Читать книгу "Мертвец - Эдуард Веркин"

Короче, они всё продали, купили катер и иномарку, вот так. Поэтому я коробку с книжками не в кузов кинул, а в кусты спрятал. А вечером притащил домой. В коробке не оказалось никаких первых изданий, ни вообще каких-то ценных книжек, разное старьё, годы издания с пятьдесят пятого по восемьдесят первый. Всё в основном про то, как на Западе туго живётся, какой там бандитизм, безработица, холодная война и другая пакость, все книжки тонкие, в палец. А одна потолще. «ЦРУ против СССР». Ну и ещё Медицинская энциклопедия. Я всё это под чердачную лестницу сбросил, а энциклопедию решил полистать, в таких энциклопедиях полезные вещи могут встретиться. Мало ли чем заболеешь? Но в энциклопедии всё были какие-то клещи, свищи и кожные болезни, причём с самыми неприятными картинками. Энциклопедию я Вырвиглазу отдал, Вырвиглаз был доволен, какого-то клеща на ксероксе расхлопал и на стену повесил над кроватью.

А потом, в дожди, я и за ЦРУ со скуки взялся. Сначала было тоскливо, но я решил дочитать. Дочитал про ЦРУ, потом за подлые приёмы холодной войны взялся да так и втянулся. Дальше уже стал разыскивать такие книжки в других местах, ну уже не только про политику, про всякое разное, ну про колхозы, элеваторы и электростанции, я уже говорил. Большим знатоком стал. Тупость, я понимаю, чтение порожняк, но при этом какое-то на редкость успокаивающее, читаешь — и как вата с потолка валится.

Но больше всего я такую фантастику люблю. Старую. Про происки разные. Ну типа реакционная буржуазная профессура втихаря построила на Луне гигантское зеркало, чтобы с помощью него выжигать урожаи на всей нашей территории. Или про подземный танк — изобретение учёного-маньяка из Массачусетского технологического института.

Просто чудесные книжки. Наш литрук говорит, что от них у меня вкус испортится, он однажды зашёл ко мне с комиссией гороно — они у нас раз в год всех обходят, смотрят, как народ живёт, — эти мои книжки увидел и обалдел просто. Сказал, что этой макулатуре место на свалке, я с ним не стал спорить. Но с тех пор на меня стали иногда поглядывать в школе, а однажды я слышал, как девчонки шептались, что я странный.

А мне только этого и надо.

Сегодня я как раз дочитывал про подземные танки. «Операция „Преисподняя"» — так повесть называлась. Ястребы из Пентагона выкрали изобретение учёного-маньяка, построили двадцать таких танков, загрузили на них ядерное оружие и отправились под Мексиканским заливом на Кубу, чтобы свергнуть Фиделя Кастро. Однако не тут-то было, простой кубинский пастух Хорхе, выпасая в горах Сьерра-Маэстро стада лам и викуний, услышал подземный гул и, заинтересовавшись, спустился в пещеры. С обычным кремнёвым ружьём.

Я как раз был на предпоследней странице. Израненный Хорхе, теряя силы, полз наверх, он должен был успеть сообщить о коварных планах американской военщины советским братьям, но тут телефон зазвонил.

Я рванул в большой дом, но мать меня, конечно, опередила.

Глава 2

Чума

Пошагал в сторону парка. Там бюстик. Бюстичек. Какому-то Петрову. Кто он — никто не знает. Вроде как врач. Перелил раненым кровь, а сам умер. А ему бюстик.

В парке есть несколько скамеек, а в самом конце стол, на нём я и устроился. Стол чистый, пьянь больничная за ним не сидит, тут морг недалеко, настроение не то.

Я расположился на скамеечке, достал тетрадь и ручку.

Должно было быть так.

«Ещё про Сеньку, моего брата.

Сенька ищет метеорит. Его у нас тут почти все ищут, Сенька тоже. Метеорит упал сто лет назад. Моя прапрабабушка видела, как он падал. А Секацкий знал, куда он упал.

Это был странный метеорит, не такой, как, например, Тунгусский. Ни взрыва, ни землетрясения, ни цунами, ничего подобного. Полоса по небу, и всё. Поэтому некоторые считают, что это была летающая тарелка. Корабль пришельцев, потерпевший катастрофу.

Пришельцев не бывает, я в них не верю. Но многие думают, что инопланетяне на самом деле есть. Приезжают сюда с экспедициями, ходят по лесу с железными загогулинами, только чернику топчут. А некоторые считают, что они в провалах скрываются.

Ждут. Хотя мне лично кажется, что это мэр специально слухи про пришельцев распространяет. Да, пришельцы, да, тарелка, да, пока не нашли, но в апреле видели, как их дружбаны прилетали собирать ценные обломки. Мэра можно понять, у него три магазина и конкуренция с Озеровым, а пришельцеискатели всю жрачку возле вокзала покупают, как раз где мэровская «Калинка».

А вообще у нас в пришельцев никто тоже не верит. Потому что в метеорит верят. Метеорит лучше пришельцев. Если это на самом деле тарелка, то её непременно заберут фээсбэшники. Вон в Пискарёве мальчишки откопали тарелку, так её уже на следующий день забрали (шутка). А на метеориты государству плевать пока. И при этом они очень дорого стоят. Если продать метеорит, то можно купить квартиру в Костроме...»

А получилось так.

«У нас ищут метеорит. В Пискарёве чуть не откопали тарелку. Мой брат её тоже видел».

И всё. Кучу времени просидел — а не так.

Со стороны железки послышался гудок. «Костромич». В смысле поезд Кострома — Свеча, бессмысленный и беспощадный. Я закрыл тетрадь, аккуратно свернул её в трубку, надел резинку, спрятал в карман.

Забавно. Вот только я упомянул Кострому, и как раз поезд в Кострому пошёл. Наверное, это хороший знак, ну, такое совпадение.

Поезд ещё продудел, он опаздывал почти на пятнадцать минут, хорошо хоть не на час. Пора было уже. Мне в смысле. Я побежал к травматологии.

Отец сидел на крыльце, на ступеньках, курил. С отцом ничего не случилось.

Серьёзного.

Вчера было так. Зазвонил звонок, я бросил книжку про Хорхе и подземные танки и рванул в большой дом. Матери уже не было. Быстро.

Я выскочил на улицу. Дверь в сарай открыта. Прохладно, несмотря на июнь. Мать расталкивала «ижак». «Ижак» у нас старый, ему уже тридцать лет, а может и больше, завести его — всё равно что двигатель вечный изобрести. Ухищряться надо. Мать ухищрялась, пинала стартёр, дёргала газ. Слишком шибко дёргала, свечи уже забрызгались, так что все её старания теперь были бессмысленны. Но она всё равно пинала и дёргала.

Что случилось-то? — спросил я.

Мать пинала и дёргала, пинала и дёргала.

Может, скажешь всё-таки?!

Авария, — ответила мать. — Они упали. Отец руку ожёг.

Сильно?

Не знаю...

Так не заведётся. — Я осторожно её оттеснил. — Давай я.

Я выключил зажигание, прочихал цилиндры, толкнул стартёр.

А остальные? С остальными как?

Мать промолчала. Я пнул стартёр ещё раз, резко, с протягом. Мотоцикл завёлся. Мы выкатили его на улицу, мать села за руль, я устроился у неё за спиной.

«Ижак» выл и дребезжал, скорость держалась совсем никакая, а до больницы было пять километров, её специально строили далеко, в реликтовой кедровой роще. Так что добирались мы долго. И тряско — задние амортизаторы протекли давно, а поршни в них стёрлись, так что ехать мне приходилось почти стоя. Я вообще сомневался, что эта колымага способна куда-либо добраться, лучше бы я пешком, пешком срезать можно.