Читать книгу "Нападение голодного пылесоса - Валерий Гусев"

Старушка, как и Юля, с удивлением посмотрела ему вслед. Почему можно ездить с ключами от квартиры? Загадка.

Это был второй Алешкин прокол. Он это сообразил уже на улице и взял за правило: если врешь, то хорошо помни, как именно врешь. Чтобы ключи от квартиры с ключами от машины не путать. И своего папу с чужим – тоже.

Над входом в театр висела эмблема: занавес, на нем косая молния и длинноносый человечек с громадным ключом в руке.

Алешка потоптался у входа. На билет у него денег не было, да и представление начиналось не скоро. К тому же за дверью маячил здоровенный детина с черной бородой – Карабас-Барабас, а не дружелюбная старушка Тортила.

Алешка осмотрелся. Не иначе искал глупого петуха, чтобы под прикрытием его хвоста проникнуть в харчевню… то есть в театр.

Петух нашелся. В виде объявления на стене: «Театр „Золотой ключик“ продолжает набор актеров в труппу для постановки пьесы „Великан и Роза“. Обращаться к режиссеру Кабакову».

Алешка, долго не раздумывая, толкнул тяжелую дверь.

– Тебе чего? – прогремел над его головой сочный бас.

– Кабакова, – спокойно ответил Алешка. – По вопросу трудоустройства.

– Обедает! – прогремело над ним.

– Подожду, – так же коротко ответил Алешка.

И стал деловито расхаживать по пустому фойе, разглядывая на стенах фотографии спектаклей «Золотого ключика».

Спектакли были какие-то странные, непривычные. Разглядывать фотографии было интересно. Как загадочные картинки в детском журнале. Приятно было их отгадывать. Например, сказка «Репка» Алешку особенно удивила.

Это была не традиционная репка, которая застряла на огороде, а корабль под названием «Репка», который сел на мель, и его безрезультатно стаскивали с мели всем экипажем. До тех пор, пока не появился юнга-девочка по имени Мышка. Она сдернула хвостиком «Репку» с мели и снова шмыгнула в норку – в трюм.

Алешка пожал плечами и перешел к следующему стенду, но тут, в дальнем углу фойе, отворилась дверь с табличкой «Буфет» и из нее вылетел невысокий толстенький человек. За воротом у него торчала заткнутая белая салфетка, на круглощеком румяном лице сияла улыбка, а в руке был бутерброд, который человек дожевывал на ходу. Это и был режиссер Кабаков.

– К вам, Антон Иванович! – прогремел на все фойе Карабас.

Антон Иванович глянул на Алешку и, не останавливаясь, горделиво пожаловался ему, показывая обглоданный бутерброд:

– Видишь, на ходу обедать приходится. Весь в искусстве. Тебе чего?

– На сцену хочу, – тоже гордо сказал Алешка.

– Есть данные?

– Конечно.

– Где выступал?

– В разных местах, – попробовал уклониться Алешка, вприпрыжку поспешая рядом с режиссером, который был весь в искусстве. Даже остановиться не мог. – В детском саду, в школе. У нас в школе есть свой театр. Бонифаций руководит.

– Лев?

– Учитель. Игорь Зиновьевич.

– Знаю! Талантлив. Мыслит нестандартно. Мог бы стать большим режиссером, а стал маленьким учителем.

– Хороший маленький учитель, – обиделся Алешка, – это тоже неплохо.

– Ну-ну, – снисходительно извинился большой режиссер. – Я не в этом смысле, не обижайся. – Они делали уже второй круг по фойе, как два коня в одной упряжке – большой и маленький. – А что означает Бонифаций, знаешь?

– Кликуха такая, – кивнул Алешка.

– Сам ты кликуха. Бонифаций с латыни переводится как «Делающий добро».

– Похоже на него, – подумав, согласился Алешка. – Но не всегда.

– С вами нельзя иначе. Яблоко будешь? Одно тебе, другое мне.

Хрустя яблоками, они помчались дальше.

– В каком амплуа выступал?

Алешка не знал, что такое амплуа, и поэтому ответил осторожно:

– В разном.

Режиссер понял его затруднение и подсказал:

– В каких ролях? Кого играл?

– В детском саду, – стал вспоминать Алешка, – Снеговика играл, но это без слов, только таял, а еще Козленка номер три.

– Это как – номер три? – немного притормозил режиссер.

– Три козленка было. Первый, второй и третий. – И как-то туманно пояснил: – Волк и семеро козлят.

– Не понял, – отмахнулся режиссер и запустил огрызок в урну. – Роль удалась?

– Бесспорно.

– А как ты ее воплотил? Мекал? Травку жевал?

– Бодался!

– Гениально! Дальше.

Тут Алешку осенило. Ему ведь очень было нужно проникнуть в коллектив театра. И он хвастливо заявил:

– В школе обычно великанов всяких играл.

– Чего? – режиссер затормозил так, что его подошвы завизжали, как шины на асфальте. Он взглянул на Алешку сверху вниз: – Не соответствуешь. Рост у тебя неубедительный.

– Еще чего! – возмутился Алешка. – Если по-вашему, то плохой артист должен играть плохих людей, а хороший – хороших? Да? Разве маленький человек не может сыграть большого?

Режиссер призадумался, потом согласился:

– Оригинально мыслишь. Но вот большому человеку сыграть маленького сложно. Согласен? Тогда приходи завтра к трем, будем читать пьесу. И тебе роль дадим. Пьеса – закачаешься!

– «Великан и Роза», я знаю.

– А кто Великан, знаешь? – Режиссер аж расплылся весь. – Оригинальная трактовка: Великан – это директор фирмы. А Роза…

– Знаю! Роза его секретарша.

– Вот и нет! – счастливо расхохотался режиссер. – Роза – его любимая кошечка. Она потерялась, представляешь? Великан в отчаяньи! Он переодевается в…

– В карлика?

– Как ты догадался? Молодец! Он переодевается и отправляется на поиски Розы. Здорово? Талантливо, да? Нестандартно. Приходи завтра к трем.

– Я и брата могу привести. Он тоже артист.

– Приводи. – И режиссер, размахивая салфеткой как флагом, скрылся за дверью с надписью «Буфет».

Алешка посидел немного, чтобы перестала кружиться голова, и отправился кататься на Алмазе.

– Ну, и зачем тебе это надо? – спросил я. – Слава актера нужна?

– Как зачем? Этот Волк работал в «Ключике». Там его наверняка помнят. И я обязательно про него что-нибудь узнаю. Так просто ведь мне никто ничего не скажет. А я там покручусь в коллективе – кто-нибудь обязательно проговорится.

– Тебе-то что? – рассердился я. – Катался бы на лошади!

– Дим! – Алешка широко распахнул глаза. – Неужели ты не понял, что тут скрывается тайна.

Ну да, раз скрывается тайна, надо ее раскрыть.

– Без тебя раскроют, – буркнул я.