Читать книгу "Свинцовый шквал - Вячеслав Шалыгин"

Впрочем, эта имитация человеческой пластики некоторыми видами ботов легко объяснялась. Их прототипы когда-то создавались для освоения иных миров, и за основу их компоновочной схемы конструкторы взяли параметры людей. Голова, тело, две руки, две ноги. А для пущего сходства имитировалась походка, жестикуляция и голос человека. Возможно, конструкторами подразумевалось, что на других планетах в компании андроидов людям будет не так одиноко, что люди будут чувствовать себя сильнее и смелее ринутся навстречу первопроходческим трудностям?

Теперь не имело значения, что задумывали конструкторы, но изделие бот-андроид действительно отдаленно походило на человека и пришлось ко двору не только на Марсе и Луне, но и в Зоне Смерти. Поначалу его использовали военные, пытаясь изучить аномальное пятиземелье, а потом ситуация вышла из-под контроля и все роботы-исследователи были потеряны. Ненадолго. Буквально на пару дней. Правда, когда они снова появились перед ясными очами прежних владельцев, выяснилось, что это уже далеко не те роботы-первопроходцы. Теперь они стали боевыми машинами, вооруженными импульсными и лазерными пушками, уродливыми, как помесь «чужого», «хищника» и «трансформера» из древних кинофильмов, и абсолютно недружелюбными к любым органическим существам. То есть в первую очередь к людям.

– Вижу их. Красиво бегут. А там… это что, тоже биомехи?

Копейкин махнул рукой, указывая куда-то влево. Оператор развернул камеру. В кадре появились огромные, размером с карьерный экскаватор, стальные чудовища, напоминающие пауков. В поле зрения репортеров оказалось всего штук пять или шесть монстров, но картина все равно выглядела жутко. Впрочем, оператора она почему-то не испугала, а только еще больше завела.

– Ага, пауки! – с затаенным восхищением шепнул Кошкин. – Ух ты, здоровые какие! Они шаровыми молниями стреляют. Или чем-то таким… Ох ты, блин!

Пауки без всякого предупреждения и видимых подготовительных действий вдруг дружно плюнули синими шаровыми молниями. Да не по одной выпустили, а каждый дал по очереди из семи-восьми «шаровух». Энергетические снаряды врезались в землю метрах в десяти от бегущего к морю сталкера и подняли просто гигантские грязевые фонтаны. С позиции репортеров казалось, что грязь взлетела даже выше смотровой площадки.

– Кошкин, – голос Ивана Копейкина сорвался на визг, близкий к писку, – уходим!

– Нормально все, Копейка, расслабь ягодицы, они по сталкеру бьют прямой наводкой, – оператора явно увлекла опасная игра. – До нас не долетит. Еще пять сек…

– А если промажут?! – изображение слегка вздрогнуло. – А если… этот… как его… перелет будет?

– Не будет… Отцепись от рукава… Хватит меня трясти, крупно сталкера возьму и ходу.

– А-а! – вдруг заорал репортер прямо в ухо оператору. – Говорил тебе! Говорил?!

– Мимо же…

– Еще летят! – взвизгнул Копейкин и вновь помчался по лестнице вниз.

Кадр осветился синими сполохами, изображение на миг смазалось, резко уходя вправо, а затем камера остановилась на акватории. Промелькнувшие мимо вышки синие сгустки энергии ухнули в воду и взорвались с такой силой, что поднятые волны едва не перевернули поджидающий репортеров катер. Капитан посудины, заметив, что оператор смотрит на него, отчаянно замахал руками и что-то закричал, но его слова утонули в грохоте серии новых взрывов. Выпущенные гигантскими пауками энергозаряды разнесли в пыль и щепки сначала остатки береговых построек, затем причал, а в финале и катер.

Оператор невнятно выругался и снова направил камеру на приближающихся монстров.

– Уходим, – в очередной раз взвизгнул Копейкин откуда-то с нижнего яруса. – Ухо-о-о…

Вопль репортера превратился в вой, который слился с воем энергоснаряда, летящего теперь без всяких перелетов точно в цель. Казалось, что прямиком в камеру. В кадре полыхнула синяя вспышка, раздался оглушительный грохот, а затем замелькали деревянные обломки, комья грязи и еще что-то непонятное.

Еще через миг изображение основательно вздрогнуло, кувыркнулось десяток раз, снова вздрогнуло и застыло, будто бы оператор Кошкин умудрился поставить картинку на паузу.

Фальшивая пауза длилась недолго. Спустя несколько секунд серая муть вновь пришла в движение и начала клубиться, а еще секундой позже в кадре появился грязный ботинок на толстой подошве. Носок ботинка легонько стукнул по стереоскопическому объективу, затем хозяин ботинка сделал шаг в сторону и, судя по сгустившейся тени, присел.

Изображение вновь дернулось, перевернулось градусов на сорок пять и очистилось от серой мути. Этому поспособствовал грязный палец человека, которым тот протер объективы.

Василий взял последний кадр крупно, поэтому сначала действовала прежняя настройка и в фокусе оказался только глаз человека. Нахальный, синий, с опаленными ресницами. Когда же электроника сообразила, что пора менять фокус, камера вновь полетела на землю, а откуда-то сверху торопливо захлопали импульсы «Шторма», штатного оружия военных и большинства сталкеров.

Новый ракурс получился таким же неудачным, как и старый. Изображение теперь «лежало на боку», но оказалось более информативным. Теперь зрители хорошо видели прежнего владельца камеры и его напарника. Оба лежали без движения, придавленные обломками метеовышки. Правда, оператор лежал на животе, неестественно вывернув голову – почти точно назад, а репортер валялся на спине, раскинув руки.

Хлопки выстрелов стихли, и в кадре опять появился человек с импульсником в руках. Даже в таком ракурсе – от земли, со спины, да еще под углом – он выглядел как заправский сталкер. Военные ботинки (на языке солдат – «берцы», а для сталкеров – «гады»), легкий боевой сервокостюм со следами от сорванных военных нашивок, ИПП в руках, десятизарядный импульсный пистолет «Страйк» в кобуре, да еще и лазерный армган на левом предплечье. За спиной у сталкера висел компактный рюкзак, поверх брони надета разгрузка с многочисленными кармашками, забитыми магазинами для «Шторма» и гранатами, голову украшал своеобразный легкий шлем или кепи с коротким козырьком, а на шее болталась фильтрующая маска. Образчик – хоть на плакат.

Сталкер прошел мимо оператора, вновь присел, теперь рядом с репортером, взял его пальцами за подбородок, слегка встряхнул, пробормотал негромко, но внятно: «Понаехали, бля, романтики», а затем вдруг ухватил Копейкина за ремень, поднял и легко понес куда-то в сторону морского берега…

* * *

Черный Лис выключил проектор, беззвучно поаплодировал, негромко пробормотал: «Копейкину зачет, а оператору и сталкеру браво», – а затем снова сделался безучастным и уставился в окно.

Середина июня откровенно разочаровала. Где-то жарило на полную катушку солнечное лето, а здесь… И раньше-то в этих местах было не очень, а теперь и вовсе тоска. Дожди, дожди, дожди. Гиблое место эта Зона, в какой локации ни окажись. Везде сыро, грязно, опасно…

«Но и прибыльно тоже везде, – взбодрил себя Черный Лис. – Что перевешивает все неудобства, тоску и опасности. И перевешивает с большим запасом».