Читать книгу "Взрослое лето - Владимир Голубев"

Отложив в сторону пожелтевший лист, Алёнка призадумалась… Комбинат? Возможно, но его принялись строить ещё до убийства, откровенно начихав на мнение местных жителей. Грузовики, надрывно ревя, с утра до ночи вывозили грунт, рассыпая по дороге землю, словно загустевшую кровь. Она прекрасно помнит, как в день официального открытия строительства в школе отменили уроки. Учеников привезли на стройплощадку, к разинутому рту гигантского котлована, желающему расшириться, вкапываясь в грунт, аж до самого горизонта. А в центре площадки, ощетинившись арматурами, раздражённо дремал фундамент, ожидая скорого возвращения верных строителей. Ближе к обеду, с опозданием, на горизонте появилась кавалькада черных машин с губернатором, поразившим местных жителей только своим росточком с сопливого восьмиклассника. Под музыку и аплодисменты перерезали красную ленточку. Вокруг шумели от ветра деревья, и пёстрая листва неслась по улице. Алёнка в белых бантах стояла с одноклассниками, держа в озябших руках гвоздики. Приехавших гостей окружили журналисты, операторы с камерами, а после торжественного марша школьников распустили по домам…

Недруги? Ну откуда возьмутся враги у пенсионеров: лесника и учительницы? Если только из компьютерной бродилки сбежал какой-нибудь недобитый монстр или трансформер? А у мамы какие недруги? Получается какая-то абракадабра… Где же ты Каин? А вот браконьеры, то другое дело. Вполне вероятно. Дедушка им мешал, не давал убивать зверюшек, он сам рассказывал, что наступил на хвост горе-охотникам, не желавшим соблюдать правила охоты. Надо бы вечером всё это обязательно обсудить с мамой.

Весь оставшийся день Алёнка только и думала об убийстве, о разных версиях и с нетерпением ожидала прихода мамы с работы. Наконец-то хлопнула калитка. Девочка со всей силы бросилась ей навстречу, открывая настежь двери и радостно крича:

– Ура, мама вернулась!

– Привет! Не кричи, я устала. Лучше поставь на плиту греться воду, а я сейчас приготовлю ужин, – буднично ответила мама, поставив сумку на лавочку. – И дай воды, пока шла, всё горло пересохло.

Алёнка загремела посудой, Людмила, сделав несколько глотков и убрав с лица светло-русые волосы, ушла переодеваться.

– Как день? – буднично спросила Алёнка, хотя ей не терпелось побыстрее разговорить маму, чтобы выудить из неё всю информацию о местных браконьерах.

– Обычно, а что тебя интересует? – с любопытством ответила Мила, дочь редко интересовалась её делами.

– Да так, соскучилась.

– Странно, только вчера было воскресенье, и мы целый день были вместе, а ещё в субботу. У тебя всё нормально?

– Да нет. Всё как всегда.

Она опустилась на стул рядом с мамой и, не сводя глаз, смотрела, как та нарезает салат из огурцов и помидоров. Тут длинные пальцы отложили нож в сторону, а смеющиеся глаза бросили взор на дочку:

– Ой, совсем забыла. Представляешь, а мне сегодня звонил следователь.

– Ура, ура!

– Не дури, чему радуешься? – недоуменно спросила мама. – Может, он и тебе дозвонился?

– Мама, ты что! Откуда в нашем лесу возьмётся сотовая связь, а на ёлку я больше залезать не собираюсь, да и кто мне позвонит-то, бедненькой. Лучше расскажи, что он говорил?

– Вновь вызывает нас на допрос.

– И когда нам ехать? Завтра?

– Обещал ещё перезвонить.

– Получается, они продолжают разыскивать убийц. А есть ли что-то новое о преступниках?

– Сказал, мы всё узнаем при встрече. Потом я думаю, если действительно кого-то схватили бы, то весь город об этом говорил бы, да и по телеку показали бы. А сегодня никаких криминальных новостей, наверно, ничего нового у них нет.

– Грустно, почему добро проигрывает, мам? Ведь бабушка и дедушка были добрые, правда?

– Разумеется.

– Ну, а почему тогда зло до сих пор не наказано, а? Почему нет суда, и никого не везут в наручниках в тюрьму? Вон как в передачах про преступников.

– Не знаю, Алёнка.

Людмила задумалась, но взяла в руку нож и покрошила укроп. Когда последняя веточка легла в миску, добавила:

– Не нравится мне всё это. Как-то тревожно на сердце.

– Что тебе не нравится?

– Да у меня из головы не выходит этот звонок. Зачем опять всё ворошить?

– Как зачем? Надо же найти преступников!

– Что нам с тобой даст это их следствие? Воскресит отца с мамой? А может эти убийцы ходят рядом, по соседним улицам и, когда поймут, что их выслеживают, придут сюда…

– Мама не говори так, мне страшно. Может и надо их выследить, чтобы не ожидать каждую минуту удара в спину, и так всю жизнь?

– Я боюсь даже думать об этом, чтобы не накликать беду.

– Мама, так жить больше нельзя.

Они смолкли. Алёнку зацепили слова матери. Может, и правда, нечего совать свой нос куда не следует?

Ужинали молча, а когда закипел чайник, Людмила, желая успокоить явно напуганную дочь, сказала:

– Не бойся. Мы с тобой ничего не знаем и никого не обижали, нам нечего бояться, так?

– Как будто так. Но тогда получается: моя хата с краю, ничего не знаю.

– Вроде того… – ответила мама, прищурив голубые глаза.

Рабочая неделя пролетела быстро. Слова мамы попали в точку – Алёнка все дни барахталась по бескрайним просторам своих раздумий и сгрызла все ногти. Она иногда размышляла об отсутствующем родителе и о возможных путях его поиска в этой бескрайней стране. Мила не любила говорить об отце Алёны, с самого её детства уходя от вопросов, почему теперь они и стали ссориться. Но в последние три года на девочку всё больше и больше накатывалась волна неудержимого желания раскатать клубок тайн о своём отце, словно от этого зависела их дальнейшая судьба. Об окутанной вуалью неизвестности смерти дедушки и бабушки Алёна старалась больше не вспоминать.

В пятницу вечером маму из города привёз дядя Дима. Алёнка к её приезду начистила кастрюлю картошки и, когда хлопнула калитка, зажгла конфорку.

– Привет! – сказала растрёпанная после поездки на мотоцикле мама.

– Приветики! – ответила девочка.

– Мила! Куда ставить сумки? – следом забасил дядя Дима.

– Оставляй всё здесь, я сейчас сама разберусь.

Дмитрий распихивает авоськи по стульям и с облегчением плюхается на диван. Нехотя вспоминая о присутствии ребёнка, пыхтит:

– Алена, здравствуй!

– Приветики!

– Как прошла неделя?

Девочка понимала, что вопрос задан скорее из вежливости, чем из любопытства, но вместо того чтобы сразу отшить маминого ухажёра, отчиталась:

– Загорала, купалась в бочке. Потом читала, убиралась в доме, полола грядки, раздёргивала морковь и свёклу.