Читать книгу "Танец над бездной - Елена Малиновская"

Колдунья подслеповато щурилась, наблюдая за девочкой, медленно и в какой-то нерешительности шагающей к дому. И с каждым шагом ее мир пробуждался от оцепенения, пробуждался для новых дел и свершений, готовясь радостно встретить любое свое дитя в новизне утра.

Сердце старухи учащенно забилось. Она не почувствовала даже – вдохнула слабый запах зла, повеявший на нее с безмятежных небес.

– Постой! – Слабый окрик заставил девочку удивленно оглянуться. Колдунья спешила к ней, поминутно поскальзываясь на мелкой гальке, рискуя запнуться и сломать себе ноги об огромные валуны, громоздившиеся в обилии на побережье.– Постой! – Запыхавшись, женщина догнала наконец-то девочку и схватилась узкой костлявой рукой за плечо, заставив ее скривиться от нечаянной боли.– Прости меня, прости всех. Но... Не покидай меня сейчас. Хочешь, ты станешь моей преемницей на пути волшебства? Мне давно нужна помощница, а ты справишься, я уверена. Никто больше не посмеет причинить вреда тебе,– ведь ты будешь единственным спасением для этих людишек после моей гибели.

Колдунья бормотала, сама не совсем вникая в смысл своих слов. Ей казалось, что она спасает девчушку от неминуемой гибели. Нельзя ей было сейчас появляться дома. Старуха не знала – почему, будто кто-то свыше предостерег ее. Она приводила все новые и новые доводы в пользу этого предложения, которое родилось неожиданно. Однако бормотания ее вдруг смолкли, когда она посмотрела на ребенка. Девочка слушала затаив дыхание и была похожа сейчас на тысячи обыкновенных детей, радующихся долгожданному подарку. Глазенки возбужденно блестели, совсем потеряв кровожадные огни в своей глубине. И казалось смешным, что из-за этого ребенка любой взрослый, искушенный в житейский делах, мог впасть в оцепенение.

– Вы... Вы серьезно мне предлагаете стать вашей преемницей? – От восторга девочка закружилась вокруг будущей наставницы, ежесекундно заглядывая той в глаза.– Я что, правда буду помогать людям и они перестанут меня бояться?

– Конечно, дитя мое,– ласково отвечала колдунья. Наваждение схлынуло, оставив после себя лишь неприятный шум в ушах и в глазах легкую дымку. Теперь старуха уже не ощущала опасности, а на душе у нее полегчало. Почему бы и нет? Годы ее уже не те, и все больше и больше сил тратится на поиск и сбор лечебных трав, да и простейшему волшебству не так уж и сложно будет научить ребенка. Элдриж с радостью примет любое предложение – лишь бы избавиться от нелюбимой дочери, которая, словно бельмо на глазу, постоянно напоминет ему о гибели жены. Там, смотришь, и островитяне примут девочку,– по крайней мере, против единственной в Лазури колдуньи вряд ли кто пойдет. Правда, это чревато тем, что они останутся без элементарной и скудной помощи во врачевании и прочих мелочах.

Колдунья и ребенок продолжили свой путь. Девочка торопливо щебетала, убеждая старуху, что та не прогадала в выборе. Женщина молча внимала ей, тяжело опираясь на сучковатую клюку. По всей видимости предложение пришлось как нельзя кстати. Ребенок задыхался в плотной паутине молчания и презрения, окружавшей его. А слова колдуньи открывали узкий лаз к спасению от вечных пересудов и перетолков. Но чем ближе они подходили к дому Элдрижа, тем гаже становилось на душе у старухи, как будто внутри нее из нитей дурных предчувствий свил гнездо громадный паук.

– Отец! – Громкий крик девочки, влетевшей, словно стрела, в убогое жилище чужаков, сменился гробовым молчание и стуком, будто уронили что-то очень тяжелое. Старуха подковыляла к двери и заглянула внутрь, впрочем, точно зная, что увидит в комнате.

На светлом полу из необструганных досок лежал Элдриж, широко раскинув руки, будто силясь обнять кого-то или что-то. Белая холщовая рубаха его была широко распахнута, и ветер чуть касался нежной, едва загорелой кожи, играя шелковистыми волосами мужчины, целуя того в чуть приоткрытый в радостном изумлении рот. На губах чужака играла легкая улыбка, пожалуй, первая за все время, минувшее со смерти жены. Элдриж будто прилег на минутку отдохнуть, а душа его легко отлетела прочь, стремясь на встречу с любимой.

Около тела отца на коленях сидела девочка и покачивала его руку. Глаза ее сухо и яростно блестели, устремленные в никуда, а губы беззвучно шептали:

– Прости... прости за все... Я простила тебя...

* * *

С тех пор потянулось существование ребенка в доме старой ведьмы. Минул уже год с того горестного события.

На теле Элдрижа не нашли ни царапины. Но колдунью не покидала странная уверенность, что не все в его смерти так гладко. Иначе откуда столь сильное чувство опасности, которое возникло у нее в ночь гибели чужестранца? Когда душа самостоятельно уходит из тела, она делает это тихо и незаметно и не стремится увлечь за собой оказавшихся иронией судьбы рядом.

Нет, вряд ли чужака убили. Старуха склонялась к мнению, что кто-то, чье могущество намного превышало жалкие крохи познания в тайном искусстве магии самой колдуньи, мог помочь отыскать Элдрижу путь в обитель Богов. И этот неведомый кто-то очень не хотел, чтобы ему помешали в черном деле, а следовательно, легко мог устранить надоедливые помехи, тем более из числа людей. Но кому из великих магов, а такое волшебство по плечу лишь действительно знающему колдуну, перешел дорогу Элдриж – потерявший смысл жизни, утративший волю к существованию, словом, абсолютно не представлявший опасности человек?

Так или иначе, но Эвелина (а именно такое имя дала колдунья девочке) отныне стала жить у старухи. Сказать, что островитяне были против, значит, ничего не сказать. Ребенка по всеобщему согласию хотели отправить на материк в сиротский дом, всей Лазурью оплатив проезд, дабы далее о ней позаботилась империя. Ведьму убеждали, что так будет лучше для всех, и в первую очередь для самой девочки. У Рокнара достаточно денег на воспитание в лучших традициях государства любой обездоленной сироты. Да и Эвелине будет легче на большой земле забыть о своих злоключениях, тем более что там она не выделялась бы столь резко по внешности от остальных детей, собранных со всех уголков огромной земли под эгидой белокрылого орла – имперской эмблемы Рокнара. Ей дадут лучшее образование, нежели могли бы предложить островитяне. Разве у кого-нибудь есть время, а главное – желание возиться с этим... помеченным крылом проклятия созданием. Большая земля дает своим воспитанникам большие возможности. Любой из подрастающего поколения Лазури отдал бы многое, чтобы оказаться на месте девчонки.

Колдунья слушала вполуха доводы островитян. Она признавала их правоту, но прежде всего – правоту для них самих. Девочка навсегда осталась для них занозой в сердце, напоминанием о собственной неправоте и жестокости, о ночи страха под знамением красной звезды. Эвелина олицетворяла темную сторону людской души, ее суеверия, предрассудки, ненависть к новому и неизвестному, а оттого и пугающему. Колдунья понимала это. Она знала и то, что вряд ли девочка будет счастлива в сиротском доме. Из нее, непокорной и непохожей на остальных, уговорами ли, стараниями ли знатоков душ сотворят стандарт – шаблон для той работы, которой прикажут девочке заниматься. А если все же потерпят неудачу и ребенок не впишется в схему мироустройства,– что ж, на задворках империи много темных углов для отщепенцев, которым нет места в благоустроенном мире.