Читать книгу "Соленая кожа - Виктория Лейто"

Сзади можно было бы подумать, что это идет обессиленная и очень уставшая женщина, возможно, даже немного выпившая после тяжелого рабочего дня. Но тот, кто увидел бы глаза Маргарет в этот самый момент, повстречай она на своем пути случайно заблудшего в этот район прохожего, обратил бы внимание на то, какой волнующий омут и тревожный блеск отражался в их медовых заливах при свете ночных фонарей, скудно поедавших тусклым светом (в отличие от пожиравших тьму глаз женщины) каждый темный уголок рядом с домом. Она шла, если можно так выразиться, вкрадчиво, не спеша, короткой, еле заметной глазу замедленной поступью, будто бы чего-то опасалась.

На ней был серый деловой костюм, который накануне ей привезла мать специально для суда. Идеально сидящий пиджак со слегка заостренными плечиками смыкался на тонкой талии Маргарет золотой брошкой в виде ящерицы, усыпанной бриллиантами; из-под него просматривалась кремово-бежевого цвета шелковая блузка с именными инициалами на изнанке возле воротничка «М.С.». Строгая узкая юбка-карандаш, достигавшая той самой пикантной части женских ног, когда картинка прерывается на самом интересном месте и в дело вступает мужское воображение, достигала линии колен, идеально подчеркивая округлые бедра, которые, покачиваясь на высоких каблуках, останавливали множество мгновений жизни вашего рассказчика. В руках у нее практически ничего не было, кроме ключей от дома.

Представьте, за шесть лет добропорядочной службы, будучи самым приближенным к ее жизни после мужа, хотя и не думаю, что при нем она показывала вспышки своего настроения, тучами негатива заволакивающего все вокруг, мне ни разу не была оказана честь побывать в ее доме, даже в холле. Как вы уже убедились, месье Шварц, женщина вела довольно затворническую и удаленную от всех посторонних глаз жизнь. Любая информация о любой сфере из жизни Маргарет, кроме профессиональной, страдала анорексичностью реальности и лишним весом домыслов. Иными словами, помимо того, что она была прекрасным руководителем — требовательным, но достойно поощряющим своих сотрудников, — больше о ней никто ничего не знал.

Подчиненные любили ее за щедрые бонусы, поэтому и не питали особого интереса к изобличению в их идеальной начальнице каких-либо адских недостатков. Остальным жителям города, особенно жительницам, хотя Маргарет и затмевала красотой все их очарование вместе взятое и была какое-то время одинока, посудачив немного, ничего не осталось как в скором времени перестать жевать тему «чудом обогатившейся полусицилийки». В конце концов, победителей не судят.

В тот момент за Маргарет следили две пары глаз: одни из них принадлежали мне, пока я провожал взглядом ее покачивающийся, как на волнах, силуэт. Другие, маленькие и глубоко посаженные, держали женщину на прицеле своими чернее ночи расширяющимися зрачками, прищуриваясь и моргая в такт прицокиванию языка. Они находились где-то рядом, но я о них ничего не знал.

Маргарет открыла дверь, но прежде чем переступить порог дома, просунулась внутрь лишь наполовину, напряженно всматриваясь в темноту и ощупывая правой рукой на стене рядом с дверью выключатель со светом. Убедившись, что поблизости никого нет, она сняла дом с охраны и закрыла за собой дверь.

Это был не сказать чтобы роскошный, но красивый дом, выдержанный в британском стиле. Он был ни большой, ни маленький, но уютный и обставленный со вкусом. Дом отлично вписывался в аллею подобных ему в благополучном и завидном районе города. Состоял он из двух этажей, с зеленой под мрамор отделкой и небольшими колоннами напротив парадной двери. Третий этаж, нещадно отданный архитектором под чердак, покрывал зеленый неядовитый плющ, придавая городскому дому вид этакого деревенского спокойствия и какого-то философского созерцания.

Прежде чем Маргарет прошла по коридору, огибающему широкую лестницу на второй этаж, и направилась в кухню, она зажгла свет во всем доме. Уж очень боялась женщина темноты, но в этом ведь нет ничего предосудительного, не правда ли? Кто из нас иногда не пугается темных углов?

Беззвучно она открыла небольшой шкафчик на кухне, где обычно хранилось вино — своя небольшая коллекция. Налив себе немного Шато Марго 75-го года, она побрела в гостиную с бокалом в руке, наматывая прядь черных шелковых волос на палец.

Сперва женщина медленно и бесцельно бродила по зале, вперев волнующийся и что-то обдумывающий взгляд в пол, постепенно неосознанно ускоряя шаг. Со временем, поддаваясь будто бы вращению маятника, она начала быстро метаться из стороны в сторону, нервно смотря вниз и что-то бормоча себе под нос. Ее черные зрачки увеличились настолько, что практически полностью закрыли собой всю радужку глаз, оставляя лишь тонюсенькую линию медового карего цвета. Неизвестно, сколько прошло еще времени, пять минут или целый час, но неожиданно она остановилась как вкопанная, губы ее слегка дрогнули в какой-то странной неровной улыбке, издав что-то наподобие короткого дерганого смешка. Маргарет поставила бокал на столик, так и не отпив ни одного глотка, быстро взяла ключи от своего красного «Вольво» в прихожей и выбежала на улицу.

Быстрым и уверенным шагом она обогнула дом и остановилась на заднем дворике возле небольшого куста осыпавшихся роз, смотрящего на нее частым переплетением тонюсеньких, почти голых веток. Не раздумывая ни секунды, она принялась раскапывать землю садовой лопаткой, пока звук металла не столкнулся с чем-то шуршащим и твердым. Это был небольшой, черный, аккуратно завернутый предмет. Отряхнув его от грязи, не боясь испачкаться, она засунула его за свой серый пиджак и, скрестив руки, как если бы ей было холодно, торопливой походкой засеменила к гаражу. В 20:00 пара тех самых черных глаз видела, как женщина села в свой красный «Вольво» и выехала из гаража. Было уже десять вечера, когда Маргарет приехала в какую-то старую захолустную деревушку, располагавшуюся в 100 км за чертой города. Проехав через все селенье, она остановила машину немного поодаль самого последнего обветшалого и заброшенного дома, взяла фонарик, черный сверток и не спеша вышла на улицу. Фонари нигде не горели — видимо, управление электроэнергией города, относящего к себе эту территорию, посчитало свет здесь абсолютно неуместной шуткой и бездарной тратой денег, ведь в округе практически никто не жил. Только полная луна освещала, казалось, это забытое Богом место. Рядом с домом, в 20 метрах, находился густой сосновый лес. Тишину, царившую вокруг, нарушали лишь цокот кузнечиков и редкие крики пролетающих мимо птиц. Это природное бездонное спокойствие, за которым городские всегда готовы отправиться хоть на край света, сейчас здесь, среди ночи, давило тяжестью своего могильного беззвучия, оставляя слышимым лишь пульс, бьющийся в висках и пробегающий ударами по венам.

Маргарет, все так же осторожно и не спеша, направилась в сторону дома, огороженного высоким кирпичным двухметровым забором, совершенно не вписывающимся в ландшафт прилегавшей территории и уж тем более совершенно не смотревшимся с покалеченным временем домом. Переплетенные железные прутья гордо венчали этого охранника «непонятно чего», вырисовывая в воздухе очертания колючей проволоки.

Она открыла створки ворот, где ее встретили небольшой сад и уводящая вглубь тропинка, подводящая к домику. Медленно шагая, Маргарет остановилась возле двери дома, прислушалась к тишине, то и дело оглядываясь по сторонам и жадно ловя любое дуновение ветерка или шорох пробегающих мимо зверей, но даже не посмотрев на дверь, прошла мимо, ступая на носочках дальше по бетонной дорожке, ведущей к небольшой постройке в виде сарая в глубине яблоневых деревьев. Открыв тяжелую дверь, прорезавшую скрипучим звуком умиротворяющую тишину деревни, женщина зашла внутрь, закрылась на ключ и включила свет, нажав при этом на два выключателя сразу, что было весьма необычно, при том что лампа в сарае была одна.