Читать книгу "Принцессам зеркала не врут - Татьяна Тронина"

– Да-а, – протянула она. – А когда выйдет новый номер «Космо»?

– Пожалуйста. – Витя опять пощелкал мышкой. – Через два дня. Но свежий номер есть уже здесь, можно почитать.

На экране замелькали страницы журнала с яркими фотографиями. Оля пришла в восхищение и задала еще кучу вопросов – оказалось, ответ на большинство из них можно было получить из Интернета. Можно даже было еду заказать на дом, не обязательно в магазин ходить!

Она увлеклась и с трудом вспомнила, что на самом деле пришла сюда совсем по другому поводу.

– Ладно, – сказала она, отходя от компьютера. – Мне, собственно, твоя мама нужна.

Тетя Зина была на кухне и гремела кастрюлями – оказывается, она уже проголодалась.

– Надо перекусить, – сказала она Оле доверительно. – Не могу уснуть на пустой желудок.

«Пустой?» – чуть не воскликнула Оля с ужасом, но потом решила промолчать – кто их разберет, этих взрослых.

– Теть Зин!

– Что, детка?

– Ты ведь в салоне работаешь, да?

– А то ты не знаешь! – засмеялась она, переворачивая на сковородке свиные отбивные, которые громко шипели и шкворчали.

– И людей стрижешь?

– Стригу! А также крашу, укладываю, делаю химическую завивку.

– Теть Зин, не могла бы ты…

Соседка дожарила отбивные и выложила их на тарелку.

– Детка, я, кажется, поняла, что тебе надо, – заговорщицки улыбнулась она. – Приходи ко мне послезавтра. Ты ведь знаешь, где я работаю?

– Да, – улыбнулась в ответ Оля.

– Мы из тебя красавицу сделаем, все мальчишки в обморок попадают. Ты ведь влюбилась, да?

Тетя Зина была такой веселой, круглой, она с таким аппетитом все делала – ела, готовила, улыбалась, – что с ней невозможно было быть скрытной.

– Да, – ответила Оля просто. – И я хочу, чтобы он обратил на меня внимание.

– Еще как обратит! – с энтузиазмом воскликнула тетя Зина.

Сзади, в комнате, что-то грохнуло, будто стул упал.

– Значит, до послезавтра?

– Я приду, обязательно приду, теть Зин!

Муся и Оля сидели на третьей парте у окна. Асаф Каюмович рассказывал о Достоевском, не замечая монотонного шуршащего гудения, которым был наполнен класс. Он всегда рассказывал о Достоевском, какой бы ни была тема урока. Вот и сегодня он поговорил немного о лорде Байроне и английской поэзии девятнадцатого века, а потом незаметно сполз на своего любимого писателя.

Оля всегда пыталась поймать тот момент, когда Асаф Каюмович переходил от обязательной темы к Достоевскому, но каждый раз терпела неудачу. Переход был столь органичен и логичен, что Оля не замечала его. Многие родители жаловались, что Асаф Каюмович не дает полного объема знаний своим ученикам, но, как ни странно, в школе все хорошо знали литературу, и строгая директриса, Елена Леонидовна, очень гордилась тем, что многие из учеников пошли в гуманитарные вузы.

Вот и сейчас класс не слушал учителя, все занимались своими делами – кто рисовал бесконечные комиксы, кто доучивал английский, а кто просто болтал, но никто не осмеливался мешать Асафу Каюмовичу чересчур вызывающим поведением.

Только Каткова и Вишневецкая на задней парте оживленно обсуждали какой-то журнал, в котором была статья об их любимом Джордже Клуни.

Оля посмотрела на Мусю – та сидела, чуть раскрыв рот, и как будто внимательно слушала Асафа Каюмовича, но на самом деле думала о чем-то своем.

– Муся! – тихо позвала ее Оля.

– А?.. Что? – рассеянно отозвалась та.

– Закрой рот, а то муха залетит.

– Да ну тебя! – рассердилась Муся, отвлекаясь от своих грез.

– Мусечка, не сердись, но мне ужасно интересно, о чем ты сейчас так напряженно думаешь.

– Ни о чем, – нахмурилась Муся. – Я Асафа Каюмовича слушаю, а ты своих мух считаешь.

– Каких еще мух?

– Послушай, Оля, – прошептала она. – У Достоевского в романе «Преступление и наказание» солнце два раза всходило, но никто из читателей этой ошибки не заметил. Такова сила таланта!

– Ну и что?

– Я вот думаю: а что, если мне тоже роман написать?

Оля всегда ждала от своей подруги чего-то подобного, поэтому особенно не удивилась.

– Напиши, – сказала она. – Про любовь, конечно?

– Ну… – покраснела Муся. – Что-то вроде того. Как Достоевский, я все равно не смогу.

– Ты придумаешь или что-то из жизни возьмешь? Про наш класс, например?

– Да, это было бы здорово, – мечтательно сказала Муся.

Оля посмотрела на Римму Денисяк, которая сидела за первой партой и сосредоточенно строчила что-то в тетрадке вслед за Асафом Каюмовичем.

– И про Денисяк? – спросила Оля.

– Можно и про Денисяк, – легко согласилась Муся.

– Она же зубрила!

– Зубрилы тоже люди. – Муся отличалась повышенным чувством справедливости. – Они тоже любят и страдают.

– Только не Денисяк.

Оля еще раз посмотрела на отличницу, которая сидела на первой парте, под носом у учителя. Денисяк была толстая, в очках, со старомодной косой, и за глаза ее звали Крупской – потому что она чем-то была похожа на эту историческую личность. Совершенно невозможно было представить, чтобы Римма Денисяк по прозвищу Крупская любила, страдала и мечтала о чем-то, кроме как о поступлении в институт.

– Может быть, я скоро подскажу тебе тему для романа, – вдруг сказала Оля. – Настоящего романа из жизни. Он – высокий красавец, такой весь загадочный и мрачный, как будто уже успел разочароваться в жизни, а она – хрупкая блондинка с голубыми глазами, мечтает пробудить его чувства.

– Хрупкая блондинка с голубыми глазами? – переспросила Муся, подозрительно глядя на свою подругу. – Скорее выгоревшая на солнце шатенка не с голубыми, а светло-серыми глазами! И совсем не такая уж хрупкая! Оля, рассказывай обо всем немедленно!

– Нет, не сегодня! – тихонько засмеялась Оля. – Сегодня мне еще пока не о чем рассказывать. Но скоро весь мир узнает о хрупкой блондинке с голубыми глазами, которую зовут… господи, как же ее назвать, чтобы имя было совершенно особенное, а не такое простое, как Маша, Лена, Катя…

– Или Оля, – закончила мысль Муся. – Что ж, можно придумать имя и поинтереснее. Пусть нашу героиню зовут… Аэлитой.

– Нет, лучше Ариадной!

– У нас дальняя родственница живет в Феодосии, тоже Ариадна – такая толстая, с огромным носом и черными усами! Нет, пусть лучше будет Арабеллой.

– Арабелла оробела. И почему мы все только на «а» придумываем?

– Гертруда, Цецилия, Рапунцель! – выпалила Муся.