Читать книгу "Герои особого назначения. Спецназ Великой Отечественной - Феликс Курлат"

7 ноября 1941 г. для ОМСБОНа было знаменательно еще одним событием – принятием воинской присяги. Вот что об этом в тот же день сообщила бригадная многотиражка в первом своем номере:

«В одном из подразделений принимал присягу младший лейтенант Галушкин – участник многочисленных боев с немецко-фашистскими захватчиками. Комсомолец Галушкин вместе с горсткой бойцов под огнем противника вывез наше зенитное орудие… Галушкин, в совершенстве владеющий техникой, готов в любую минуту снова пойти в бой, на защиту завоеваний Октября, на разгром фашистских варваров» {20}. Эти скупые газетные строки выражали в те дни общее настроение.

Не многим участникам парада 1941 г. довелось еще раз пройти по Красной площади в день 40-й годовщины нашей Победы. Но известно, что в «партизанском батальоне» (был такой!) комиссаром шел и на этот раз С. Т. Стехов, а на гостевых трибунах были многие омсбоновцы. Представляя весь ОМСБОН, они вспоминали живых и тех, кого уже нет с ними, тех, кто сделал возможным этот второй парад.

Оценивая парад 1941 г. с точки зрения его участников, можно выделить несколько характерных моментов. Пойдем от частного к общему: между собой мы говорили, что провели «психическую атаку» на врага. И действительно, парад показал, что фашистская армия, несмотря на все ее победы, не смогла помешать советскому народу отметить традиционно день рождения советской власти. Парад окрылил нас и в то же время нанес колоссальной силы удар по престижу гитлеровского вермахта. Наконец, мы понимали, что Москва показала всему миру, что она стоит твердо и враг никогда не пройдет по брусчатке ее Красной площади.

В трудную зиму 1941/42 г

К исходу третьего месяца Великой Отечественной войны положение на фронте оставалось крайне сложным и опасным. Гитлеровское руководство считало, что в конце лета наступило время для нанесения последнего удара по нашим войскам с целью окончательного разгрома Советского Союза. Главным препятствием для осуществления целей фашизма оставалась Москва – важнейший политический, экономический и культурный центр страны. Захват Москвы должен был устрашить весь мир, показать якобы имеющееся превосходство фашизма, его организации, политики и идеологии над советским общественным и государственным строем и демократией, продемонстрировать триумф стратегии «молниеносной войны».

Насколько тщательно и упорно готовилась «Московская операция» (операция «Тайфун»), видно хотя бы из следующих данных: на 1 октября группа гитлеровских армий «Центр» имела в своем составе 1 млн. 800 тыс. человек, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1700 танков. Это составляло 42 % людей, 33 % орудий и минометов, 75 % танков от общего их количества на советско-германском фронте. Добавим к этому: для поддержки наступления на Москву выделялось 1390 самолетов {21}.

Напомним о наших силах, противостоявших врагу. В составе трех фронтов, в той или другой мере прикрывавших столицу, насчитывалось около 1 млн. 250 тыс. человек, 7600 орудий и минометов, 990 танков, 667 самолетов. Если эти данные сравнить с силой врага, то соотношение выглядит так: превосходство войск противника в живой силе в 1,4 раза, в артиллерии – в 1,8, в танках – в 1,7, в самолетах – в 2 раза. Чтобы картина была еще полнее, нельзя не сказать, что большинство наших танков были легкими, с невысокими боевыми возможностями, а на вооружении авиации лишь 20 % самолетов новых типов {22}. Ощущалась острая нехватка боеприпасов, горючего, автотранспортных средств.

Для понимания задач ОМСБОНа в защите Москвы приведем такой факт: на Московском направлении гитлеровцы сосредоточили большую часть своих разведывательно-подрывных органов. С передовыми частями 4-й армии неуклонно следовала специально созданная команда полиции, гестапо и СД «Москва» с задачей ворваться с наступающими войсками в столицу, захватить здания руководящих партийных и советских органов, арестовать видных деятелей Коммунистической партии и Советского государства, учинить расправу над партийным и советским активом, над трудящимися города {23}. Готовилась тотальная операция под кодовым названием «Кремль».

В эти дни у одного пленного офицера было обнаружено такое обращение немецкого командования: «Солдаты! Перед вами Москва! За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Вам осталась Москва… Пройдитесь по ее площадям. Москва – это конец войны. Москва – это отдых. Вперед!» {24}

Уже 5 октября Государственный комитет обороны (ГКО) принял специальное решение о защите столицы, а 12 октября в связи с еще большим приближением фронта к Москве он принял постановление о строительстве на ближайших подступах и непосредственно в столице Московской зоны обороны (МЗО). Она включала полосу обеспечения и два оборонительных рубежа. Основной рубеж проходил по линии Хлебниково, Сходня, Звенигород, Кубинка, Наро-Фоминск и далее по левому берегу Пахры до ее впадения в Москву-реку. Городской рубеж проходил по окраинам столицы. К обороне был подготовлен и сам город, к северу и югу от Москвы оборудовались позиции флангового обеспечения {25}.

Тяжелой для Москвы оказалась середина октября, когда враг рвался к городу по кратчайшему пути. Столица уже тогда стала прифронтовым городом. Фашистское командование намеревалось взять Москву в гигантские клещи: с севера – через Клин, Рогачёво и с юга – через Тулу и Каширу. Началось генеральное наступление против главных сил Западного фронта.

Всей стране стал памятен день 19 октября, когда было обнародовано постановление Государственного комитета обороны о введении с 20 октября в городе и прилегающих к нему районах осадного положения. Особо отметим, что в постановлении намечались меры по укреплению тыла войск и пресечению подрывной деятельности вражеской агентуры. И еще об одном относящемся к ОМСБОНу: охрана общественного порядка в Москве возлагалась на внутренние войска.

«Не бывать фашистам в Москве» – таков был главный и решающий лозунг для всех ее защитников, для всех воинов.

Осенью и зимой 1941/42 г. омсбоновцы вместе и во взаимодействии с инженерными и другими частями Красной Армии в непосредственной близости от врага и преимущественно под его огнем создавали на подмосковных рубежах линию минных заграждений и минных полей, ставили противотанковые и противопехотные фугасы, готовили к взрыву мосты, путепроводы.

Чем была вызвана эта боевая деятельность, почему к ней были привлечены именно омсбоновцы и как она оценена командованием Красной Армии? Вот несколько важных вопросов, на которые необходимо прежде всего ответить.

Известно, что когда в середине сентября на Московском направлении наступило временное затишье, Советское командование сознавало, что это ненадолго, что враг готовится к новому крупному наступлению. Для его успешного отражения совершенствовалась и развивалась организация обороны дальних и ближних подступов к Москве.

10 сентября 1941 г. Ставка направила директиву Западному фронту: перейти к обороне, жестокой и упорной. Однако, к сожалению, одновременно проводилось на дальних участках и наступление, что привело к раздвоению в действиях и отрицательно сказалось на дальнейших событиях.