения. Пытаясь выйти из круга тревожащих ее воспоминаний, она решила хоть немного отвлечься едой и, начав есть, обнаружила, что и вправду отвлеклась от тягостных мыслей, только вот души ее коснулась теперь горечь утраты.

— Приятно видеть, с каким аппетитом ты ешь, — сказал Сидни. — Я слышал, женщины твоей профессии изнуряют себя листиками салата в страхе набрать пару лишних граммов веса.

— Ты это серьезно? — отозвалась Шерил, удивляясь вспыхнувшему в ней раздражению. Да нет, Сидни явно не хотел ее задеть, просто все, что он ни скажет, кажется ей обидным. — Мне повезло, я принадлежу к тому сорту людей, которые могут есть что хочется, не беспокоясь о весе.

— Я тебя чем-то задел? Прости, это не намеренно. — Сидни улыбнулся, но только губами, глаза в этом не участвовали. — Выглядишь ты просто великолепно. Не знаю, существует ли такая страна в мире, где твое лицо не улыбалось бы с рекламных щитов и журнальных обложек.

Ну вот, теперь он изволил выразиться о ней, как о какой-то эпидемии, охватившей весь мир! Шерил продолжала жевать, чудом удержавшись от ядовитого ответа.

— Итак, Шерил, что случилось с твоим намерением учить бедных африканских детей?

— Случился мой сын, — сухо ответила она, ненавидя Сидни за насмешку над мечтами ее юности.

Сидди было несколько месяцев от роду, когда Шерил пришла к выводу, что работа моделью практически единственное, чем она может прокормить себя и ребенка. Потом, поняв, что не призрак Сидни, а лишь гордость удерживала ее от того, чтобы сделать Новую Зеландию своим домом, она перебралась туда.

Однако подспудный страх столкнуться с Сидни — хотя Шерил и знала, что он работал по контракту в Америке, — существовал очень долго. Освободилась она от этого страха года два назад, случайно увидев его имя в газетной статье. Она начала читать, страшась узнать, что он возвращается на родину, но там сообщалось, что он уехал на Ближний Восток. Она сложила газету, даже не дочитав статью до конца.

Сидни откинулся на спинку стула и устало провел ладонями по лицу.

— Прости, Шерил. Сегодня у тебя был трудный день, а тут еще я…

Он потянулся к ее тонкой кисти, беспокойно теребившей салфетку, но на полпути уронил руку на стол и нервно забарабанил пальцами по темному дереву.

Шерил смотрела на эти сильные загорелые пальцы и вспоминала, как они ласкали некогда каждый дюйм ее тела. Она всхлипнула, насилу успев подавить вопль ужасающего протеста против ослепительно жаркой вспышки чувственности, пронзившей ее насквозь.

— Разве ты можешь знать, чем этот день для меня стал? — спросила Шерил, прячась за агрессивностью от вопросительного взгляда, вызванного ее всхлипом.

— У меня нет детей, так что опыт мой чисто умозрительный, но… — Сидни умолк и вдруг раздраженно сказал: — Черт возьми, Шерил! Мы оба знали, что рано или поздно, теперь или через десять лет, но однажды обязательно столкнемся нос к носу, и это ни для кого из нас не будет легко!