Читать книгу "Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев"

– А засветло обратно к лагерю успеем?

– Почти приехали уже, обаче. Собачки только разогрелись. Вон за тем торосом будет остров виден. Помоги толкнуть нарту, чтоб не объезжать.

Утопил Гарпун спрыгнул с нарты и побежал рядом, одной рукой сперва придерживаясь за дугу над передними копыльями, а потом слегка подталкивая нарту. Первая пара собак в цуге перевалила торос. Брат Косатки даже хореем не двинул, а нарта уже заскользила вниз.

– И что же это такое?

– Это и есть первый знак. Прыгай обратно в нарту – здесь все по плоскому.

Довольно долго, путь продолжался по незаторошенному льду, покрытому уплотненным ветром снегом. На востоке показалась и стала приближаться земля – гряда заснеженных холмов.

– Стойте, собачки, – не повышая голоса, сказал Брат Косатки.

Вожак замедлил бег, Брат Косатки прицелился остолом, воткнул его между головками полозьев, и нарта встала у пологого берега острова. Поодаль от берега на возвышении то-то поставил стоймя огромный камень. На поверхности камня, обращенной к воде, были во всю его высоту высечены в четыре ряда какие-то загогулины. Они были похожи на узор, но, в отличие от узора, ни разу в точности не повторялись.

– Много работы ушло, чтобы поставить и украсить этот камень, и по работе видно, не наших соседей дело, – сказал Утопил Гарпун. – Но ведь камень этот не такой большой, чтобы пропащие времена накликать?

– Это только первый знак. Проверь чулки у Недотепы – не слишком ли туги?

Утопил Гарпун прошел вперед, ко второму, сразу за вожаком ряду собак в упряжке. Недотепа грыз тесьму у верха чулка из оленьей кожи, надетого на его правую переднюю лапу. Утопил Гарпун снял варежку и просунул палец в чулок. Палец прошел легко, лапа внутри чулка была теплая и сухая.

– Непохоже на то. А вот на что похоже, так на то, что он собрался этот чулок сожрать.

– Отвадь его.

Утопил Гарпун потянулся рукой к шкирке Недотепы. Недотепа прижал уши и поджал хвост.

– Еще будешь грызть тесьму, точно за шкирку оттаскаю, – сурово наставил пса ученик Брата Косатки.

– Поехали ко второму знаку. Толкни нарту…

После недолгой ездки вдоль берега, глазам генена[13]и его будущего преемника предстало что-то совсем уж непонятное. По общим очертаниям, диковина напоминала умиак[14], но была в разы больше. Еще страннее, если у умиака дерево шло только на каркас, огромная лодка, вмерзшая в лед у берега острова, была вся сделана из длинных полос дерева, не покрытых ни моржовыми, ни тюленьими шкурами. Зато обледеневшие остатки огромной шкуры, натянутые на деревянную же раму, висели почему-то над тем местом, где в умиаке сидели бы гребцы. И уж начисто необъяснимо, над этой рамой скособоченно торчала изряднейшая – почти в длину всей диковины – жердина.

– Видно, как-то это сюда приплыло. На жердине, может, парус был, – решил Утопил Гарпун. – Но как оно могло плыть, если дерево не крыто шкурами?

– Сюда его льды притащили, – поправил Брат Косатки. – Оставим собачек поодаль, я не хочу подъезжать близко. Распряги-ка их.

После недолгой возни с балбашками, Утопил Гарпун распряг всех собак, пресек начавшуюся было драку, и пошел за гененом, уже медленно бредшим в сторону деревянной непонятицы. Она была даже больше, чем поначалу показалось, и идти пришлось довольно далеко, но по плотному снегу путь был нетрудным.

– Сколько дерева! Здесь всему нашему племени на много лет хватит на весла, и на каркасы для нарт и каяков, – обрадовался ученик генена.

– Не спеши радоваться. По этим веревкам можно залезть внутрь, – Брат Косатки протянул руку к месту, где с борта не совсем умиака свисали две веревки, соединенные досками.

Насколько диковинная лодка была странна снаружи, внутри она была еще несуразнее. За мачтой обреталось нечто частично черное, частично блестящее, с огромным котлом посередине, как у племен длинных домов. По бокам от большого котла торчали котлы поменьше, а из них высовывались будто бы рукояти весел, только сделанные из металла. Эти рукояти были присоединены с обеих сторон к блестящему кругу, похожему на изображение Сигник, солнечного инуа. Язычки пламени по ободу этого круга соединялись с такими же язычками на другом, насаженном на еще одну черную штуковину, проходившую вдоль дна совсем не умиака, и упиравшуюся в деревянный короб с крышкой. Еще один короб, длинный и узкий, шел вверх, вдоль мачты. В одном боку большого котла виднелась полуоткрытая крышка.

Утопил Гарпун двинул крышку рукой, и понюхал внутреность закопченного пространства внутри.

– Здесь горел огонь, но пахнет он непонятно – не китовое сало, не тюленье, не рыбий жир, и даже не дерево.

– Вот что здесь горело, – Брат Косатки открыл ларь, встроенный в дно лодки, и вытащил оттуда кусок темного камня. – Сильные заклинания нужны, чтобы камни горели.

– А зачем камням гореть?

– Мне это ведовство незнакомо, но думаю, оно привлекает инуа духов ветров. Огню нужен приток воздуха. Значит, огонь и ветер друзья. Чтобы огонь сжег камень, обаче, сильный ветер нужен. А Силла верховодит духами ветров.

– Какая прорва металла! Всем нартам на подрезы хватит, всем охотникам на ножи, лучше, чем у племен длинных домов!

– Говорю тебе, не спеши радоваться. Посмотрим, что еще здесь есть.

По другую сторону от мачты, пространство внутри деревянного судна было пересечено несколькими подвешенными сетями, похожими на гамаки, в которых спали некоторые жители длинных домов далеко на юге. В одной из сетей спиной к мачте лежало тело, завернутое в волосатую шкуру.

– Смотри, Брат Косатки! Может, это и есть заморский мореход из предсказания?

Утопил Гарпун подошел поближе и взглянул на мертвеца. Он был готов к неожиданности, но не к такой. Взгляд узких темно-карих глаз ученика генена встретился с невидящим взглядом выпученных, покрытых мелкими морщинами и иголками льда кожаных шаров из глазниц без век. Но это было не худшее. Нижняя часть лица покойника была покрыта всклокоченной и смерзшейся шерстью с темными густыми подтеками, из которой торчали под разными углами коричневые зубы, длиннее, чем собачьи клыки. В край волосатой шкуры вцепились руки с изогнутыми грязными когтями.[15]

– Не трогай его!

Утопил Гарпун ни капельки не нуждался в этом предупреждении.

– Ты прав, учитель. Сильное ведовство в этом умиаке-из-дерева, не стоит ничего отсюда брать.