Читать книгу "Рассказы Люси Синицыной (сборник) - Ирина Пивоварова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я презрительно посмотрела ему вслед и пошла в класс.
Я вошла и обомлела. На доске огромными буквами было написано:
ТАЙНА!!! ЯЛО-КВО-КЫЛ + СИНИЦЫНА = ЛЮБОВЬ!!! НИКОМУ НИ СЛОВА!
В углу шушукалась с девчонками Люська. Когда я вошла, они все уставились на меня и стали хихикать.
Я схватила тряпку и бросилась вытирать доску.
Тут ко мне подскочил Павлик Иванов и зашептал в самое ухо:
– Это я тебе написал записку.
– Врёшь, не ты!
Тогда Павлик захохотал как дурак и заорал на весь класс:
– Ой, умора! Да чего с тобой дружить?! Вся в веснушках, как каракатица! Синица дурацкая!
И тут, не успела я оглянуться, как к нему подскочил Юрка Селиверстов и ударил этого болвана мокрой тряпкой прямо по башке. Павлик взвыл:
– Ах, так! Всем скажу! Всем, всем, всем про неё скажу, как она записки получает! И про тебя всем скажу! Это ты ей записку послал! – И он выбежал из класса с дурацким криком: – Яло-кво-кыл!
Уроки кончились. Никто ко мне так и не подошёл. Все быстро собрали учебники, и класс опустел. Одни мы с Колей Лыковым остались. Коля всё никак не мог завязать шнурок на ботинке.
Скрипнула дверь. Юрка Селиверстов всунул голову в класс, посмотрел на меня, потом на Колю и, ничего не сказав, ушёл.
А вдруг? Вдруг это всё-таки Коля написал? Неужели Коля? Какое счастье, если Коля! У меня сразу пересохло в горле.
– Коль, скажи, пожалуйста, – еле выдавила я из себя, – это не ты, случайно…
Я не договорила, потому что вдруг увидела, как Колины уши и шея заливаются краской.
– Эх, ты! – сказал Коля, не глядя на меня. – Я думал, ты… А ты…
– Коля! – закричала я. – Так ведь я…
– Болтушка ты, вот кто, – сказал Коля. – У тебя язык как помело. И больше я с тобой дружить не хочу. Ещё чего не хватало!
Коля наконец справился со шнурком, встал и вышел из класса. А я села на своё место.
Никуда я не пойду. За окном идёт такой ужасный дождь. И судьба моя такая плохая, такай плохая, что хуже не бывает! Так и буду сидеть здесь до ночи. И ночью буду сидеть. Одна в тёмном классе, одна во всей тёмной школе. Так мне и надо!
Вошла тётя Нюра с ведром.
– Иди, милая, домой, – сказала тётя Нюра. – Дома мамка заждалась.
– Никто меня дома не заждался, тётя Нюра, – сказала я и поплелась из класса.
Плохая моя судьба! Люська мне больше не подруга. Вера Евстигнеевна поставила мне двойку. Коля Лыков… Про Колю Лыкова мне и вспоминать не хотелось.
Я медленно надела в раздевалке пальто и, еле волоча ноги, вышла на улицу.
На улице шёл замечательный, лучший в мире весенний дождь!
По улице, задрав воротники, бежали весёлые мокрые прохожие!
А на крыльце, прямо под дождём, стоял Коля Лыков.
– Пошли, – сказал он. И мы пошли.
Тефтеля
Хорошо быть писателем!
– Ах, – скажу я вам, – хорошо быть писателем! Пишешь себе, пишешь!.. Сидишь в удобном кресле, на столе баночка с авторучками. Надоест одной авторучкой писать – берёшь другую. Надоест первую главу сочинять – сочиняешь третью. А не хочешь сочинять – сиди себе, гляди в окно!
Вот писатель сидит за письменным столом и глядит в окно.
В окне он видит сплошную пелену снега, и ничего больше.
Учтите, дорогие читатели, это первый снег. Деревья ещё покрыты листьями, стоят почти зелёные, а уж крыши и дорожки совсем побелели…
И хотя писатель сидит в тёплой комнате, в тёплых шерстяных носках, ему грустно. Кончилось лето и теперь не скоро начнётся.
Но писатели народ хитрый! Нету лета – пустяки, лето будет!
Возьмёт писатель ручку и напишет: «Было тёплое летнее утро…»
И сразу настанет лето!
И утро!
И зелёные акации раскинут во все стороны цветущие руки, и будут в них биться и трепетать маленькие круглые блики солнца!
А по асфальтовой дорожке, по тёплой, серой, усыпанной сквозной тенью дорожке между двумя пятиэтажными домами, пойдёт, гулко постукивая каблуками, молодая девушка… Синие джинсы марки «Леви-Страусс», ситцевая кофточка в голубой горошек, полотняная сумка с портретом кубинского бородача через плечо.
Девушка кивнёт видному общественнику двора Дмитрию Ферапонтовичу Волкову, поливающему из лейки клумбу с прозрачными нарциссами, улыбнётся лифтёрше тёте Кате, обогнёт стайку воркующих голубей… Но тут неожиданно дорогу ей преградит чья-то расставленная прямо на тротуаре мебель, и она увидит сидящего под торшером в кресле серьёзного белобрысого мальчишку с авоськой на коленях и услышит орущего из авоськи дурным голосом толстого белого кота.
Девушка усмехнётся, а может быть, даже и засмеётся при виде такой странной картины. Мальчишка же страшно сконфузится, вскочит, одной рукой прижмёт к груди кота в авоське, другой – схватит огромную клетчатую сумку, распухшую от тарелок, кастрюль, сковородок и прочей кухонной утвари, и, карябая дном сумки о землю, поволочёт её к подъезду.
– Осторожнее, Павлик! – вскрикнет невысокая светлоглазая женщина, мама мальчика (назовём её Марина Сергеевна). – Смотри не разбей! Там польский сервиз!
– Кто такие? – строго спросит Дмитрий Ферапонтович у лифтёрши тёти Кати.
– А жильцы новые! – обрадуется тётя Катя. – С Агафоновыми переменялись! Сразу видать – культурные, пианино привезли!
– Так-так, – строго скажет Дмитрий Ферапонтович и поправит на голове соломенную шляпу. – Как фамилия-то?
– А не знаю я! – беспечно откликнется тётя Катя. – Не сообщили! Может, Петровы, а может, Ивановы!
– Так-так, – строго покачает головой Дмитрий Ферапонтович. – А между прочим, знать надо! – И примется рыхлить тяпкой тёплую чёрную землю между нарциссами.
…А сверху будет сиять и смеяться солнце.
И по голубому-голубому небу будут бежать толстенькие, пухлые облака.
И с этого радостного летнего утра начнётся длинный, полный хлопот, июньский день, а вместе с ним и наша книжка.
Имя нашего героя
Для ясности сразу скажем вам, милые наши читатели, что лифтёрша тётя Катя не угадала фамилию новых жильцов. Она оказалась не Ивановы и вовсе даже не Петровы, а Помидоровы.
Итак, мы решили вот что – Павлик Помидоров и будет нашим героем!
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Рассказы Люси Синицыной (сборник) - Ирина Пивоварова», после закрытия браузера.
