Читать книгу "Месть от кутюр - Розали Хэм"

Гудки автомобильных клаксонов и нарастающее возбуждение зависли над стадионом. Молодые парни на трибунах пили пиво, мужчины постарше, в шляпах и серых пальто, толпились перед раздевалками, шумно выражая эмоции, и даже их жены сегодня оторвались от вязанья, чтобы поболеть за свою команду. В опустевшем буфете пирожки, оставленные разогреваться в духовке, сгорели дотла, а ребятишки, укрывшись за огромной кастрюлей с хот-догами, слизывали с пряников сахарную глазурь.

Толпа взревела, вновь загудели клаксоны: Дангатар повел в игре.

Шум и крики со стадиона в прозрачном воздухе пасмурного дня доносились и до привокзального отеля. Заслышав их, Фред Бандл принес еще стульев из сада. Когда-то организм Фреда был насквозь проспиртован, а кожа походила на тряпку, которой вытирают столы. Однажды он вышел из-за барной стойки и открыл люк в подвал, намереваясь принести бочонок пива. Фред потянулся за фонарем, шагнул назад и исчез – рухнул на бетонный пол подвала с высоты в три метра. Он принес бочонок, отработал смену до конца и закрыл бар, как обычно. Когда на следующее утро он не спустился к завтраку, Перл пошла посмотреть, в чем дело. Откинув одеяла, она увидела багровые, чудовищно распухшие ноги мужа, бывшего футболиста, которые напоминали теперь стволы эвкалипта. Врач диагностировал двойные переломы обеих бедренных костей. После того случая Фред Бандл завязал с выпивкой.

Напевая себе под нос, Перл хлопотала на кухне: мыла салат-латук, резала помидоры и намазывала маслом ломти пышного белого хлеба для сэндвичей. Как хозяйка гостиницы и жена владельца бара, Перл придавала большое значение собственной привлекательности. Искусственная блондинка, она каждый вечер укладывала волосы, красила ногти и губы в алый цвет и повязывала на голову ленту в тон. Перл обожала бриджи и туфли на шпильке без пятки. Пьяницы в ее присутствии почтительно снимали шляпы, фермеры приносили парных кроликов и кабачки с грядок. Женщины Дангатара презрительно морщились и фыркали: «Ты сама делаешь себе прически, а, Перл? Может, и мне сделаешь хорошую укладку за деньги?» «Они просто завидуют», – успокаивал Фред и щипал жену за зад, так что каждое утро Перл улыбалась своему бело-красному отражению в зеркале туалетного столика и повторяла: «Зависть – это грех, но уродливость – грех еще больший».

Прозвучал финальный свисток, с трибун грянул гимн дангатарского футбольного клуба. Фред и Перл обнялись за барной стойкой. Сержант Фаррат на секунду оторвался от своего занятия и коротко провозгласил:

– Ура!

У себя в аптеке мистер Олменак финального свистка не услышал. Он увлеченно перебирал фотографии, только что доставленные из фотоателье в Уинерпе. Мистер Олменак рассматривал снимки при свете открытого холодильника, который хранил немало секретов: рыбий жир, пасты, разноцветные таблетки в склянках с ватными заглушками, кремы, патентованные пилюли, слабительные и рвотные порошки, средства против болезней почек, линименты от опрелостей, банки с живицей, мази для уничтожения волосяных паразитов, пузырьки из цветного стекла и бутыли в оплетке с плесневыми культурами, эффективными при женских недомоганиях, или вытяжками из органов скота против зуда в паху у мужчин; закись олова от нарывов, чирьев и ячменя, примочки и трубки для лечения свищей, хлороформ и нюхательные соли, притирания, минералы и красители, кристаллы, воск и абразивные материалы, смертельные яды и противоядия, магнезия и кислоты против опухолей, ланцеты, иглы и рассасывающиеся нити, травы и абортивные средства, средства для снятия тошноты, жаропонижающие, грелки, затычки для ушей, увлажняющие масла и инструменты для извлечения посторонних предметов из различных отверстий человеческого тела. Мистер Олменак лечил горожан средствами из своего холодильника, и только мистер Олменак знал, что и зачем нужно. (Ближайший доктор, между прочим, находился на расстоянии тридцати миль.)

Мистер Олменак внимательно изучал квадратные черно-белые фотографии Фейт О’Брайен: вот улыбающаяся Фейт вместе с мужем Хэмишем на вокзале; вот Фейт О’Брайен откинулась на расстеленном пледе возле черного «форд-перфекта», принадлежащего Реджинальду Бладу. Блузка полурасстегнута, подол задрался, из-под юбки видна комбинация…

– Развратники! – глухо пробормотал мистер Олменак и сунул фотографии обратно в бело-голубой конверт. Скрюченной рукой он извлек из глубины холодильника баночку белой пасты. Фейт приходила к мистеру Олменаку и шепотом сообщила ему, что у нее «чешется… там». Теперь ясно, что причина дискомфорта Фейт вовсе не связана с ее похотливым мужем. Мистер Олменак открутил крышку и понюхал содержимое, затем потянулся к раковине за чистящим средством «Лилия» в открытой жестянке. Зачерпнул пальцами немного средства, добавил его к пасте, размешал, вновь закрутил крышку и поставил баночку в первый ряд на верхней полке.

Мистер Олменак закрыл дверь и ухватился обеими руками за торец холодильника. Крякнув, старик повернул одеревенелое, сгорбленное туловище чуть влево, затем чуть вправо и принялся раскачиваться, пока не сумел оторвать ногу от пола и сдвинуться с места. Действуя таким образом, мистер Олменак перекинул себя через небольшое помещение и затормозил, только когда врезался в противоположный прилавок. Столы и прилавки в аптеке мистера Олменака были пусты. Все предметы, выставленные на виду, размещались либо в стеклянных ящиках, укрепленных металлической проволокой, либо на полках с высокими бортиками, как у бильярдного стола, дабы ничего не упало и не разбилось, когда мистер Олменак о них тормозит.

Прогрессирующая болезнь Паркинсона скрючила его тело, превратила в согбенный вопросительный знак, заставляя передвигаться мелкими нетвердыми шажками по аптеке и на коротком отрезке через дорогу до дома, низкого и сырого строения. Лишь столкновение с мебелью и спасало мистера Олменака, когда Нэнси, помощницы, не было в аптеке. Посетители же привыкли общаться только с его лысеющей макушкой, которая торчала из-за богато отделанной медной кассы, издававшей мелодичный звон. Болезнь наступала, а с ней росло и недовольство мистера Олменака состоянием тротуаров в Дангатаре. Он уже даже написал по этому поводу письмо советнику, мистеру Эвану Петтимену.

Съежившись у прилавка, мистер Олменак терпеливо дожидался Нэнси. Наконец она появилась.

– Э-эй! Босс, я пришла.

Нэнси бережно взяла аптекаря за локоть, подвела к входной двери, плотно надвинула шляпу на его опущенную голову, обернула шею шарфом, завязав мягкий узел, чтобы приподнять подбородок на место. Присев перед стариком на корточки, Нэнси заглянула ему в лицо.

– Сегодня шансы были практически равными, босс! Мы победили 8:2. У наших ребят не обошлось без травм, но я заверила их, что у вас найдется целых пять литров мази и сколько угодно эластичных бинтов.

Она погладила шею мистера Олменака, искривленную недугом, одела его в белое пальто и вместе с шаркающим стариком двинулась к мостовой. Напротив у парадных ворот в кресле-каталке сидела миссис Олменак. Нэнси убедилась, что на улице нет машин, легонько толкнула старика, и он засеменил по выгнутому широкой дугой асфальту в объятия миссис Олменак, которая держала на вытянутых руках подушку. Шляпа мистера Олменака уткнулась точно в подушку – он благополучно прибыл домой.