Читать книгу "Раб из нашего времени. Книга 11. Блуждающий по вселенным - Юрий Иванович"

– Делать из молока сухой порошок? Какой в этом смысл?

Пришлось ей зачитывать краткую лекцию о многогранной пользе получаемого продукта. Но ухватилась она вначале за самое главное, по ее мнению: возможность провоза легкого, высококалорийного порошка в какие угодно дали и простота потребления практически в любых условиях. И понятно почему: ведь полное обеспечение армии и полков вольных наемников, воюющих со зроаками и кречи, ложилось тяжким грузом именно на плечи императорской администрации.

– Хм! Теперь я поняла все ваши прежние намеки, что данные механизмы выгодны в первую очередь Моррейди.

– Именно! – подтвердил главный разработчик и создатель сложных устройств. – Государство и будет покупать у нас большую долю нашего продукта и требовать прироста производства.

– Требовать? К чему бы это? Империя обладает невероятными техническими производственными ресурсами, а значит, мы и сами сумеем сделать этого молочного порошка сколько угодно.

– Раньше, чем у нас, у вас все равно ничего не получится, – последовал вежливый ответ. – Да и сейчас мы уже оформили все патентные права на наши устройства, изобретения и будущие поделки. Зато в будущем, на основе моих новых разработок, мы построим совместные мануфактуры, где прибыли будут делиться соотносительно вкладов каждой из сторон.

Императрица на это хмыкнула и собралась возразить, но наткнулась взглядом на законника рода, готового вступить в дискуссию, и благоразумно сменила тему разговора:

– Жизнь покажет, как оно дальше будет. Главное, что я несколько успокоилась, механические чудища вами строятся не для разрушения столицы. И у меня уже почти не осталось времени. Поэтому давайте я быстренько взгляну на ваших щенков и…

Выделенная для осмотра минутка растянулась на час! Да и после него умилившаяся, растроганная Ваташа покидала помещение, где находилось собачье семейство, с большой неохотой и сожалением. Желание заполучить такое милое и забавное существо возросло у нее троекратно. Так что, выходя с подворья имения под ревнивым взглядом главной опекунши щенков, гостья бормотала с нескрываемым раздражением:

– Ну и куда этот ваш экселенс запропастился? Почему домой не возвращается? Сами ведь утверждаете, что собачек надо воспитывать с самого раннего возраста, а тут!.. Если Чи слишком задержится, придется срочно новый указ выдвигать на обсуждение. Мол, в связи с государственной необходимостью крайне желательно «срочно реквизировать…» и так далее.

Тут ее и нагнал в воротах голос законника, обладающего великолепным слухом:

– Не советую, ваше императорское величество! Ибо нежелательный прецедент незамедлительно сломает всю стройность уникальных законов «Подстати судилища».

По напрягшейся спине первой дамы нетрудно было догадаться, как ее достал уже Назар Аверьянович. Но ушла, так и не повернувшись и слова не сказав.

Зато через месяц вновь наведалась с проверкой. И вновь больше часа провела с подросшими щенками. Но теперь уже не требовала, а чисто по-человечески просила:

– Ну хоть одного щеночка подарите! Жалко вам, что ли?

– Не жалко, – ответствовала Наталья Ивановна с максимально возможным для себя упорством. – И как только наш сын вернется, он лично вручит вам самого крепкого и здоровенького щенка.

Хотя после ухода императрицы мать пропавшего экселенса признавалась мужу:

– Своими просьбами она мне душу перевернула. Так мне ее жалко стало… и нас… и Бореньку.

Чем еще любила заниматься Эмма в краткие перерывы между часами кропотливого ухода за собачьим семейством, так это три вещи: засматриваться на сооружаемых и уже начинавших дышать механических монстров; просто замереть в неприметном уголке и ко всему прислушиваться; а также заглядывать в те места, куда проход был категорически воспрещен. То есть банальное женское любопытство ей было присуще, как и всем представительницам прекрасного пола.

Глядя на создаваемые устройства, принцесса ничего в них не понимала. Она просто любовалась. Видимо, восторг перед блестящей сталью и крепким железом у нее остался в крови навсегда после службы в полку наемников.

Умение стоять тихо, словно предмет мебели, давало иные плоды. А именно: постепенно открывались некоторые тайны рода Атлантов. Одна из них, что родители Чингачгука частенько проговаривались и между собой называли его Борисом. Порой звучали странные названия населенных пунктов, таких как Лаповка или Черкассы. Да и много чего другого, казавшегося Эмме загадочным и романтически непонятным.

Тогда как запрет посещения относился к средней комнате на втором этаже башни. Дверь туда не закрывалась, но войти внутрь не представлялось возможным: почти все пространство внутри было испещрено в разных направлениях тонкими нитями. Как говаривал глава безопасности Иван Круглов:

– Это особая, магическая сигнализация! Если ее коснуться, не только тревога взыграет на все поместье, но и нарушителя может запросто сжечь. Только пепел останется да подметки от обуви! – И хмурился при этом грозно, как гроза на летний день.

Подобное казалось до одури страшным, волнующим. А незапертая на замки дверь вызывала еще большее недоумение вкупе с болезненным любопытством: что же там такое может находиться? А ничего особенного, на первый взгляд. Несколько предметов античной, дряхлой и запыленной мебели, стоящей по разным углам. Да здоровенный ящик из толстого стекла, поставленный на попа довольно близко от стены. Пустой ящик, совершенно. Сколько ни присматривалась Эмма к нему с порога, так ничего и не рассмотрела внутри.

И вот спрашивается, что в этой комнате прячут? Не иначе, как что-то ценное или древнее находится в ящиках комодов. Но как в них заглянуть, не коснувшись часто расположенных нитей?

Ну и, наверное, чисто из спортивного интереса, когда рядом никого не было, принцесса замирала на пороге и мысленно прокладывала путь среди лучей из нитей:

«Вот здесь надо перешагнуть, прогнувшись назад… А там перешагнуть лучше всего получится на четвереньках… И если вон там аккуратно проползти на спине, то до крайнего комода все-таки можно добраться…»

Вот так и шло время. Созданные Павлом Сергеевичем машины стали двигаться, плеваться паром и дали первый порошок, называемый сухое молоко. Количество работников в имении утроилось. Подвоз молока превратился по количеству в полноводный ручей. Щенки уже солидно подросли. Если вырывались на подворье, своими действиями напоминали стихийное бедствие. С часу на час ожидался очередной инспекторский визит императрицы, которой возжелалось посмотреть на производство, заработавшее почти в полную силу.

Тогда как Эмма перемены в своей жизни воспринимала как должное и окончательно смирилась со своей судьбой. Ну разве что, в силу уже некоторой привычки, раскрывала запретную дверь, застывала на пороге и с упоением отдавалась своим мечтам: «Выдвигаю вон тот ящик комода, а там!..»

Фантазии каждый раз подсовывали воображению нечто разное. Начиная от диадемы невиданной красоты или ожерелья и заканчивая сказочным зеркальцем, через которое можно заглядывать в иные миры и наблюдать за кем угодно.