Читать книгу "Три дня и вся жизнь - Пьер Леметр"

А где он был?

Перелезая через пни, огибая непроходимые заросли, натыкаясь на ползучие побеги и корни, спотыкаясь под тяжестью тела мертвого ребенка, он размышлял, где бы он мог быть, если был не здесь, но ничего не мог придумать. «Этому мальчишке недостает воображения», – заметил учитель в прошлом году, как раз перед переходом в шестой класс. Господин Санше никогда особенно не любил его. Ему нравился Адриен, он всегда был его любимчиком. Поговаривали, что господин Санше и мать Адриена… Эта женщина пользовалась духами, не то что мать Антуана. В конце уроков все пялились на нее, она курила на улице и одевалась как…

Это должно было случиться: он снова шлепнулся, ударился головой о ствол дерева, уронил свою ношу и вскрикнул, увидев, как Реми перелетел через него и тяжело упал на землю. Антуан инстинктивно протянул руку… На какое-то мгновение он даже вообразил, что Реми больно, он подумал о нем как о живом.

Антуан видел его спину, ножки, ручки, до чего же его жалко…

Он больше не вынесет. Он лежал, распростершись среди листьев, вдыхал запах земли, как прежде вдыхал запах шерсти Улисса. Он так устал, что хотел бы уснуть, вжаться в землю, тоже исчезнуть.

Придется отступиться: у него не хватит сил.

Его взгляд упал на часы. Мать, наверное, уже вернулась. Сложно объяснить, но если ему удастся встать на ноги, то только ради нее. Она такого не заслужила. Она умрет. Она убьет его своими руками, если узнает…

Он с трудом поднялся. Реми ободрал руку и ногу. Антуан не мог отделаться от мысли, что ему больно, хотя это безумие. Но у него не укладывалось в голове, что Реми мертв, нет, он не мог с этим смириться. Это не труп, это мальчишка, которого он знал, которого он снова взвалил себе на спину и потащил через лес Сент-Эсташ. Тот самый мальчуган, которого он поднимал на платформе вместе с Улиссом, а малыш кричал: вау! Он обожал этот подъемник!

Антуан начал бредить.

Он продвигался вперед быстрым шагом и видел там, прямо перед собой, Реми. Мальчуган улыбался, махал ему рукой. Он всегда восхищался Антуаном. Ух ты, надо же, шалаш? Круглолицый мальчишка с живыми глазами смотрит вверх. Он здорово говорит для своего возраста. Да, он еще мал, он рассуждает как ребенок, но с ним интересно, он задает забавные вопросы…

Антуан даже не заметил, как дошел. Он на месте.

Это здесь. Большой поваленный бук.

Чтобы добраться до ствола и отверстия под ним, надо было пробиться сквозь назойливые заросли, к тому же в этой части леса довольно темно.

Антуан не раздумывал, он шел. Он оступился, потерял равновесие, хватаясь за что только можно, едва не упал, от рубашки оторвался рукав, но он шел вперед. Голова Реми ударилась о дерево, издав глухой звук… Дважды Антуан попал в терновник, и ему пришлось сделать усилие, чтобы освободиться.

И вот наконец, после долгих мучений, он был у цели.

В двух метрах от него, прямо под мощным стволом, зияла огромная черная щель норы… Пещера. Чтобы до нее добраться, надо было подняться на холмик.

Тогда Антуан осторожно опустил тело на землю, наклонился и покатил его. Как свернутый ковер.

Голова ребенка то и дело обо что-то ударялась, но Антуан, зажмурившись, продолжал движение. Открыв глаза, он увидел, что находится на середине склона. Глубокий черный провал, к которому он приблизился, испугал его, как жерло печи. Пасть людоеда. Никто не знает, что там. И насколько там глубоко. И вообще, что это? Антуан всегда думал, что это яма, оставшаяся от пня какого-то другого, давно вырванного дерева, куда теперь повалился бук.

Ну вот. Он был на месте.

Но облегчение так и не наступило.

Тело малыша Реми было распростерто у его ног, на краю отверстия, а над ними обоими нависал гигантский ствол поверженного бука.

Теперь надо было его столкнуть. Антуан не мог решиться.

Обхватив голову руками, он завыл от горя, вытянул вперед правую ногу, подсунул под ляжку ребенка и слегка шевельнул ее.

Потом, подняв глаза к небу, сделал резкое движение ногой.

Тело неторопливо покатилось, на самом краю зияющей ямы оно как будто помедлило, затем мгновенно сорвалось и упало.

Последнее, что запомнит Антуан, – это рука Реми, его пальцы, словно пытающиеся вцепиться в землю, удержать тело от падения.

Антуан замер на месте.

Тело исчезло. Мальчика внезапно охватило сомнение, он встал на колени, протянул, поначалу робко, руку в пустоту, пошарил там на ощупь.

Рука ни на что не наткнулась.

В полном отупении он поднялся с колен. Вот и все. Никакого Реми, ничего, все было кончено.

Лишь воспоминание об этой постепенно исчезающей ручке со скрюченными пальцами…

Антуан отвернулся от ямы и поспешно удалился, механически продираясь сквозь густой кустарник.

Добравшись до края лесосеки, он взобрался на холм и побежал…

Если выбрать самый короткий путь, придется дважды пересечь шоссе. Антуан крался, пригибался за кустами. Оказавшись на повороте, где за изгибом дороги не были видны проезжающие машины, он прислушался, но это проклятое сердцебиение…

Он распрямился, наспех бросил взгляд направо, потом налево – и решился. Бегом пересек шоссе и снова углубился в лес в тот самый момент, когда из-за поворота выскочил грузовичок господина Ковальски.

Антуан кинулся в придорожную канаву и замер. В трехстах метрах от въезда в город он ненадолго задержался в зарослях, но чувствовал, что раздумывать больше нельзя, наоборот, надо решаться, и поскорей. Антуан вышел из леса и начал двигаться, как ему представлялось, уверенным шагом, пытаясь восстановить дыхание.

Нормально ли он выглядит? Он поправил взъерошенные волосы. На руках было несколько едва заметных царапин. Антуан торопливо стряхнул со штанов и рубашки землю и травинки…

Он думал, что ему будет страшно вернуться домой. Но нет, наоборот, привычные места – пекарня, бакалейная лавка, ворота мэрии – вернули его в нормальную жизнь, заслонив собой кошмар.

Чтобы никто не заметил порванного рукава рубашки, он попытался ухватить его за манжет и зажать в кулаке.

Антуан опустил глаза.

Он потерял свои часы.

3

Часы для подводного плавания, с черным циферблатом, зеленым флуоресцентным браслетом и впечатляющим набором функций: тахеометр, крутящееся круглое окошко, показывающее время во всем мире, еще одно для определения погоды, калькулятор… Часы были ему велики, болтались на запястье, но именно этим они ему и нравились. Антуану несколько недель пришлось приставать к матери, чтобы получить разрешение на их покупку, и он добился его лишь в обмен на кучу обещаний и обязательств. А еще ему пришлось выслушать массу нравоучений в отношении бережливости, необходимых и пустячных трат, контроля над своими желаниями и еще каких-то довольно неясных для него понятий, почерпнутых матерью из журнальных статей о проблемах детства и воспитания.