Читать книгу "Фрэнсис Дрейк - Виктор Губарев"

О том, что на судах Хокинса регулярно проводились протестантские богослужения, позже рассказал испанцам угодивший к ним в плен один из моряков:

«На флагманском корабле названного Джона Хокинса… каждое утро и каждый вечер шкипер брал книгу на английском языке, подобную тем, которыми пользуются священники в Англии, и направлялся к грот-мачте, возле которой все моряки, солдаты [и капитан] вставали на палубе на колени, и все присутствовали при богослужении под угрозой быть закованными в цепи на двадцать четыре часа. И пока все стояли на коленях, названный шкипер… повторял вслух Господню молитву и вероучение, слово в слово, а потом молился так, как… это принято в Англии. Также [свидетель] сказал, что точно так же названный шкипер читал послание Святого Павла и Евангелие… и что так было заведено на всех судах упомянутой флотилии Джона Хокинса и на других судах».

Интересно отметить, что в экспедиции участвовали также шестеро музыкантов, которые должны были услаждать слух генерала и его офицеров с помощью скрипок, труб, альта и органа.

С самого начала большинство моряков были уверены, что идут в Гвинею на поиски золотоносного района. Только на третий день генерал флотилии собрал своих капитанов на совет и рассказал им о подлинной цели экспедиции. Подобная секретность была обычной практикой при организации рискованных заморских авантюр.

Начало плавания принесло первые сюрпризы. Через четыре дня после выхода в море, в 40 лигах к северу от мыса Финистерре, на флотилию обрушился шторм, который не утихал в течение четырех дней и разметал корабли в разные стороны. Волны разбили несколько шлюпок и один пинас. Громоздкий и неповоротливый «Джизес оф Любек» дал течь, и его измученная команда, сутками не отходившая от помп, начала роптать. Обратившись к своим людям, Хокинс «пожелал им молиться всемогущему Господу, чтобы он явил нам свою милость». Молитва помогла: 11 октября погода улучшилась, и вскоре флагман с «Эйнджелом», подгоняемые попутным ветром, устремились к Канарским островам. Спустя короткое время к ним присоединилась и «Джудит».

23 октября три английских корабля стали на рейде порта Санта-Крус-де-Тенерифе. «Джизес оф Любек» произвел салют из двенадцати орудий, после чего Хокинс отправил письмо испанскому губернатору. В нем он сообщил о своем желании оставаться на Тенерифе до тех пор, пока к нему не присоединятся потерявшиеся суда экспедиции.

Вскоре на борт флагмана прибыл Хосепе Прието — бальи острова, в обязанности которого входила проверка всех кораблей, бросавших якорь в гавани Санта-Круса. Следом за ним в гости к Хокинсу пожаловали офицеры с двух испанских кораблей, собиравшихся отплыть в Вест-Индию. Они обменялись с ним новостями и были приглашены на обед. Кроме того, генерал послал подарки и приглашения многим знатным особам острова. Некоторые из них воспользовались возможностью посетить английский флагман и пообедать с его командиром и офицерами. Во время трапезы они предложили Хокинсу ввести корабли в гавань и сойти на берег. Но, несмотря на явно выраженную доброжелательность гостей, генерал ответил им вежливым отказом. «Ее величество королева запретила мне делать это», — пояснил он.

Чутье подсказывало ему, что в порту и на берегу англичан могла ожидать засада.

Между тем испанцы продолжали наведываться на английский флагман. При этом их очень удивил тот факт, что Хокинс позволил своей команде есть мясо в пятницу. На это генерал весело ответил, что у него «имеется разрешение самого римского папы», и пригласил гостей разделить трапезу вместе с ним.

Время от времени небольшие группы английских моряков все же отваживались высаживаться на берег; некоторые из них закупали в городе вино и свежие фрукты, другие наполняли бочки питьевой водой. Однажды группа молодых слуг и юнг во главе с булочником Уильямом Беннетом отплыла на шлюпке к безлюдному участку побережья, чтобы набрать из ручья воды. Обнаружив возле ручья жилище монаха-отшельника, озорники опрокинули стоявший рядом крест. Несколько испанцев, возмущенные этим кощунством «лютеранских собак», бросились преследовать их. Чтобы спасти подростков от расправы, с кораблей на помощь им выслали несколько баркасов. Хокинс, узнав о случившемся, приказал схватить Беннета и — в качестве наказания — подвесить его на грот-мачте; он провисел там два часа.

Затем произошел еще более серьезный инцидент, в котором были замешаны капитан пехотинцев Эдвард Дадли и доверенный слуга генерала Джордж Фицуильям. Поссорившись с последним, Дадли предложил ему сойти на берег и разрешить конфликт по-мужски — с помощью дуэли. Узнав об этом, Хокинс тут же запретил поединок, предложив обоим либо помириться, либо подождать с дуэлью до тех пор, пока они не покинут испанскую гавань. Запрет привел Дадли в ярость, он наговорил генералу колкостей и получил в ответ удар кулаком. Не сдержавшись, Дадли выхватил кинжал, Хокинс обнажил свою рапиру. Послышался звон клинков, и капитан был ранен в руку. Отступая, он рассек генералу бровь над правым глазом, после чего был схвачен и обезоружен вахтенными. Хокинс велел заковать бунтовщика в цепи.

Когда страсти поостыли, генерал спросил у Дадли, что тот думает о случившемся. Капитан упал перед Хокинсом на колени, признал, что нарушил субординацию, и добавил: если бы такой проступок совершил его подчиненный, он велел бы того повесить. Генерал ответил, что искренне хотел бы простить его, но преступление было совершено на борту королевского судна в присутствии врага и, следовательно, направлено против государыни; поэтому бунтовщик должен быть наказан. Принесли заряженные аркебузы, и всей команде стало ясно, что капитан будет расстрелян. Дадли повалился на палубу, обливаясь слезами.

Друзья Хокинса, еще недавно собиравшиеся растерзать мятежного капитана, теперь сжалились над несчастным и принялись умолять генерала сохранить ему жизнь. Но Хокинс был непреклонен. Он спросил Дадли, не хочет ли тот прочитать прощальную молитву. Капитан снова встал на колени и молил о прощении. В конце концов, воспользовавшись своим правом казнить или миловать, Хокинс согласился пощадить Дадли в обмен на клятву, что впредь капитан будет вести себя благоразумно.

По данным Н. Хэзлвуда, примерно в это же время Хокинса навестили викарий острова Педро Солер, его товарищ Матео де Торрес и житель Санта-Круса Диего де Пайва. Генерал долго беседовал с Солером, демонстрируя ему свою дружбу и предлагая всевозможные услуги. На следующий день викарий снова поднялся на борт «Джизес оф Любека» и опять долгое время общался с командующим английской флотилией. Позже, отвечая на вопросы следователей инквизиции, Солер заявил, что целью его поездки на английский флагман было «заглаживание конфликта» между Хокинсом и каким-то солдатом (речь, безусловно, шла о конфликте Хокинса с Дадли).

На четвертую ночь после прибытия англичан в гавань Санта-Круса испанские корабли и малые суда вдруг сменили позицию, отойдя в сторону и оставив чистое пространство между флотилией Хокинса и береговой крепостью. Генерал заподозрил неладное и в полночь отвел свои корабли дальше в море — туда, где их не могла достать испанская артиллерия. Утром губернатор Тенерифе прислал Хокинсу письмо, в котором заверял, что тот неправильно понял действия испанцев, однако генерал не поверил ему. Спустя два дня английские корабли снялись с якоря и дерзко проследовали мимо входа в гавань. При этом они произвели в сторону Санта-Круса полдюжины выстрелов из орудий. Одно из ядер угодило в открытую дверь жилого дома, другое пролетело мимо церкви, а третье упало рядом с часовней. Испанские пушкари открыли ответный огонь, но их ядра не достигли цели.